Путь к созданию более совершенного государства Ильин видел в сочетании учреждения с корпорацией при сохранении аристократической природы государства. Так Ильин решал этот вопрос в 20-е гг. Впоследствии он ещё не раз корректировал свою точку зрения. К концу 30-х гг. Ильин пришёл к убеждению, что «государство тем прочнее, чем более оно приближается по духу к братской корпорации, а по форме – к отеческому учреждению» [xx]. Историческая форма государства как учреждения неизбежна не только в силу неразвитости людского правосознания. Этот новый взгляд на проблему с особой силой высвечивается в незаконченном труде «О монархии», где Ильин сравнивает предпочтения двух типов правосознания – монархического и республиканского.
Основное отличие состоит в том, что монархическому правосознанию присуще восприятие государства как учреждения, а республиканскому – как корпорации. Поскольку монархия и республика суть формы правления по меньшей мере равноценные, и никак нельзя утверждать, что республика есть нечто высшее по отношению к монархии, постольку не представляется более возможным говорить о корпорации как о неизменном идеале, или духе государственного строя.
Развитие обоих принципов не ведёт к их сближению. Совершенствование возможно в рамках каждого из них. Идеальной республикой будет та, в которой все граждане будут соответствовать требуемой от них корпоративным строем степени гражданской сознательности и активности при высокоразвитом правосознании. Идеальная монархия выступает как учреждение в максимальной степени патриархальное, отеческое, укоренённое в иррациональных источниках любви и верности. «Любить своего Государя – значит чувствовать в нём благую, добрую силу, которая искренне хочет своему народу добра и живёт только ради этого добра и этого служения» [xxi].
Монархическое правосознание вовсе не исключает политической активности подданного, но она противоположна той, которую культивирует республиканский строй. «Государь нуждается не в пассивной покорности запуганных подданных, а в творческой инициативе граждан, блюдущих свою честь и достоинство... Активность идейного монархиста центростремительна, лояльна и монархически ответственна» [xxii].
Различия предпочтений монархического и республиканского правосознания лучше всего рисует таблица, приведенная одним из лучших исследователей наследия Ильина – Н.П. Полторацким [xxiii] :
| Монархическое правосознание | Республиканское правосознание |
| Олицетворение власти и государства-народа | Растворение личного начала и власти в коллективе |
| Культ ранга | Культ равенства |
| Мистическое созерцание верховной власти | Утилитарно-рассудочное восприятие власти |
| Приятие судьбы и природы, ведомых Провидением | Человеческое изволение выше судьбы и природы |
| Государство есть семья – патриархальность и фамильярность | Государство есть свободный равный конгломерат, уравнительное всесмешение |
| Пафос доверия к главе государства | Пафос гарантии против главы государства |
| Пафос верности | Пафос избрания угодного |
| Центростремительность | Центробежность |
| Тяга к интегрирующей аккумуляции | Тяга к дифференцированной дискретности, атомизму |
| Культ чести | Культ независимости |
| Заслуги служения | Культ личного успеха, карьеры |
| Стихия солидарности | Стихия конкуренции |
| Органическое восприятие государственности | механическое восприятие государственности |
| Культ традиции | Культ новаторства |
| Аскеза политической силы суждения | Притязательность политической силы суждения |
| Культ дисциплины, армия | Личное согласие, инициатива, добровольчество |
| Гетерономия, авторитет | Автономия, отвержение авторитетов |
| Пафос закона, законности | Пафос договора, договорности |
| Субординация, назначение | Координация, выборы |
| Государство есть учреждение | Государство есть корпорация |
Оценочный аппарат суждений Ильина формирует убеждение, что монархия рассматривалась им как строй, более высокий по сравнению с республикой. Это показывают и предпочтения типов правосознания, и описание республиканских политических ценностей как морально нейтральных и даже нигилистических, в противоположность монархическим – укоренённым в религиозной этике. И можно сказать, что эволюция государственно-правовых взглядов Ильина привела его, в конце концов, к полному отрицанию понятия о государстве как о корпорации даже и по духу. Государство по идее – учреждение, наивысшая политическая форма – монархия. Таков конечный плод не одного десятилетия интенсивных размышлений Ильина над ключевыми вопросами природы власти и государства.
В заключение следует обратиться к конкретным политическим рекомендациям и прогнозам Ильина касательно России.
Лейтмотивом убеждений Ильина является уникальность государственного опыта России. Он призывает строить Русское государство, исходя только из этого опыта, отвергнув любое преклонение перед зарубежными авторитетами, любое заимствование, любые советы заграничных «доброжелателей». «Мы должны понимать и помнить, что всякое давление с Запада, откуда бы оно ни исходило, будет преследовать не русские, а чуждые России цели, не интерес русского народа, а интерес давящей державы и вымогающей организации» [xxiv]. При воссоздании русской государственности следует руководствоваться только исторически данной Россией, её целями и интересами. Многовековое существование в лоне христианской культуры способно вооружить нас верными аксиомами правосознания и государственности.
В будущей России необходимо возродить истинное содержание политики как этически оправданной деятельности во имя национального блага. «Политика требует большой идеи, чистых рук и жертвенного служения... Государственная и политическая деятельность требует не ловкого проходимца и не хитрящего интригана, но человека с религиозно и нравственно сильным характером... Отсюда в высоком смысле слова аристократическая природа государства... При этом аристократия мыслится не по рождению, а по качеству лица и воспитания» [xxv].
Русское государство не должно быть копией западных демократий, основанных на сдерживании и противовесе эгоистических, центробежных интересов. Будущая Россия представлялась Ильину «как общение братского служения, как единение веры, чести и жертвенности» [xxvi]. Государственное строительство России должно исходить из всенародной потребности в правопорядке и сильной власти и опираться на живое правосознание народа.
Аксиома державного созидания России гласит, что «русская государственная власть или будет сильной, или её не будет вовсе» [xxvii]. При этом сильная власть не отождествляется с произволом, засильем бюрократии, казарменной дисциплиной, полицейским контролем, чрезмерным централизаторством и т.д. Легче всего построить сильную власть именно такими путями, но как раз подобных соблазнов, по мнению Ильина, и следует избежать. Сила российской власти должна зиждеться на следующих основах: 1) духовно-психической – сознании силы и правоты, волевом заряде, наличии творческого национально-идейного замысла; 2) независимости от всяких иностранных и закулисных влияний; 3) верности воленаправления; 4) политическом такте, искусстве импонировать, что не имеет ничего общего с заигрыванием перед массой; 5) наличии эффективного аппарата принуждения, действующего в рамках права; 6) правильном формальном строении власти.
Исходя из представлений о сильной и национально действенной власти последняя не может проистекать из нескольких первоисточников. Верховная власть должна быть едина и независима, не подчинена никаким мнимым изъявлениям народной воли и тому подобным абстракциям. «Верховную власть следует мыслить... как самостоятельную правовую творческую реальность, пребывающую во главе государства» [xxviii]. По сути, Ильин рисует модель автократии (понятие более широкое, чем монархия). Ильин не скрывал, что он призывает к установлению в России диктатуры. «Но дух и жизненный строй, которые имеют насытить и наполнить собою эту диктаториальную форму, должны совместить в себе и осуществить все те черты, которые обычно восхваляются как якобы присущие демократии и которые в действительности сводятся к творческой самостоятельности лучших народных сил, несущих лояльное и жертвенное служение государству... Полновластие лица, оформляющего подлинно аристократический всенародный отбор людей: диктаториальная аристо-демократия или всенародно несомое единовластие» [xxix].
Чрезвычайно важным моментом такой власти является её ответственность. Даже монарх не должен быть свободен от ответственности, хотя бы перед лицом династического совета. Но Ильин лишь поверхностно затрагивал механизм такой ответственности, поскольку иное противоречило бы его апологетике автократии. Его теоретическая конструкция в некоторых своих существенных чертах повторяет модель Н.М. Коркунова (1853‑1904), отстаивавшего принцип правовой монархии, не имеющей противовеса в народном представительстве, но чётко ограниченной законом. Идеальное государство Ильина, в котором верховная власть имеет некоторые сдержки в лице демо-аристократических органов, впитала в себя и отдельные элементы вождистско-корпоративного государства, типа Италии 30-х гг., политический опыт которой Ильин в то время расценивал очень высоко.
Характерные черты будущего Русского государства рисовались Ильину так: