Выделив типы вертикальной мобильности и социальной стратификации, обратимся к анализу различных обществ и временным этапам их развития с точки зрения вертикальной мобильности и проницаемости их слоев.
4. Демократия и вертикальная социальная мобильность
Одна из самых ярких характеристик так называемых демократических обществ — большая интенсивность вертикальной мобильности по сравнению с недемократическими обществами. В демократических структурах социальное положение индивида, по крайней мере, теоретически, не определяется происхождением; все они открыты каждому, кто хочет занять их; в них нет юридических и религиозных препятствий к подъему или спуску по социальной лестнице. А это все лишь способствует "большей вертикальной мобильности" ("капиллярности" — по выражению Дюмона) в таких обществах. Большая социальная мобильность, вероятно, одна из причин веры в то, что социальное здание демократических обществ не стратифицировано или менее стратифицировано, чем здание автократических обществ. Ранее мы видели, что это мнение не подтверждается фактами. Такая вера суть своего рода помрачение ума, случившееся с людьми по многим причинам, в том числе и оттого, что социальный слой в демократических группах более открыт, в нем больше отверстий и "лифтов" для спуска и подъема. Естественно, все это производит впечатление отсутствия слоев, хотя они конечно же существуют.
Выделяя значительную мобильность демократических обществ, следует сделать оговорку, что не всегда и не во всех "демократических" обществах вертикальная мобильность больше, чем в "автократических"'. В некоторых недемократических обществах мобильность была большей, чем в демократических. Это не всегда заметно, так как "каналы" и методы подъема и спуска в таких обществах не столь явные, как, скажем, "выборы" в демократических обществах, да и еще существенно от них отличаются. В то время как "выборы" суть заметные показатели мобильности, другие выходы и каналы часто упускаются из виду. Поэтому создается подчас ложное впечатление устойчивого и неподвижного характера всех "невыборных" обществ. В дальнейшем будет показано, что этот имидж далек от реальности.
5. Общие принципы вертикальной мобильности
Первое утверждение. Вряд ли когда-либо существовали общества, социальные слои которых были абсолютно закрытыми или в которых отсутствовала бы вертикальная мобильность в ее трех основных ипостасях — экономической, политической и профессиональной. То, что внутренние слои первобытных племен были вполне проницаемыми, следует из того факта, что внутри многих из них наследование высокого положения отсутствует как таковое; вождей часто избирали, а сами структуры были далеко не постоянными, и личные качества индивида играли решающую роль при подъеме или спуске по социальной лестнице. Ближе всех приближается к абсолютно неподвижному обществу, то есть безо всякой вертикальной мобильности, так называемое кастовое общество. Его наиболее ярко выраженный тип существует в Индии. Здесь воистину вертикальная мобильность очень слаба. Но даже в применении к этому обществу нельзя сказать, что она отсутствует в нем вовсе. Исторические хроники показывают, что при сравнительно развитой кастовой системе случалось, что члены самой высокой касты брахманов, король или члены его семейства свергались или осуждались за преступление. Из-за нежелания прослыть благопристойными погибали многие правители вместе со всем, что им принадлежало. И напротив, даже лесные отшельники завоевывали королевства. Из-за скромности погибли короли Нахуша, Шудас, Сумука, Неви. С другой стороны, изгнанники после должного покаяния восстанавливались в правах, а индивиды, рожденные в низших стратах общества, могли войти в касту брахманов — вершина социального конуса Индии. Благоразумием Приту и Ману добились суверенитета, Кубера — положения бога богатства, а сын Гади — класса брахманов. Благодаря возможности смешанных межкастовых браков сохранялся путь медленного продвижения вниз или вверх из одной касты в другую даже в течение многих поколений. Приведу цитату из юридического текста, подтверждающую высказанную мысль. В "Гаутаме" читаем: "От брака брахмана с кшатрией рождается саварна, от брахмана с вайшьа рождается нишада, от брахмана и шудры рождается парасава". Таким путем возникали межкастовые подразделения. Но: "В седьмом поколении человек изменит свою принадлежность к той или иной касте, поднимаясь или опускаясь по социальной лестнице". "В силу возможности сохранения и в зависимости от семени, из которого они произошли, смешанные расы в последующих поколениях достигают или более высокого, или более низкого ранга". Статьи, касающиеся деградации и исчезновения каст как примера нарушения кастового правила, буквально пронизывают все священные книги Индии. Само собой разумеется, что поддерживается и процесс социального восхождения. По крайней мере, в период раннего буддизма мы встречаем много случаев, когда брахманы и князья выполняли физическую работу и занимались ремеслом. В средних классах родители, желающие лучшей профессии для своих сыновей, говорят в основном о кастовых профессиях, но при этом занятия отца даже и не упоминаются. То есть социальная градация и экономические занятия далеко не совпадали друг с другом. Труд передавался по наследству, а мобильность и инициатива были всего лишь устойчивыми его проводниками. Более того, рожденные слугами короли известны в истории, хотя и запрещены законом. Человек низкого происхождения у власти был нередким явлением в Индии. Так, Чандрагупта — низкого происхождения, сын Маура, впоследствии ставший основателем могущественной Маурийской империи (321—297 гг. до н. э.) — один из самых ярких примеров подобной мобильности'.
И в последние десятилетия мы наблюдаем ту же картину. Слабое течение вертикальной мобильности проявляется по-разному: либо путем зачисления в одну из высокопоставленных каст тех, кто разбогател и смог получить санкцию на то от брахманов, либо путем создания новых каст, либо изменяя свой род занятий, либо путем межкастовых браков, либо путем миграции и т. д. Лишь недавно большую роль стало играть образование, религиозные и политические факторы. Очевидно, 'этому, несмотря на тот факт, что кастовое общество Индии, вероятно, самый яркий пример непроницаемого и наиболее устойчивого стратифицированного организма, тем не менее даже внутри него существовали и существуют слабые и медленные течения вертикальной мобильности. Если так обстоит дело с кастовым обществом Индии, то ясно, что в других социальных организмах в той или иной степени должна присутствовать вертикальная социальная мобильность. Это утверждение подтверждается фактами из истории Греции, Рима, Египта, Китая, средневековой Европы, где вертикальная социальная мобильность была еще более интенсивной, чем в кастовом обществе Индии. Абсолютно неподвижное общество есть миф, никогда не реализованный в истории. Второе утверждение. Никогда не существовало общества, в котором вертикальная социальная мобильность была бы абсолютно свободной, а переход из одного социального слоя в другой осуществлялся бы безо всякого сопротивления. Это утверждение логично вытекает из приведенной выше посылки, что любое организованное общество суть стратифицированный организм. Если бы мобильность была бы абсолютно свободной, то в обществе, которое получилось бы в результате, не было бы социальных страт. Оно напоминало бы здание, в котором не было бы потолка-пола, отделяющего один этаж от другого. Но все общества стратифицированы. Это значит, что внутри них функционирует своего рода "сито", просеивающее индивидов, позволяющее некоторым подниматься наверх, оставляя других на нижних слоях, и наоборот.
Только в периоды анархий и большого беспорядка, когда вся социальная структура нарушена, а социальные слои в значительной степени дезинтегрированы, мы имеем нечто, напоминающее нам хаотическую я дезорганизованную вертикальную мобильность. Но даже в такие периоды существуют препятствия для ничем не ограниченной социальной мобильности — частично в форме быстро развивающегося "нового сита", частично в форме остатков "сита" старого режима. Спустя короткий промежуток времени если такое общество не погибнет в пожарище собственной анархии, то новое "сито" быстро займет место старого и, между прочим, станет таким же с трудом проницаемым, как в ему предшествующее. Что понимается под "ситом", будет объяснено позже. Здесь достаточно сказать, что оно существует и действует в той или иной форме в любом обществе. Утверждение это настолько очевидно, а в дальнейшем мы подкрепим его и фактами, что сейчас нет необходимости на этом задерживаться.
Третье утверждение. Интенсивность и всеобщность вертикальной социальной мобильности изменяется от общества к обществу, то есть в пространстве. Это утверждение представляется столь же очевидным.
Лабы убедиться в этом, достаточно сравнить индийское кастовое общество и нынешнее американское. Если взять высшие рани в политическом, экономическом и профессиональном конусах в обоих обществах, то будет видно, что все они в Индии определены фактом рождения и есть только несколько "выскочек", которые достигли высокого положения, поднимаясь с самых низших слоев. Между тем как в США среди заправил промышленности и финансов 38,8% в прошлом и 19,6% в настоящем поколении начинали бедняками; 31,5% бывших и 27,7% ныне живущих мультимиллионеров начинали свою карьеру, будучи людьми среднего достатка'. Среди 29 президентов США 14 (то есть 48,3%) вышли из бедных или средних семей. Разница во всеобщности вертикальной мобильности обеих стран та же самая. В Индии подавляющее большинство занятого населения наследует и сохраняет в течение жизни профессиональный статус своих отцов; в США большинство населения меняет свою профессию по крайней мере один раз в течение жизни. Исследование профессиональной мобильности доктора Л. Даблина показало, что среди держателей страхового полиса государственной страховой компании 58,5% изменили свои профессии с момента выдачи полиса.