Идеология жидо-масонского заговора не случайно появляется «около церковных стен» (об этом наглядно свидетельствует литература, распространяемая в церквях). Она питается реакцией на крушение православного социального идеала и представляет собой вид «социально-духовной» прелести. Возникает она во многом потому, что подлинный социальный идеал остается невысказанным в современном социальном учении Церкви, и жаждущие церковного слова миряне питаются собственной интуицией, отжившими представлениями, суждениями, почерпнутыми из многочисленных брошюрок прошлого столетия. Та же причина провоцирует и расколы внутри Церкви между представителями разных социальных направлений. Отсутствие выраженной социальной позиции, социального учения и современного языка, на котором Церковь могла бы говорить с обществом, приводит к глубокому искажению ее внутренней жизни.
Наряду с подобными мифологиями, которые выражают крайность, а не норму, можно назвать и ряд других «соблазнов», в которые уклоняется идея христианского государства, примененная к современному положению вещей. Христианское государство ставит себя на службу тем духовным принципам, которые исповедует Церковь. Такое государство должно быть конфессиональным, т. е. придавать православию статус государственной религии. Привилегированное положение Русской православной Церкви вполне отвечает исторической традиции России и преобладанию русского населения в ее этническом составе. Церковь выдвигает сегодня государству подобные претензии и чувствует себя в обиде, когда они не выполняются. Однако то, что было естественным в дореволюционной России, никак не может соответствовать социальному строению общества сегодня*, в котором помимо растущей роли ислама, стремительно распространяющегося протестантизма и возрождающегося иудаизма большинство составляет население или неверующее, или неконфессиональное. Стремление получить привилегированный статус или даже стать государственной религией при явной нереальности его воплощения рождает нетерпимость к другим религиям и конфессиям. Верующие начинают проповедовать не любовь и терпимость, а нехристианские нетерпимость и вражду. Такая позиция наглядно проявляется в отношении многих православных к экуменизму.
То же самое можно сказать об отношении к форме государственного управления. Политическая этика православия сконцентрирована в этике православного монарха - самодержца, помазанника и слуги Божия, хранящего народ в нравственной чистоте и вере. Монархия непосредственно вытекает из христианских принципов - этот тезис отстаивал еще папа во второй половине XIX в. У нас он часто выдвигается и сегодня. Речь идет, разумеется, не о символическом конституционном монархизме, а о полноценном самодержавии. Монархизм для христиан действительно вытекает из глубокой потребности иметь власть, укорененную в Боге и исходящую от Бога, но не из самих духовных принципов христианства. Если представить самодержавие осуществленным в современном обществе, придется не только запретить конституцию, устранить разделение властей и забыть о гражданских правах, но и христианам уходить в подполье, ибо современное общество более походит на языческое общество до Константина, чем после. Государственная политика в нем будет повторять политику римских императоров или большевиков.
Из увлечения «ревностными» православными отжившими идеологиями вытекают, по крайней мере, две опасности. Первая заключается в том, что они сами навлекают беду, от которой только что освободились. Они не понимают, что ужасы советского государства произошли от наслоения крепкой в России идеологии сакрализованного государства на изменившееся соотношение социальных сил. Уже в последнее царствование было видно, что идея сакральной власти в условиях секуляризованного общества искажает и социальную и церковную жизнь. Это выразилось как в нездоровой духовной атмосфере в царской семье (распутинщина), так и в препятствовании здоровому развитию и адаптации Церкви (созыву Помесгного Собора). Следующим шагом уже могла быть- предсказана победа секулярного общества, призвавшего себе на службу идею сакральной власти, т. е. приход государства, сделавшего атеизм и идею общественности религией (научным коммунизмом) и поработившем во имя этой идеи саму общественность.
Этому государству уже не нужен был идеологический. придаток в виде Церкви, оно само произвело государственную идеологию-религию. Советское государство было каким-то чудовищным перевертышем, искаженным отражением самодержавия, и все же оно было наследником именно такой формы власти, было самодержавием КПСС и атеизма. Проповедуя сегодня идеологию монархизма и «сильной государственности», православные круги активно противодействуют становлению общественности и демократической правовой государственности, единственно способными дать духовную свободу Церкви. Можно вспомнить, что именно такое настроение в церковных кругах было в Веймарской Германии, подготовившей путь нацизму. Сегодня, по крайней мере, такие настроения ощутимо противоречат общественному настроению и лишают Церковь благодаря нерадивым «охранителям» ее социального авторитета.
Вторая опасность состоит в угрозе политического романтизма. В печати православной ориентации тратятся усилия не только на воскрешение идеи монархии, но и на реабилитацию таких отживших понятий, как «империя», «национализм», «цензура» и т.д. И, наоборот, опорочиваются понятия «демократия», «свобода», «современность». Это ведет к полному отрыву от понимания действительности, духа современности, который не нужно путать с «духом мира сего». Горячие дискуссии вокруг надуманных проблем настолько умозрительны и бесплодны, лексика, которой оперируют православные «аналитики», настолько архаична, что, кажется, для них давно уже вернулась эпоха «торжества православия». Книги по христианскому отношению к современной проблематике почти не издаются, зато прихожане снабжаются литературой, где предписывается исповедоваться после посещения театра, а антихрист изображается дядюшкой в короне. Романтизм и утопизм представителей Церкви приводит к тому, что общая среда мысли, которая возникает вокруг православного храма, иногда вызывает впечатление невысокого интеллектуального уровня, а это очень опасно.
Между тем, следует отметить, что Церковь все же довольно быстро нащупывает путь, единственно возможный в современной ситуации. Церковь по природе своей является общественным, а не государственным институтом. Да и принцип симфонии, который православная Церковь положила в основу своего отношения к государству, является очень верным: он подразумевает полную независимость друг от друга и тесное взаимодействие, «неслиянность и нераздельность». От него не надо отказываться, следует отказаться только от традиционной интерпретации и исторической практики, исходивших от государства и извративших этот смысл. Многие из ее проблем могут быть решены без помощи государства, сотрудничество с которым, как доказал опыт, может иметь компрометирующее значение. Все пороки и несправедливости государства должны получать самое решительное осуждение со стороны Церкви.
Осознавая себя частью общества, а не государства, Церковь должна обрести новых партнеров в гражданском обществе: в независимых профсоюзах, в общественных ассоциациях и движениях, в гражданах. Она должна ясно высказать свою социально-поритическую позицию, не пересекаясь с политической конъюнктурой, а выражая нравственную оценку положенных в основание политики принципов и ценностей. Она должна четче напомнить христианам о высоких принципах трудовой и гражданской этики, о началах национальной православной культуры. Она должна строить мосты к науке и философии, прекращая бесплодные попытки их «переспорить». Она должна перейти на принципы диалога со всеми общественными силами, в том числе с другими конфессиями и вероисповеданиями. В Церкви должны найти обоснование новые принципы общежития - диалог, терпимость, ненасилие, солидарность. В .православии можно найти основу для утверждения всех необходимых сегодня обществу гуманитарных ценностей - достоинства личности и ее прав, свободы и любви.
Православие не может замыкаться стенами храмов, а призвано играть в «обществе высокую духовную роль. Православная Церковь вечна не только в провиденциальном смысле, но и в том смысле, что она согласуется с любым временем, что она всегда современна.
Список литературы
К. Н. Костюк. Русская православная Церковь в гражданском обществе.