Интересно проследить, как постепенно разворачивался тип “буквоеда-праведника” в духовной истории России, поднявшись сначала от канцеляриста Башмачкина до духовидца Мышкина, а затем и развернувшись в трибуна воскресительной революции. Может быть, в каждом Акакии Акакиевиче как внезапный мессианский прорыв заключен свой Николай Федорович — и только ждет своего двенадцатого часа, чтобы указать всем-всем сверкающий путь к могилам и звездам?
Одни мыслители считали федоровский проект всеобщего воскрешения воистину мироспасительным: “...со времени появления христианства Ваш “проект” есть первое движение вперед человеческого духа по пути Христову”13. Другие — тончайшим искушением из тех, каким дьявол подвергал Христа в пустыне: “В этом странном религиозно-техническом проекте хозяйство, техника, магия, эротика, искусство сочетаются в некий прелестный и жуткий синтез”14.
Но как ни относиться к “общему делу” Федорова — несомненно, что в его основании лежит совсем маленькое дело Акакия Акакиевича. Потертая шинель. Петербургский мороз. И вопрос о братстве.
Список литературы
1 “Князь Мышкин и Акакий Башмачкин (к образу переписчика)”. — В кн.: Михаил Э п ш т е й н, Парадоксы новизны. О литературном развитии XIX—XX веков, М., 1988, с. 73, 79, 80 (первая публикация: “О значении детали в структуре образа (“Переписчики” у Гоголя и Достоевского)”. — “Вопросы литературы”, 1984, № 12).
2 Светлана С е м е н о в а, Николай Федоров. Творчество жизни, М., 1990, с. 10—11.
3 Н. Ф. Ф е д о р о в, Что значит карточка, приложенная к книге? — Н. Ф. Ф е д о р о в, Собр. соч. в 4-х томах, т. 3, М., 1997, с. 228. Таким образом, очень специальный библиографический вопрос в толковании Федорова внутренне связан с идеей всемирного воскрешения: карточка — зерно или след книги, по которому можно ее восстановить. Связь современного концептуализма с библиотечными карточками, с техникой повтора, с переписыванием и воскрешением, с проектами всеобщего архива и музея, с образом Башмачкина и с идеями Федорова прослеживается в творчестве Ильи Кабакова и Льва Рубинштейна. Так, метаинсталляция И. Кабакова “Дворец проектов” (Artangel, Лондон, 1998) не только включает раздел, посвященный федоровскому “Воскрешению всех умерших”, но по тому же образцу формирует и еще шестьдесят четыре мироспасительных проекта в других разделах экспозиции, например “Генератор идей”, “Машина универсального движения”, “Оптимальный план тюрьмы”, “Рай под потолком”, “Универсальная система изображения всего”, “Лечение воспоминаниями”, “Общий язык с деревьями, камнями, зверями...”, “Управление внешним миром” и т. д. Манера Л. Рубинштейна записывать свои тексты на библиотечные карточки также соотносима с федоровской идеей вселенского хранилища, музея слов и голосов.
4 Н. Ф. Ф е д о р о в, Вопрос о братстве... — Николай Федорович Ф е д о р о в, Сочинения, М., 1982, с. 82, 83.
5 “Получая незначительное жалованье (менее 400 руб. в год), он отказывался от всякого повышения его” (Н. О. Л о с с к и й, История русской философии, М., 1991, с. 104); “Есть в Петербурге сильный враг всех, получающих четыреста рублей в год жалованья или около того. Враг этот не кто другой, как наш северный мороз...” (Г о г о л ь, “Шинель”).
6 С. Г. С е м е н о в а, Н. Ф. Федоров и его философское насле-дие. — Предисловие к кн.: Николай Федорович Ф е д о р о в, Сочинения, с. 11, 12.
7 Николай Федорович Ф е д о р о в, Сочинения, с. 62. Полное название главного труда Федорова: “Вопрос о братстве, или родстве, о причинах небратского, неродственного, т. е. немирного, состояния мира и о средствах к восстановлению родства. Записка от неученых к ученым, духовным и светским, к верующим и неверующим”.
8 Н. О. Л о с с к и й, История русской философии, с. 103. Ср. впечатление о Федорове И. Л. Толстого (сына Л. Н. Толстого): “Если бывают святые, то они должны быть именно такими” (И. Л. Т о л- с т о й Мои воспоминания”, М., 1969, с. 190).
9 Николай Федорович Ф е д о р о в, Сочинения, с. 69.
10 Среди инфернальных намеков, окружающих образ портного в “Шинели”, можно выделить следующие: в кухне Петровича, куда Акакий Акакиевич поднимается по “умащенной... помоями” черной лестнице, “столько дыму... что нельзя было видеть даже и самых тараканов” (образ ритуальной нечистоты); кощунственное пьянство по всем церковным праздникам, “где только стоял в календаре крестик”; “кривой глаз и рябизна по всему лицу”; “изуродованный ноготь, толстый и крепкий, как у черепахи череп”; на большом пальце ноги, как будто рудимент чертова копыта; то, что по всякому шву новосшитой шинели Петрович “проходил собственными зубами, вытисняя ими разные фигуры”, как бы ставя печать; заключительный трюк — преподнося обнову Акакию Акакиевичу, Петрович “вынул шинель из носового платка”; уже проводив Акакия Акакиевича, портной забежал вновь на улицу, “обогнувши кривым переулком”, чтобы полюбоваться еще раз на свое изделие; наконец, троекратное поминание черта в характеристике Петровича (“осадился сивухой, одноглазый черт”, “охотник заламливать черт знает какие цены”, “точно как будто его черт толкнул”).
11 Прот. Георгий Ф л о р о в с к и й, Пути русского богословия, изд. 4-е, Париж, 1988, с. 326, 324.
12 Н. Б е р д я е в, Религия воскрешения (“Философия общего дела” Н. Федорова). — Николай Б е р д я е в, Собр. соч., т. 3. “Типы религиозной мысли в России”, Париж, 1989, с. 294, 296.
13 Письмо Вл. Соловьева Н. Федорову от 12 января 1882 года. — В кн.: Н. Ф. Ф е д о р о в, Собр. соч. в 4-х томах, т. 4, с. 629.
14 Прот. Георгий Ф л о р о в с к и й, Пути русского богословия, с. 326.