Эти мысли о рыночном социализме оказались провидческими: независимо от К. Маркса В. Ленин после Кронштадтских событий 1921 г. провозглашает переход к нэпу, пишет, что суть социализма в товарообмене с крестьянством, т. е. признает рыночность социализма, что быстро выводит страну из кризиса, обеспечивает быстрый рост производства. Но И. Сталин свернул нэп и тем, как предвидел К. Маркс, вывел страну на бездорожье, сделал ее пленницей «казарменного коммунизма». Поскольку созданная Сталиным мобилизационная экономика оставляла производителям материальных благ меньше стоимости их рабочей силы, то это сделало невозможным настоящую рыночную экономику при социализме и, подорвав стимулы ТРУДА, привело к тому, что теперь «никто так не умеет работать, как не умеем мы». Это предопределило фиаско «реального социализма».
Поэтому, если говорить о судьбах Отечества в широкой исторической ретроспективе, то основные беды нашего социализма не в его утопизме, а прежде всего в историческом забегании. Очевидно, что наше общество ни в 1917 г., ни в 30-е гг., да и сейчас еще не дошло до указанной Марксом разделительной грани - перехода от ТРУДА к НАУКЕ как непосредственной производительной силе, главному созидателю общественного богатства, а значит, социалистические эксперименты были преждевременными, возможности же рыночной экономики у нас все еще не исчерпаны. Что из этого следует? То, что мы должны возвратиться к рыночной экономике, а не к дикому капитализму. Этого не поняли ни горбачевские перестройщики, ни либеральные реформаторы! Как те, так и другие, обещая вывести общество из кризиса, так и не поняли, куда идти, и завели страну в тупик. Ведь «никто не заходит так далеко, как те, кто не знает, куда идет».
Вовсе не утопизм социализма, как это утверждают его враги, а историческое забегание в продвижении к нему сначала в России, потом в Китае и Вьетнаме и других странах, где не созрело ни объективные, ни субъективные предпосылки для «введения социализма» (о чем по отношению к России на протяжении всего 1917 г. говорил и писал В. Ленин), стало первопричиной драматического послеоктябрьского развития России и других стран, оказавшихся в подобном положении в XX в. Их беды не опровергли, а подтвердили мысли Маркса и Энгельса о том, что любая страна, где частная собственность и рынок не изживают себя, а насильственно и преждевременно упраздняются, вовсе не становится на путь к социализму, а уходит от него, становится пленницей «казарменного коммунизма», где внешние атрибуты социализма лишь прикрывают повсеместное отрицание личности человека. Казарменный псевдосоциализм - устройство, возникающее вне общей логики истории, но с необходимостью и даже неизбежностью там, где желание социализма расходится с его возможностью, но предпринимаются попытки его введения средствами насилия и принуждения. В результате возникает административно организованное устройство, несущее «новые» - государственно-бюрократические формы - формы эксплуатации и гнета, низводящие личность до выдрессированной рабочей силы, «винтика» бюрократической машины. Подобный псевдосоциализм обречен! Он должен был пасть и он пал во всех странах, не сумевших вовремя восстановить еще не изжитую рыночную экономику, ее принципы хозяйствования и весьма необходимые здесь механизмы устойчивого экономического роста и соответствующие политические структуры.
Естественно, что приверженцы капитализма, как зарубежные, так и отечественные, стали изображать происшедшее в качестве свидетельства неосуществимости социализма, как доказательство того, что капитализм - единственная историческая перспектива, единственный выбор современной человеческой цивилизации.
Пожалуй, самым радикальным выводом из событий конца XX в., событий, связанных с крушением двухполюсного мира, исчезновением СССР как одной из двух супердержав столетия и разрушением «реального социализма» (казарменного псевдосоциализма или левого тоталитаризма) в СССР и других европейских странах, стал вывод о наступающем КОНЦЕ ИСТОРИИ. Ошеломляющим этот вывод стал потому, что он был сделан уже в 1989 г., т. е. тогда, когда только разворачивалось крушение двухполюсного мира и контуры будущего еще даже не проступали, но особенно потому, что этот вывод сделал не падкий на сенсации журналист, а серьезный исследователь Ф. Фукуяма, заместитель директора отдела политического планирования госдепартамента США, являвшийся в прошлом исследователем всемирно известной Рэнд Корпорейшн.
Смысл вывода таков: «То, чему мы, вероятно, являемся свидетелями, не означает просто конец холодной войны или завершение конкретного периода послевоенной истории: но конец истории как таковой, т.е. конечную точку идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как последней формы управления в человеческом обществе. Это не означает, что в дальнейшем не будет событий, попадающих на страницы ежегодных обзоров «Форин Аф-ферз» по международным отношениям, так как победа либерализма была одержана, в первую очередь, в сфере идей или сознания и до сих пор не окончательна в реальном или материальном мире. Тем не менее существуют серьезные причины считать, что это идеал, который в перспективе будет править материальным миром.
Видя «конец истории» в «универсализации западной либеральной демократии» как последней формы управления в человеческом обществе», думая, что «это идеал, который в перспективе будет править материальным миром», Ф. Фукуяма не считает себя оригинальным в признании такой философии истории и ее исхода. «Представление о конце истории, - отмечает он, - не является оригинальным. Наиболее известным его пропагандистом был Карл Маркс, который полагал, что ход исторического развития является целенаправленным, определяется взаимодействием материальных сил и завершится лишь с достижением коммунистической утопии, что окончательно разрешит все существующие противоречия. Однако концепция истории как диалектического процесса с началом, серединой и концом была заимствована Марксом у его великого немецкого предшественника Георга Вильгельма Фридриха Гегеля». Далее. Ф. Фукуяма пишет о том, что Маркс заслонил своими взглядами правильные взгляды Гегеля, которые уже в 30-х гг. восстанавливал в своих парижских семинарах А. Кожев, блестящий русский эмигрант, который «стремился воскресить Гегеля» - автора «Феноменологии духа». И далее. «В поражении Прусской монархии, которое ей нанес Наполеон при Йене, Гегель видел победу идеалов Французской революции, неминуемую универсализацию государства, основывающегося на принципах свободы и равенства. Кожев, далекий от отрицания Гегеля (как это сделал Г. Маркузе) в свете бурных событий последующих полутора веков настаивал на его принципиальной правоте».
Оставим оценку взглядов Гегеля до другого случая Если же говорить о Марксе, то нетрудно видеть, что и Ф. Фукуяма знает их не по первоисточникам, а через призму фальсификаторов, через очки «сталинской пяти-членки», позволяющей изображать Маркса и сторонником телеологического «целенаправленного» развития истории и приверженцем завершения истории коммунизмом. Однако в действительности Маркс никогда не стоял на позициях «йонца истории», хотя и считал, что коммунизм - последняя общественно-экономическая формация. Как же так? А так: до тех пор, пока ТРУД 6 его непосредственной форме является главным источником общественного богатства, до тех пор перевороты в ТРУДЕ, в СПОСОБЕ ПРОИЗВОДСТВА, а соответственно - смена общественно-экономических формаций - основной показатель прогресса, основа периодизации истории. Но как только ТРУД уступает эту свою доминирующую роль НАУКЕ как непосредственной производительной силе, история вовсе не заканчивается, отнюдь не наступает «конец истории», как утверждает Ф. Фукуяма. Нет! История продолжает развиваться уже качественно иначе: ее прогресс и ее периодизация уже связаны не с переворотами в ТРУДЕ, в СПОСОБЕ ПРОИЗВОДСТВА, а с рубежами развития НАУКИ. Кстати, этот перелом и есть перелом в переходе от индустриального общества к постиндустриальному (технотронному, информационному и т, п.) обществу, рубеж перехода к концу рыночной экономики со всеми его общественными последствиями.
История до сих пор развивалась так, что человечество XX в. оказалось разделенным на ряд «исторических рукавов» общественного прогресса: один - это «западный мир», представленный в первую очередь современным капитализмом', второй - социалистический (Китай, Вьетнам и др.) и третий - посткоммунистическкий (Россия, страны СНГ, государства Восточной Европы), пытающиеся поставить себе на службу рынок, рыночную экономику, взирая на «западный мир» - мир успешно развивающейся рыночной экономики и плюралистической демократии. Будет правильно рассмотреть современный ход истории, его перспективы с учетом этих «исторических рукавов» и под углом зрения перехода к НАУКЕ как непосредственной производительной силе, доминирующей в создании общественных богатств. Естественно, что первым столкнулся с комплексом возникающих здесь проблем более развитый, более «продвинутый» по пути умножения и-качественного изменения производительных сил «западный мир», представленный нынешним капитализмом.