Сосредоточив всё внимание на умозрительных принципах философии, Плотин в ходе своих лекций рассматривал преимущественно онтологические, гносеологические, антропологические проблемы с позиций объективного идеализма (Порф. 24), обсуждавшиеся затем в ходе бесед. На лекциях («уроках») читались и комментировались труды платоников и аристотеликов, которые сами писали комментарии на сакрализованные тексты своих именитых предшественников – Платона и Аристотеля. В ходе бесед, нередко перераставших в дискуссии, экзегезе подвергались преимущественно тексты Платона. Беседы, как и «уроки», побуждали учащихся к самостоятельным размышлениям, исследованиям, давали толчок к раскрытию их потенциальных интеллектуальных способностей.
Все участники «кружка» Плотина делились на учеников (приверженцев взглядов учителя) и слушателей – интересующихся философией, поэтому личные цели каждого от посещения занятий были различными, что заставляло учителя варьировать методы работы. Наиболее способные ученики допускались к редактированию трудов Плотина и записям его лекций и рассуждений, «рецензированию» книг по вопросам объективного идеализма, письменным дискуссиям и проведению сравнительного анализа учений Плотина и его оппонента Нумения с последующим опровержением взглядов противника.
Слушатели, среди которых были римские сенаторы, императорская чета, обеспеченные женщины, находили удовлетворение от общения с философом, высоконравственным и хорошо образованным человеком, обладавшим способностью склонять к размышлениям. Кроме того, он не противопоставлял нравственную и умственную деятельность, хотя считал, что в Идеальном Мире нет потребности в земной этике (I. 2, 7).
Сочинения Плотина, доступные для изучения всех членов его «кружка», являлись образцом рабочих навыков мышления учёного, примером обобщения технологий научного познания в философии объективного идеализма, что не могло не оказать влияния на формирование приёмов рациональной логики его последователей. Центральное место в методике философского дискурса Плотина занимали исследования философских проблем при помощи рациональных и иррациональных средств: изучения целого по частям (анализ) (IV. 3, 8; IV. 3, 10), сравнения (IV. 3, 8), комментариев (IV. 3, 7), импровизированных бесед (IV. 3, 2; IV. 4, 10; IV. 4, 16), решения логических задач и составления схем (IV. 3, 9), апелляции к вере в непогрешимость традиционных принципов и авторитету учителя (IV. 3, 7), обращения к провидению (III. 2, 6), созерцательным способностям ума (IV. 3, 1). Жёсткая логика умозаключений (IV. 3, 9), покоящихся на априорных, рассудочных началах (IV. 3, 8), запрограммированность конечного результата мыслительной операции (IV. 3, 4 – 22), непрекращающаяся цепь рассуждений (IV. 9, 3), вопросов и ответов (IV. 3, 21) составляют авторскую манеру изложения доктрин школы платонизма и, соответственно, парадигму философского дискурса Плотина. Он учил, как и Аристотель, находить радость и смысл жизни в исследовании и решении отвлечённых теоретических проблем (Проф. 14; Плот. III. 2, 6; V. 1, 11; IV. 9,4).
Хотя Плотину не удалось создать устойчивую школьную организацию, закрепив преемство между поколениями своих последователей, ученики Плотина, пропагандируя его учение в грекоязычных областях Римской империи, явились основателями Сирийского, Пергамского, Афинского центров обучения неоплатонизму, где основной акцент в учебной деятельности был сделан на комментариях текстов «авторитетов» (Евн. 456) [6], так как истина признавалась уже открытой. Это приводило к снижению значения таких видов умственной деятельности, как обучение различным способам самостоятельного мышления при рассмотрении мировоззренческих проблем.
Тем не менее устные комментарии письменных текстов не только сохраняли почтительное отношение к созерцательной жизни и умозрительным теориям, но и продолжали оказывать определённое воспитательное влияние, побуждая учеников изменить свою жизнь путём духовного преображения.
Среди учебных центров неоплатонизма особой известностью пользовалась Афинская Академия (Богослов Г. Сл. 43 [7]), сумевшая синтезировать догматы ведущих философских учений в систему учебных дисциплин и корпус «канонизированных» текстов, охватив всю предшествующую философскую традицию. Это привело к организационному оформлению института философской школы с продуманной структурой образовательной деятельности, учебной программой и технологией учебного процесса.
Расцвет Афинской Академии происходит в V в. Как и в «кружке» Плотина, здесь организовывались «уроки» и велись беседы (Марин. 12; 13; 23; 26). На «уроках» читались вводные курсы в философию Аристотеля и Платона, подробно разбирались труды Аристотеля по логике, физике, этике (путём чтения и комментариев), так как они рассматривались первым этапом в общем курсе преподавания платонизма (Марин. 13). Подготовив учащихся к восприятию системы Платона, преподаватели приступали к изучению двенадцати диалогов основателя объективного идеализма, вновь в определённой последовательности разбирая сначала его побудительные диалоги, затем сочинения, посвящённые этике, логике, физике и теологии. В ходе бесед производили разборы философских и богословских трактатов, формируя у учащихся методы критики источников (Марин. 13; 23).
В Академии сохраняли традицию Платоновских пиров, добавив к ней праздники в честь языческих богов (Марин. 19).
Ещё более продуманной была система обучения в Константинопольском аудиториуме, основанном в 425 г. Здесь курс обучения философии был поделён на две части: «общекультурный блок», предназначенный для завершения «гуманитарного» образования, и «углублённый блок», составленный для особо одарённой группы студентов, испытывавших потребность в изучении философии. Эти две ступени обучения напоминают современные бакалавриат и магистратуру.
В «общекультурный блок» включались курсы по логике, истории философии; в «углублённый» входило изучение предметов квадривиума – вводного раздела, необходимого для восприятия вечных, идеальных истин и осмысления доктрины неоплатонизма.
Как и в Афинах, в Константинопольском аудиториуме существовала определённая последовательность чтения и комментариев наследия Аристотеля и Платона, которое постигалось на лекциях и в беседах. Диалог между учителем и учащимися, уместный и на «уроках», сохранялся как традиция, освящённая авторитетом Платона и Аристотеля [8].
Таким образом, неоплатонизм был не только философской системой, но и организационно оформленным институтом, в отличие от «римского» стоицизма, представителям которого не удалось создать школу своих последователей, установить каноны в организации учебной деятельности, создать традиции в школьной жизни. Кроме того, неоплатонизм, в отличие от стоицизма (в его римском варианте), испытывал потребность в глобальной систематизации знаний, поэтому он не отвергал и не сокращал весь массив информации в гуманитарных и точных науках, накопленный к тому времени человечеством, а поставил его на службу своей философской системе, всё более обретавшей космополитический характер.
Следует отметить, что укрепление организационных структур в неоплатонизме сопровождалось падением роли наставничества, которое, хотя и не исчезло полностью, было возможным только по отношению к незаурядным ученикам (Марин. 12).
В целом формы организации учебной деятельности, связанные с обучением философии, были очень пластичными.
Образовательный маршрут выбирался самими учащимися, как и длительность процесса обучения (Порф. 3; 5). Студент мог менять преподавателей (Sen. C; CIII, 13 – 14), заниматься сразу с несколькими учителями или в ряде учебных центров.
Он сам регулировал объём знаний, в которых нуждался, и определял виды учебных занятий (чтение, беседы, конспектирование) (Порф. 13 – 14), которые могли принести ему наибольшую пользу как в плане его духовного совершенства, так и в отношении развития его исследовательских навыков.
В философских центрах Римской империи существовала возможность реагировать на внутренние запросы учащихся, так как здесь предоставлялись условия для поднятия их общекультурного уровня (как в Константинополе), велись пропедевтические занятия для нуждавшихся в знаниях по естественноматематическим дисциплинам (как в Афинах и Константинополе), здесь могли видоизменять учебный курс в зависимости от подготовленности аудитории, которую разделяли на учеников и слушателей.
Приступить к изучению философии можно было в любом возрасте, хотя стоики рекомендовали не оттягивать сроки обучения, чтобы гарантировать успех в борьбе с неокрепшими пороками учеников (Sen. CVIII, 17; 22). Для неоплатоников возраст 28 лет и старше считался самым подходящим для овладения учением. Среди основных условий постижения мудрости были: наличие запаса знаний в общекультурной подготовке и уже отчасти разработанных умений в различных видах умственной деятельности, обладание достатком для обеспечения обучения в течение длительного срока. Среди учащихся философских школ были выпускники риторических заведений, врачи, состоятельные женщины, немногим из которых (Ипатии, Сосипатре) самим довелось обучать философии (Порф. 7; 9; 12).
Преподаватели философии подстраивались под запросы и желания своих учеников, стремясь передать им свои знания, опыт, остроту восприятия философских проблем, создать верных последователей учения, обрести надёжных друзей, наконец, продолжить совершенствовать свой научный потенциал и «педагогическое» мастерство.
Остановить работу философских учебных центров могло лишь обстоятельство сближения философских учений с языческой религией, что при превращении христианства в государственную религию становилось неприемлемым условием для сохранения идеологических устоев империи.
Но решительная борьба с философами-язычниками началась лишь в 529 г.