Каждое направление рисует свои стратификационные картины. У марксистов традиционная схема выглядела так: отношение двух основных классов образует основную ось. Прочие средние слои тяготеют к тому или другому полюсу. Функционалистами конструируются более или менее длинные непрерывные шкалы социально-профессиональных позиций, обладающих различным престижем. А у веберианцев появляется множество относительно самостоятельных иерархий. И каждая социальная группа занимает сложные, комбинированные классовые и статусные позиции. Картина все более усложняется с появлением новых стратификационных подходов.
НОВАЯ ТЕМАТИКА СТРАТИФИКАЦИОННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
Последние три десятилетия ознаменовались своеобразным всплеском разработок. В эти годы оформился целый ряд направлений, которые не являются прямым продолжением классических традиций, идут вразрез или отходят в сторону, захватывая новые поля смыслового пространства. Хотя, возможно, материал, с которым они работают, новым и не назовешь.
Гражданство и класс (Т.Маршалл и др.) В противовес марксистам, в глазах которых государство благосостояния только воспроизводит, а то и усугубляет классовые различия, в теории гражданства утверждается, что достигаемое в результате универсализирующей демократической политики уравнивание социальных статусов не только противостоит, но во многом способно «погасить» огни классового неравенства или серьёзно «перекроить» ткань классовых отношений.
Гражданство как полноправное членство в сообществе или государстве, действительно, изначально противоречит основам классового расслоения. И демократическая борьба низших классов за утверждение гражданских прав всегда была отчасти и борьбой за своё уничтожение как класса.
Домашняя собственность и переструктурированис классов (Питер Саундерс и др.)
С накоплением домашней собственности (собственности на предметы потребления и, в первую очередь, на жилье) возрастает дифференцирующая роль этой собственности. Это позволяет некоторым исследователям даже поставить вопрос о так называемых «жилищных классах»или о «среднем собственническом классе», имея в виду именно обладателей домашней собственности. (В Великобритании с конца 1970-х годов вопрос приобрел дополнительную актуальность в связи с политикой консерваторов по приватизации жилья).
Заслуживает внимания позиция П.Саундерса. который призывает не смешивать потребительские и классовые различия (относя последние преимущественно к сфере производства). При этом Саундерс считает, что значение различий в обладании домашней (прежде всего, жилищной) собственностью способно превзойти роль профессионально-трудовых различий. Жилищная собственность становится объектом столкновений материальных интересов по поводу использования земли, распределения дотаций и кредитов. Она также формирует самостоятельную основу дифференциации жизненных возможностей групп–например, через накопление богатства в условиях опережающего роста стоимости жилья. Это и позволяет говорить о процессах «перестратификации». Саундерс, таким образом, пытается противопоставиться марксистам, для которых условия потребления принципиально вторичны по отношению к классовым (производственным) условиям, и радикализовать позицию веберианцев,для которых потребительские различия остаются преимущественно вопросом сферы престижа и стиля жизни страт.
Новое звучание старых тем. Непропорционально высокая доля исследований по-прежнему посвящена проблемам рабочего класса. В их числе возродились этнографические исследования местных сообществ, концентрирующие внимание на формировании разделяющих культурных границ.
Произошло своего рода новое «открытие» явления бедности. Наиболее известная и фундаментальная работа в этом направлении принадлежит Питеру Таунсенду. Он отходит от традиционных измерений дифференциации доходов и накопленного имущества, раскрывая проблему бедности с точки зрения обладания/необладания ресурсами, необходимыми для нормативного социального воспроизводства.
Позиции самых нижних слоев подаются в обретших немалую популярность концепциях «андекласса». Эту массовидную совокупность, устилающую социальное «дно», отличает сложное сплетение структурных позиций и субъективных ориентаций, связанных с проблемами застойной безработицы и зависимости от выплачиваемого пособия, хронической материальной необеспеченности и кристаллизующейся «культуpыбедности», жизни в нуклеарных семьях и презрения к общественным нормам, моральной деградации и преступности.
Наконец, особняком стоит еще один аспект анализа социальной структуры, привлекший к себе особое внимание и связанный с территориальнымиособенностями структурного формирования, происходящего в разных регионах одной и той же страны. Этот аспект сопряжен с использованием методов, остававшихся до последней поры в ведении географической науки.
Подытоживая короткий обзор новых сюжетов в стратификационной теории 1970–1980-х гг., нельзя не обратить внимания на то, что в упоминаемых работах большей частью используются хорошо знакомые стратификационные переменные, которые просто выводятся со вторых ролей на приоритетные позиции. Одновременно делаются попытки отодвинуть в сторону экономический класс и социально-профессиональную статусную группу. Переменные порою заимствуются из смежных областей социальной дифференциации.
Указанные подходы пытаются, каждый по-своему, уловить качественные сдвиги, уже произошедшие и происходящие ныне в социальной структуре современного общества. Нет особой нужды доказывать, что буквально все затронутые выше проблемы не являются чем-то потусторонним для сегодняшней России.
Заметим, что перечисленные доселе подходы не посягают на принципиальные основы стратификационного анализа. Иной поворот – в работах современных пост-структуралистов.
КЛАССЫ В РАБОТАХ ПОСТ-СТРУКТУРАЛИСТОВ
Последние не укладываются сколь-либо явно ни в одно из классических направлений. Французские социологи в лице М.Фуко (1926–1984), П.Бурдье (1930г. рождения), А.Турена (1925 г. рождения) пытаются найти свой путь, лежащий в стороне как от позитивизма заокеанских функционалистов, так и от идеологизаторства европейского ортодоксального марксизма.
Непременной ревизии подвергается экономический детерминизм с перенесение акцентов в сферу знания и культуры. Преодолевается традиция прямолинейного структурализма в пользу анализа социального действия и социальных отношений. Одновременно объявляется непримиримая методологическая война позитивистскому противопоставлению субъекта и объекта исследования. Включенность, ангажированность исследователя рассматривается как неотъемлемый момент производства знания.
Бросается вызов и традиционным классовым теориям. Что совершается, однако, без разрыва с проблематикой классовой борьбы.
Классовая борьба без классов (Мишель Фуко) Фуко дает своеобразное философско-историческое описание стратегий, реализующих интересы европейской буржуазии в период с XVIII столетия. Эти стратегии связаны не с прямым классовым угнетением и экономической эксплуатацией, но с выработкой механизмов так называемого паноптизма или всеобщей поднадзорностии дисциплинирования масс в практиках их повседневной жизни. «Необходимы именно механизмы исключениякак таковые; аппараты надзора, медикализация сексуальных отношений, контроль за сумасшествием, преступностью – все те микромеханизмы власти, которые возникают с определенного момента, чтобы выразить интересы буржуазии». Школа и больница, фабрика и армейский барак – все они становятся институтами мощного дисциплинирующего воздействия, причем, отнюдь не только на «отклоняющиеся» группы.