“Церковь не только предписывает своим чадам повиноваться государственной власти, независимо от убеждений и вероисповедания ее носителей, но и молиться за нее, “дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте” (1 Тим. 2. 2)”. Вместе с тем очень важно правильно обозначить пределы компетентности государственной власти, поэтому тут же записано: “Христиане должны уклоняться от абсолютизации власти, от непризнания границ ее чисто земной, временной и преходящей ценности, обусловленной наличием в мире греха и необходимостью его сдерживания”. Государство ни в коем случае не должно превращаться в самодовлеющий институт. Мы знаем, что такая тенденция неоднократно проявлялась в истории, знаем и то, к каким опасным последствиям она может приводить.
Мы признаем принцип “взаимного невмешательства” Церкви и государства в дела друг Друга, но не можем согласиться с таким пониманием светского характера государства, при котором нормой считается “радикальное вытеснение религии из всех сфер жизни народа, отторжение ее от участия в решении общественно значимых задач, лишение религиозных объединений права давать оценку действиям властей”. Положение Церкви в светском государ стве представлено здесь следующим образом: “Церковь не должна брать на себя функции, принадлежащие государству: противостояние греху путем насилия, использование мирских властных полномочий, принятие на себя функций государственной власти, предполагающих принуждение или ограничение... Церковь может обращаться к государственной власти с просьбой или призывом употребить власть в тех или иных случаях, однако право авторитетного решения этого вопроса остается за государством”.
В свою очередь, “государство не должно вмешиваться в жизнь Церкви, в ее управление, в вероучение, в литургическую жизнь, духовническую практику и так далее, равно как и вообще в деятельность канонических церковных учреждений”, — кроме, конечно, тех сторон их деятельности, которые предполагают статус юридического лица, вступающего в гражданские правоотношения. “Церковь ожидает от государства уважения к ее каноническим нормам и иным внутренним установлениям”. Границы лояльности Церкви по отношению к государственной власти определяются заповедью Божией проповедовать Христову истину и совершать дело спасения людей в любых условиях, при любых обстоятельствах. “Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении... В случае невозможности повиновения государственным законам и распоряжениям власти со стороны церковной Полноты, церковное Священноначалие по должном рассмотрении вопроса может предпринять следующие действия: вступить в прямой диалог с властью по возникшей проблеме; призвать народ применить механизмы народовластия для изменения законодательства или пересмотра решения- власти; обратиться в международные инстанции и к мировому общественному мнению; обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению”.
Церковь должна указывать государству на недопустимость распространения убеждений или действий, ведущих к установлению всецелого контроля за жизнью личности, ее убеждениями и отношениями с другими людьми, а также к разрушению личной, семейной или общественной нравственности, оскорблению религиозных чувств, нанесению ущерба культурно-духовной самобытности народа или возникновению угрозы священному дару жизни.
Можно ли “навязать” монархию?
Может ли какая-то из форм государственного управления рассматриваться как наиболее желательная Для Церкви? Может ли Церковь настаивать на изменении формы правления?.. Несмотря на определения недавних Соборов, данная тема продолжает оставаться предметом дискуссий, иногда очень острых. Действительно, мы Не вправе забывать, что православная церковная традиция в определенные времена включала совершенно особое отношение к монархии как предпочтительной форме государственного устройства. Сегодня одни рассматривают такое отношение едва ли не в качестве одного из догматов пра-, вославной веры, другие же считают, что оно было всецело обусловлено преходящими историческими обстоятельствами и никоим образом не может переноситься на почву современной политической реальности.
Из Слова Божия следует, что богоустановленным являются два способа государственного управления: теократия, как она описана в Книге Судий, и монархия. Причем первый в религиозном смысле является более возвышенным. Но не менее важным является и тот факт, что Священное Писание связывает способ правления с нравственным состоянием общества.
По итогам длительного обсуждения в “Основах социальной концепции” появились такие положения: “Форма и методы правления во многом обусловливаются духовным и нравственным состоянием общества. Зная это, Церковь принимает соответствующий выбор людей или, по крайней мере, не противится ему”.
“Изменение властной формы на более религиозно укорененную без одухотворения самого общества неизбежно выродится в ложь и лицемерие, обессилит эту форму и обесценит ее в глазах людей. Однако нельзя вовсе исключить возможность такого духовного возрождения общества, когда религиозно более высокая форма государственного устроения станет естественной... Вместе с тем, Церковь должна уделять главное внимание не системе внешней организации государства, а состоянию сердец своих членов. Посему Церковь не считает для себя возможным становиться инициатором изменения формы правления, а Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 1994 года подчеркнул правильность позиции о “непредпочтительности для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин”.
Чтобы мир не превратился в ад
В разделе “Христианская этика и светское право” развивается тема о соотношении норм нравственности и закона.
“Право содержит в себе некоторый минимум нравственных норм, обязательных для всех Членов общества. Задача светского закона не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царствие Божие, а в том, чтобы он не превратился в ад”. Церковь уважает государственное право и призывает верующих быть законопослушными гражданами; тем не менее в разделе, посвященном христианской этике и светскому праву, отмечается, что “когда человеческий закон совершенно отвергает абсолютную божественную норму, заменяя ее противоположной, он перестает быть законом, становясь беззаконием, в какие бы правовые одежды он ни рядился”.
Обозначена также незыблемая граница законопослушания, которую Церковь указывает для своих чад: “Во всему что касается исключительно земного порядка вещей, православный христианин обязан повиноваться законам, независимо от того, насколько они совершенны или неудачны. Когда же исполнение требования закона угрожает вечному спасению, предполагает акт вероотступничества или совершение иного несомненного греха в отношении Бога и ближнего, христианин призывается к подвигу исповедничества ради правды Божией и спасения души своей для вечной жизни. Он должен открыто выступать законным образом против безусловного нарушения обществом или государством установлении и заповедей Божиих...”
Политика должна быть нравственной!
В разделе “Церковь и политика” указано, что задачей Церкви “перед лицом политических разногласий, противоречий и борьбы” остается призыв к миру и соработничеству людей, придерживающихся различных политических взглядов. Церковь “допускает наличие различных политических убеждений среди епископата, клира и мирян, за исключением таких, которые явно ведут к действиям, противоречащим православному вероучению и нравственным нормам церковного Предания”. Вместе с тем, “невозможно участие Священноначалия и священнослужителей, а следовательно, и церковной Полноты, в деятельности политических организаций, в предвыборных процессах, таких как публичная поддержка участвующих в выборах политических организаций или отдельных кандидатов, агитация и так далее”.
Но это не означает, что Церковь отказывается от “публичного выражения позиции по общественно значимым вопросам, от представления этой позиции перед лицом органов власти любой страны на любом уровне. Такая позиция выражается исключительно церковными Соборами, Священноначалием и уполномоченными им лицами... Право ее выражения не может быть передано государственным учреждениям, политическим или иным светским организациям”.
Церковь с особенным вниманием относится к создаваемым ныне в избытке православным партиям и общественно-политическим движениям. Неправомерно считать, что церковное Священноначалие должно каким бы то ни было образом сдерживать подобные инициативы. Ведь чада Церкви от рождения наделены свободой выбора и выражения своих убеждений, принятия решений и осуществления их в рамках соответствующей деятельности.
Участие православных мирян в деятельности органов законодательной, исполнительной и судебной власти, политических организаций не только не возбраняется, но и является одной из форм миссии Церкви в обществе, “если оно совершается в согласии с вероучением Церкви, ее нравственными нормами и ее официальной позицией по общественным вопросам”. Миряне могут и призваны, исполняя свой гражданский долг, участвовать в политических процессах и содействовать любым нравственно оправданным начинаниям государства.
В то же время миряне, участвующие в государственной или политической деятельности индивидуально или в рамках различных организаций, могут делать это при том условии, что не будут отождествлять свою политическую работу с позицией Полноты Церкви или каких-либо церковных учреждений, равно как и выступать от их имени. В “Основах социальной концепции” оговорено, что “высшая церковная власть не преподает специального благословения на политическую деятельность мирян”. Однако христианские (православные) политические организации мирян, стремящиеся осуществлять политическую и государственную деятельность на основе христианских духовно-нравственных принципов, “призываются к советованию с церковным Священноначалием, к координации действий в области осуществления позиции Церкви по общественным вопросам”. Если же организации, в деятельности которых участвуют православные миряне, или отдельные православные политики и государственные деятели, существенно расходятся с общецерковной позицией по общественным вопросам либо даже противодействуют реализации такой позиции, Священноначалие публично объявляет об этом во избежание недоразумений среди верующих и широких слоев общества.