В результате объединения противоположностей уничтожается опыт двойственности и происходит трансцендентное преодоление мира феноменов. Йог достигает состояния безусловной свободы и трансцендентности, выражаемого словом самараса (благословенность), парадоксально переживая опыт совершенного единства. Некоторые тантрические школы учат, что самараса достижима преимущественно путем практики майхуны (ритуальное половое сношение) и характеризуется "остановкой" или "сковыванием" трех главных человеческих функций: дыхания, семяизвержения и мышления. Слияние противоположностей ведет к остановке биосоматических процессов и психо- ментального потока. Неподвижность этих функций, которые особо текучи по своей природе, свидетельствует о том, что адепт покинул человеческое состояние и перешел на трансцендентный план [31, 33].
Рассмотрим религиозно-космический символизм, используемый для описания того, что такое объединение противоположностей. Йог одновременно является Космосом и Пантеоном; он воплощает в своем теле Шиву и Шакти, и множество иных божеств, которые, в конечном итоге, сводятся к данной архетипической паре. Две основных фазы в Тантра-йоге – это подъем на космический уровень психо-соматического опыта и упразднение Космоса, символическое возвращение к ситуации, когда изначальное Единство еще не было разорвано актом Творения. Другими словами, освобождение и наслаждение абсолютной свободой тождественны обладанию полнотой, существовавшей до сотворения мира. С какой-то точки зрения парадоксальное состояние, достигаемое адептом Тантры в самарасе, сходно с переживанием ритуальной "оргии" и докосмической тьмы: в обоих этих состояниях формы воссоединены, противоречия и оппозиции сняты. Однако следует отметить, что последнее сходство – лишь формально, ибо, преодолевая этот мир и достигая трансцендентности, йог не возвращается к блаженному пренатальному состоянию, обычно соотносимого с докосмической тьмой. Вся тантристская символика воссоединения и обретения целостности указывает на то, что йогин более не подвластен космическим ритмам и законам, Вселенная перестает для него существовать, он вышел за пределы Времени, туда, где Вселенная еще не сотворена [3].
Когда говорится, что адепт "освободился от Космоса", это означает, что он преодолел состояние всякой обусловленности, достиг не-двойственности и свободы. В классической Йоге "возвращение, через самадхи, к изначальной не-двойственности привносит новый элемент в изначальную ситуацию (существовавшую до разделения действительности на двойственный объект-субъект). Этот элемент – знание единства и блаженства. Это "возвращение к истокам", но с тем отличием, что "освободившийся в этой жизни" возвращается к изначальной ситуации, обогащенной измерениями свободы и высшего сознания. Чтобы выразить эту разницу: он не возвращается автоматически к "заданной" ситуации, но воссоединяет изначальную полноту после того, как обретен новый и парадоксальный уровень бытия: сознание свободы, несуществующей в Космосе: ни на уровне Жизни, ни на уровне "мифологической божественности" –но существующей лишь в Высшем Бытии, Ишваре [30].
Любопытно отметить, что парадоксальное состояние адепта – того, кто достиг реализации и вышел за пределы обусловленности – это состояние, находящееся за пределами воображения, описывается противоречащими друг другу образами и символами. С одной стороны, используются образы, выражающие чистую спонтанность и свободу ("тот, кто движется по собственной воле"), когда об адепте говорится, что он может "летать по воздуху"; с другой стороны, используются образы абсолютной неподвижности, окончательной остановки всякого движения, застылости. Сосуществование этих противоречащих друг другу образов объясняется парадоксальностью ситуации человека, "освободившегося при жизни": он продолжает существовать в Космосе, хотя более не подчинен его законам; фактически, он более не принадлежит Космосу. Образы неподвижности и полноты выражают преодоление всяких ограничений, накладываемых реальностью; ибо система ограничений – Космос, должна быть определена в терминах становления, в силу ее непрестанного движения и напряжения, возникающего между оппозициями. Прекратить движение, перестать раздираться между противоположностями означает прекратить свое существование внутри Космоса. Но, с другой стороны, ускользнуть из-под власти оппозиций равнозначно обретению абсолютной свободы, совершенной спонтанности – и лучше всего это выражается в образах движения, игры, пребывания сразу в двух местах или полета [12].
Буддизм начал формироваться в Индии в середине II-го тыс. до н.э. и позднее распространился по южной, юго-восточной, восточтой и центральной Азии. Основателем этой религии считается царевич из рода Шакьев по имени Сиддхартха Гаутама. Руководимый стремлением познать и пережить, то есть понять, истину, сидя под священным фикусом в состоянии созерцательного углубления, он "пробудился", то есть достиг освобождения от причинной обусловленности бытия и, как следствие, от страданий, то есть стал Буддой. Всю оставшуюся до окончательного ухода в нирвану жизнь Гаутама проповедовал своим ученикам, чтобы они надеялись на собственные силы, "были бы сами себе светильниками" и усердно трудились во имя освобождения. Таким образом, в соответствии с концепцией буддизма, освобождение от страданий достигается только путем психотехническую практику. Именно созерцание, а не догматические определения или философские концепции составляли стержень буддийского Пути (Дхармы). Более того, именно результаты созерцания ложились в основу того или иного учения и именно они служили критериями его истинности (следует, однако, сделать оговорку, что ни одна буддийская система никогда не рассматривалась в качестве учения, возвещающего истину в последней инстанции. Строго говоря, буддийский взгляд вообще заключается в том, что истина не может ни быть постигнута дискурсивно, ни описана в категориях дискурсивного мышления, ни быть выражена средствами дискурса). Быть религией буддизму отнюдь не мешает то, что он категорически не принимает идею Бога — всеблагого Творца и Промыслителя мира. Да и понятно, что в системе буддизма законы кармы и причинно зависимого происхождения с успехом заменяют собой Бога теистических религий, который в буддизме выглядел бы просто “архитектурным излишеством”, каковым он в какой-то степени является в йоге [25].
Буддизм вообще мало интересовали вопросы метафизики и космологии. В соответствии с доктриной буддизма, не догматы преднаходят для нас истину, но мы сами открываем ее своим усилием, воплощенном в духовном делании. Не мир сам по себе рассматривался буддизмом, а психокосм, то есть мир, переживаемый живым существом, мир как аспект его психического опыта. Собственно, различные миры анализировались буддистами как уровни развертывания сознания живых существ, а таких основных уровней они выделяли три: мир желаний (кама дхату), мир форм (рупа дхату) - уровень высших небожителей и мир не-форм (арупа дхату) - на уровне которого развертывается сознание лидей, практикующих различные виды психотехники (мир не-форм лишен "местопребываний" и представляет собой состояние сознания в чистом виде, на этом уровне чувственные переживания не актуализируются) [25].
Обыденное (сансарическое) существование буддисты характеризуют четырьмя терминами: оно суть страдание, непостоянство, оно бессущностно и загрязнено иллюзиями и неведением. Этому миру непрерывной череды рождений-смертей противопоставляется нирвана - высшее внеличностное бытие, состояние покоя и блаженства. А для обретения освобождения необходима трансформация сознания, переворот в самой его основе. Для этой трансформации необходимо понимать природу обыденного, эмпирического сознания и характера психических процессов. Отсюда и происходит отчетливо выраженный психологизм буддийского учения.
Одним из главных методов буддийской психотехники является созерцание. Созерцательные практики можно разделить на два типа - саматха ("приостановление", "прекращение" волнения сознания, его максимальное успокоение и сосредоточение) и випасьяна (аналитическое созерцание, предполагающее рассмотрение природы сознания для избавления от иллюзии "Я" и коренящихся в этой природе аффектов).
Наиболее высоким уровнем созерцания является созерцание на уровне мира не-форм (сфера бесконечного пространства, сфера безграничного сознания, сфера отсутствия чего бы то ни было, сфера ни восприятия, ни невосприятия). Развертывание сознания на уровне бесконечного пространства мира не-форм достигается посредством выхода за пределы восприятия каких-либо форм, угасания всяких видов деятельности, отключения от фиксации сознания на многообразии и различиях и сосредоточения на образе бесконечного пространства (пространства психического опыта). Развертывание сознания на уровне бесконечного сознания достигается после полного выхода за пределы уровня безграничного пространства. Здесь сознание развертывается как таковое, вне каких-либо содержаний, что делает излишним наличие пространства психического опыта. Затем происходит переход на уровень отсутствия чего бы то ни было, а за ним — на уровень ни восприятия, ни невосприятия. Эти уровни принципиально неописываемы, поскольку полностью выходят за пределы профанического опыта, к описанию которого, собственно, только и приспособлен язык, поэтому тексты не содержат какой-либо важной положительной информации по поводу этих уровней.