Я малодушных презираю,
Отчаявшихся не пойму,
Ведь если быть Адама раю,
В России надо быть ему .
Октябрьская революция вызвала дифференциацию в среде акмеистов и определила их различные пути в послереволюционные годы: одни закончили путь в лагере контрреволюции и эмиграции; другие замолчали, не имея общего языка с советским народом. Ряд поэтов (С. Городецкий, А. Ахматова, М. Зенкевич) вошли в советскую поэзию, испытав на себе влияние новой, социалистической действительности. В своем творчестве советских лет они отошли от эстетических принципов акмеизма, которые оказались чуждыми новой, советской эпохе.
Правдиво и мужественно рассказал о своем идейном перевооружении после Октября Сергей Городецкий: <С этого момента начинается борьба с самим собой, с живучим наследием старого в самом себе, со всеми пережитками, со всеми былыми установками. Вспоминаются видения юности, первая радость жизни, и с пылкостью неофита, не осознав и не проверив своих сил, не подготовившись, автор бросается в революционную действительность, жадно впитывает отрывочные впечатления и, не выносив, стремится воплоить их в стихах, решительно отбрасывая идеологические и стилевые установки предыдущего периода:
Пусть с кровью мы сдираем ветошь.
Но мы сдерем ее с себя.
Акмеистический академизм исчезает... Мысль, не имевшая возможности найти выражение в тесных рамках акмеизма рвется наружу>.
Футуризм (название заимствовано у итальянских футуристов, от слова futurum - будущее), возникший в России 1910 1912 годах, подобно другим течениям декаданса, был глубоко чужд классичееким традициям русской литературы. Подобно символизму, русский футуризм многое воспринял от буржуазной культуры Запада. Вместе с тем он явился продолжением той формалистической безыдейной линии русской литературы , которая ранее уже нашла свое выражение в декадентстве.
Русский футуризм как и другие учения декаданса , характеризуется неоднородностью и внутренней противоречивостью. Наряду с реакционным устремлением в сторону от реальной действительности и в нем нашли свое выражение протестантские, бунтарские мотивы, направленные против буржуазной действительности и литературы.
Свою враждебность господствующим , общественным и литературным нравы футуристы старались подчеркнуть всеми средствами, начиная от желтой кофты и разрисованных физиономий и кончая причудливым оформлением своих сборников, печатавшихся на обойной и оберточной бумаге.
Именно в подчеркивании своей <оппозиционности> заключается реальный смысл эпатажа футуристов. <Футуризм для нас, молодых поэтов, - писал Маяковский, - красный плащ тореадора, он нужен только для быков (бедные быки! - сравнил с критикой). Я никогда не был в Испании, но думаю , что никакому тореадору не придет в голову помахивать красным плащом перед желающим ему доброго утра другом".
Таким <помахиванем красным плащом> перед <быком> были футуристические сборники и манифесты с их характерными в этом отношении названиями: <Дохлая луна>, <Доители изнуренных жаб> , <Молоко кобылиц> , <Рыкающий Парнас" , <По щечина общественному вкусу>>, <Идите к черту> и т. д. Буржуазная критика <набрасывалась> на футуристов, считая их писания "невероятными дикостями" и "чистым дурачеством". В своей автобиографии Маякбвский писал об отношении "общества" к футуристам: <Газеты стали заполняться футуризмом. Тон был не очень вежливый.Так, например , меня просто называли <сукиным сыном>... Издатели не брали нас. Капиталистический нос чуял в нас динамитчиков. У меня не покупали ни одной строчки>.
Футуристы, в свою очередь, не стеснялись в выражениях, когда речь шла о современной литературе. Символистов они назы вали <стволятина>, акмеистов - <свора адамов> ; они призыли <вымыть руки, прикасавшиеся к грязной слизи книг, написаных бесчисленными Леонидами Андреевыми " .Футуризм равно отрицал и буржуазную и революционно- пролетарскую литературу. Футуристы называли себя "новыми людьми новой жизни".
В ломке ритма, во введении свободных размеров"и разговорных интонаций и даже в "зауми" футуристы имели предшественников в символизме в лице, например, А. Блока, А. Белого. В провозглашении самоценности слова футуристы не были <новаторами>; они довершили то дело, которое начали декаденты.
В программной статье <Слово как таковое> В. Хлебников и А. Крученых, приводя заумные строки: <дыр бул щил убе щюр окум вы со бы р л э з>, писали: <В этом пятистишии больше русского, национального , чем во всей поэзии Пушкина>. Это трудно даже принимать всерьез, хотя из такого рода <парадоксов> складывалась платформа футуристов. Проявляя обостренное чутье к слову, футуристы доходили до абсурда, занимались конструированием слов без всякого их значения и смысла. Вот, например, строки из стихотворения В. Хлебникова "Заклятие смехом":
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствувт смеяльно,
О, засмейтесь, усмеяльно!
О, рассмешиш надсмеяльных - смех усмейных смехачей!
От одного словесного корня футуристы производили целый ряд неологизмов, которые, однако, не вошли в живой, разговорный язык.При всей одаренности и чуткости к слову такого, например , крупного поэта, как Хлебников, нужно сказать, что его новаторство шло в ложном направлении. Хлебников считался открывателем словесных <Америк>, поэтом для поэтов. Он обладал тонким чутьем слова и будил мысль других поэтов в направлении поисков новых слов и словосочетаний. Например,от основы глагола любить он создает 400 новых слов, из которых, как и следовало ожидать, ни одно не вошло ни в поэтический обиход.
Новаторство футуристов оригинально , но лишено, как правило, здравого смысла. Так, в одной из деклараций футуристов в качестве "задач новой поэзии" перечислены следующие <постулаты>: 1. Установление различий между творцом и соглядатаем. 2. Борь6а с механичностью и временностью 3. Расширение оценки прекрасного за пределы сознания (принцип относительности). 4. Принятие теории познания как критерия. 5. Единение так называемого "материала"> и многое другое.
Конечно, нельзя ставить знак равенства между теоретическими положениями футуристов в вх коллективных декларациях и поэтической практикой каждого из поэтов в отдельности. Они сами указывали, что к реализации своего главного лозунга - <самовитго слова> - они шли <различными путями>.
Футуристы демонстрировали свок беззаботность по части идей,выступали за освобождение поэтического слова от идейности; но это вовсе не мешало тому, что каждый поэт-футурист вырожал свои вполне определенные идеи.
Если взять два крайних полюса футуризма - Северянина и Маяковского, то легко себе представить, насколько была широка амплитуда идейных колебаний внутри этого течения.
Но и это еще не раскрывает всей глубины идейных противоречий футуризма. Отрицание города и капиталистической цивилизации у Хлебникова принимало совершенно иные формы, нежели, например, у Каменского. У раннего Хлебникова мы видим ярко выраженные славянофильские тенденции, тогда как Каменский противопоставляет городу старую Русь, тяготеет к крестьянскому фольклеру. Тяготение к фольклору можно отыскать, у Хлебникова и у Крученых, но у них это значительно менее отчетливо выражено и вовсе не определяет главного направления их творчества в ранний период. Антиурбанизм Хлебникова сказался во всей его поэтике; в его "зауми" мы видим стремление возродить старорусские языковые формы, воскресить архаическйе обороты. Вот характерное четверостишие из поэмы Хлебникова <Война - смерть>:
Немотичей и немичей
Зовет взыскующий сущел
Но новым грохотом мечей
Ему ответит будущел.
Хлебников призывает ради поиска языковых форм уйти в средневековье, в глубь русской истории, перешагнуть через Х1Х век, нарушивший самобытность русского языка. <Мы оскорблены искажением русских глаголов переводными значениями,- пишет он в одном из своих манифестов в 1914 году. - Мы требуем раскрыть пушкинские плотины и сваи Толстого для водопадов и потоков черногорских сторон русского языка>. Поэтическое славянофильство Хлебникова органически чуждо Маявскому, отразившему в своем раннем творчестве содержание и темп современной городской жизни. Но Маяковский в то же время осуждает хозяев современного города, протестует против капитализма, коверкающего и уродующего человеческую личность.
Литература буржуазного декаданса демонстрирует резкий разрыв с традициями реалистического искусства, в котором утверждается примат содержания над формой, в котором форма соответствует содержанию. Все "модернистские" течения провозгласили искусство < чистой формы>, которое должно освободиться от <плена> содержания. Такой <плен> они считали гибельным для искусства. Придавая форме самодавлеющее значение, нарочито усложняя ее, подчиняя свои художественные поиски не задаче раскрытия содержания, а стремлении выразить причудливые субъективные переживания, декаденты, акмеисты и футуристы тем самым лишалали форму ее ясности, пластичности, жизненности. Вот почему их стихи нередко превращались в причудливую игру звуками, теряли сваи коммуникативную функцию.