Маркс утверждает: “ Капиталист является собственником произведенного продукта”. Это верно, но лишь в первом приближении. Истина не выражается буквальным смыслом данного высказывания. Дело в том, что капиталист не превращает продукт в сокровище. Это лишено смысла. Он его распределяет в обществе (на основе рыночных отношений), и вследствие этой деятельности он является самым активным членом общественных отношений. Здесь Маркс умалчивает то обстоятельство, что эта общественная деятельность имеет в своей основе собственность. То есть частная собственность является основой развития общественных отношений, и с ней связан очевидный социальный прогресс. Поэтому в этом утверждении Маркса лжи больше, чем правды.
Стремясь быть убедительным и желая придать понятию “эксплуатация” наглядность, Маркс прибегает к явной спекуляции. Он рисует отрезок, делит его на две части и изображает время необходимое и время прибавочное. С учетом высокой производительности труда, обусловленной применением машин, первая часть этого отрезка, очевидно, будет очень малой, и на этом основании можно говорить о высокой степени эксплуатации рабочей силы. Маркс-революционер не упускает этой возможности и вводит понятие “норма прибавочной стоимости” - отношение m/v, где m - величина прибавочной стоимости, v - величина переменного капитала; или иначе - это отношение прибавочного труда (времени) к необходимому. В результате применения машин и их развития данное отношение стремится к бесконечности. Используя введенное понятие, он тщится убедить читателя в том, что чем большая мера труда выполняется машинами, тем больше, якобы, степень эксплуатации человека, поскольку в этом случае больше норма прибавочной стоимости. Все это не делает ему чести. Фактически весь первый том “Капитала” посвящен обоснованию этого ложного утверждения.
Делить отрезок на две части можно абсолютно всегда. Ничего собственно капиталистического в этом нет. Но в действительности данная модель верна только по отношению к примитивному ручному труду (даже не к феодальному, а рабскому), поскольку только в этом случае понятие “абсолютная прибавочная стоимость” адекватно реальности, а понятие “относительная прибавочная стоимость” лишено смысла. Применительно же к высокоэффективному труду с применением машин она является основанием для софистических спекулятивных рассуждений, поскольку не отражает наличие источников энергии, отличных от человеческих мышц.
Маркс пишет: “Политическая экономия принципиально смешивает два очень различных рода частной собственности, из которых один основывается на собственном труде производителя, другой - на эксплуатации чужого труда”[15][15].
Верно, смешивает, и вполне обоснованно, поскольку в накопленном труде, представляющем собой обобществление, авторство той или иной доли труда не столь существенно. Важное значение имеет лишь форма, вид использования этой собственности. Выражение “эксплуатация чужого труда” отражает в сущности массовое явление, общественный характер труда, возникший в новых социальных условиях.
Основу капиталистического производства составляет по Марксу "наемный труд", в котором отражается отношение между "эксплуататором" и "эксплуатируемым". Но, какая существует альтернатива наемному труду? Что такое ненаемный труд? Классики марксизма демагогически утверждали, что таковой в принципе возможен, что отношение найма должно быть изжито. Но никакого конкретного ответа на эти вопросы они не дали, не привели ни одного примера.
Акт найма на работу Маркс представил как в высшей степени антигуманное отношение капитализма. Когда человек поступает на работу с целью заработать средства существования, он совершает вполне естественный поступок. Если не прибегать к иллюзиям, то иные отношения между трудящимся и работодателем трудно представить.
Один из главных принципов реального социализма, о котором писали марксисты-ленинццы, это “распределение материальных благ по труду”. Но этот принцип в сущности представляет собой конкретизацию отношения все того же найма. С нашей точки зрения, ненаемным может быть только творческий труд, совершаемый на основе вдохновения. Всякий иной труд во всяком обществе является наемным, и иным быть не может. Здесь есть своя диалектика, раскрывающаяся в гениальном изречении А. С. Пушкина: "Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать". Эта диалектика оказалась несовместимой с политическими интересами Маркса и его неглубокомысленных последователей. Они ее не рассматривали вообще.
Но кроме этого путаница и непоследовательность состоит также в том, что посредством весьма туманных рассуждений (а иных быть и не могло) эксплуатацию Маркс связывает с частной собственностью. И сегодня можно встретить немало толкователей, которые “глубоко понимают” это Марксово положение. Не трудно показать, что эксплуатация независимо от смысла, вкладываемого в это слово, не зависит от формы собственности. Например, в СССР имело место бесчисленное множество случаев, когда за большой и содержательный труд (часто творческий) человек получал жалкие гроши, позоря и дискредитируя идею социализма. Применение в СССР рабского каторжного труда в условиях так называемой “общественной собственности на средства производства” - широко известное явление. Труд рабов применялся при строительстве дорог, каналов, новых типов самолетов, ускорителей элементарных частиц и атомной бомбы. Наших руководителей ничуть не смущало то обстоятельство, что рабство и социализм - вещи несовместимые. Это доказывает, что эксплуатация и собственность не имеют жесткой связи, как это пытается доказать Маркс.
Подчеркнем, что он не призывает уничтожить отношение присвоения чужого труда. Но он и не рассматривает имеющую здесь место диалектику. Это отношение безусловно диалектично. В нем действительно есть присвоение тех жизненных сил, которые были затрачены в процессе производства вещи, ставшей собственностью другого человека. В этом и состоит тот негативный момент, который принято называть эксплуатацией. В связи с этим все люди в обществе с необходимостью эксплуатируют друг друга. Но есть и другая сторона, и другой момент. Это присвоение чужого труда прежде всего представляет собой соединение (интеграцию) человеческих физических и духовных усилий, в результате чего образуется нечто большее. Это тот случай, когда сумма больше слагаемых. Именно соединение чужого труда в одно целое породило производственные и общественные отношения, с ним связан социальный прогресс.
Поэтому (если исключить условия рабства), в лозунге об уничтожении эксплуатации человека человеком больше демагогии, чем здравого смысла. Проблема здесь состоит в том, чтобы дать человеку возможность свободно (без пренуждения!) выбирать условия труда. В этом состоит проблема свободы труда. Только при этом условии фактор эксплуатации станет несущественным и малозначительным. Но по объективным причинам такая возможность есть не всегда, поскольку количество рабочих мест ограничено. Последнее, как не трудно видеть, пропорционально количеству собственников, а точнее говоря, - пропорционально количеству средств производства или капитала. Поэтому решение проблемы эксплуатации человека человеком состоит в том, чтобы увеличивать количество собственников, создающих рабочие места.
Таким оразом, Маркс в высшей степени примитивно трактует явление обмена продуктами труда в обществе, поскольку все сводит к эксплуатации, извращая таким образом сущность явления. Связав воедино факторы эксплуатации и собственности, он дал в высшей степени извращенную картину.
Критикуя “эксплуатацию, обусловленную частной собственностью”, Маркс скрыл от читателей то обстоятельство, что отношения между общественными субъектами определяет не столько отношение собственности, сколько непосредственно сам производственный процесс. Он сам же неоднократно писал, что отношения непосредственного производства в конечном итоге определяют и все иные отношения в обществе.
Определяя эксплуатацию как неоплаченную долю труда, Маркс без зазрения совести пишет, что эту долю капиталист присваивает себе точно также, как рабовладелец или феодал. Но у самого же Маркса можно найти утверждения того, что капиталист принципиально отличается от последних тем, что неоплаченную долю труда он вкладывает в общественное производство. Последнее представляется более убедительным.
Кроме этого Маркс часто употребляет термины “частная собственность” и “капиталистическая частная собственность”. Но анализа этих понятий нет нигде. А следовало бы сопоставить капиталистическую частную собственность с феодальной и выявить различие, которое обязательно есть. Дело в том, что пользуясь правом собственника, капиталист не просто владеет средствами производства, а сдает их пролетариям в виде аренды. То есть, частную собственность он превращает в арендную, порождая новую форму и решая проблему собственности фундаментально, коренным образом.
Таким образом, лозунг “уничтожить эксплуатацию” не имеет ни малейших оснований и представляет собой чистейшую демагогию.
И еще. В Марксовом термине “эсплуатация” безусловно есть смысл, но только связанный с тем, что трудящийся человек, конечно же расходует свои жизненные силы. Но труд не исчерпывается только этим. Трудом создаются необходимые жизненные условия для всех без исключения членов общества. Маркс абсолютизирует первый аспект и тем самым “забывает о диалектике”, искажает истину. В связи с этим его уместно упрекнуть в идеализме. Поэтому его термин “эсплуатация” представляет собой абстракцию, но в худшем смысле этого слова. Этот его термин выражает абстракцию в смысле статьи Гегеля “Кто мыслит абстрактно?”[16][16].