Фуко заметил, что ответ на вопрос 'что такое мышление?' подразумевает для Делёза два контекста: 'контекст стоической логики - в той мере, в какой она связана с бестелесным, - и фрейдовский анализ фантазма' [18, с. 455]. ': нам понятно, - пишет Фуко, - повторяемое Делёзом акцентирование рта: Рот, где глубина орального тела отделяется от бестелесного смысла. Через этот раскрытый рот, этот пищеварительный голос протягивают свои расходящиеся серии развитие языка, формация смысла и плоть мысли' [18, с. 455]. На наш взгляд, недостаточно указать, что мыслитель поверхности ведет сражение на два фронта - против глубины и высоты. Ироническое низвержение моделей и реабилитация симулякра не влекут за собой обуздание глубины, напротив приводят к ее разнуздыванию. Постмодернизм как продукт скептической, негативной мысли являет собой скорее забвение воли к власти, чем ее преодоление. Желая насладиться праздником децентрации, свержения моделей, ломки структур, ироническая мысль постмодерна тешит себя иллюзией безосновности симулякра, не рискуя заглядывать в глубины, откуда он произрастает. Юмористическое же извращение есть не что иное, как сублимация, совладание с бездной.
Полагаем, не будет преувеличением сказать, что Делёз стремится освободить философию от боязни перед новизной, не сделав уступок универсализму. В идеале пространственное мышление признает бесконечное многообразие живых истин и только одну форму отрицания - новый творческий акт. Современная мысль должна избавиться как от паранойи мифического вечного возвращения, так и от постмодернистской привязанности к прошлому. В этом случае она обретет утверждающую метафизическую силу, не потеряв плюралистичности иронизма.