Для советской России внешнеторговые отношения представляли собой монополию, которым обладал представитель собственника, то есть специальные органы государства.
Поскольку государство лишь в воспаленном воображении предстает в облике некого чудовища, мифологического Левиафана, в действительности являясь совокупностью учреждений, то и функция внешней торговли должна осуществляться определенным, специализированным учреждением. Торговля оказывается предметом деятельности не экономической, а административной системы.
Благодаря собственным достаточно масштабным внутренним потребностям “концерн” нуждался во внешних источниках ресурсов гораздо больше, чем внешний мир в русских ресурсах. Пяти шестым гораздо легче приспособится к самостоятельному существованию, чем одной шестой.
Чтобы обеспечивать себя полноценными интеллектуальными и материальными ресурсами, России после того, как она вышла из состояния гражданской войны, потребовалось установить торговые отношения с остальным миром. Противоречия, существовавшие между отдельными государствами рыночной цивилизации, облегчили задачу. Постепенное восстановление отношений в конце-концов восстановили участие России в межгосударственной торговле.
Только теперь вместо страны с точно такими же отношениями, какие господствовали в других частях земли, мировая торговля обнаружила принципиально нового субъекта. Отныне контрагентом всех сделок выступало само государство, представляющее все общество в целом. Более надежного партнера трудно было представить, поэтому торговать с советской Россией оказалось делом более выгодным, чем с традиционными фирмами, солидность и надежность которых могла подтверждать лишь их собственная репутация. Конкурировать с Россией как участником внешней торговли были в состоянии лишь транснациональные корпорации, столь же мощные, как и “российская хозяйственная корпорация”.
В чем могла объективно нуждаться Россия как участник внешней торговли? В том, что ей было абсолютно необходимо для целей развития. Это были прежде всего новые технологии и новые производства, отсутствовавшие у нее в тот момент, когда в России “победил социализм”. Что могла со своей стороны предложить Россия в качестве объекта своего экспорта? Продукты, потребность в которых имелась в наличном виде у реальных иностранных потребителей. Каким образом мог осуществляться товарообмен? Либо по формуле Т-Д-Т, либо по формуле Т-Т.
В первом случае Россия обменивала свои реально существующий товар на деньги. В качестве денег могла выступать лишь валюта, имеющая способность к конвертации в межгосударственных торговых отношениях. На эту валюту затем в той же или иной стране приобретались необходимые для России реальные потребительные стоимости, которые потреблялись на территории России или для реализации ее интереса где бы то ни было.
Во втором случае способом товарообмена становился бартер, натуральная форма, при которой известное количество одного товара обменивалось на известное количество другого товара. Мерой стоимости выступала ее денежная форма, определяемая соглашением сторон.
В любом случае в качестве средства платежа не могли использоваться знаки стоимости, имитируемые государством Россия исключительно для внутреннего пользования, да и то в совершенно суженном, сознательно ограниченном масштабе. Эти знаки не предназначались для обращения в качестве мировой валюты, хотя и были реально обеспечены наличным богатством, созданным всей страной.
Если свести все виды потребности к общенациональным потребностям, окажется, что торговля России с внешним миром состояла не в том, чтобы результатом ее была бы чистая выгода, положительное торговое сальдо, исчисленное в денежной форме. Торговля для России имела лишь потребительный, сугубо материальный характер, при котором положительное сальдо использовалось лишь для того, чтобы обращать образовавшуюся валютную прибыль для очередных внешнеторговых циклов.
Потребность мирового хозяйства в экономических отношениях с хозяйством России носила, в свою очередь, вполне объективный характер. Мир испытывает потребность в русских ресурсах прежде всего благодаря тому, что Россия обладает огромными естественными богатствами, содержащимися в ее недрах. В гораздо меньшей степени внешний мир нуждался в продуктах перерабатывающих отраслей, обладая достаточными собственными мощностями. Здесь Россия и “первый мир” скорее выступали в роли конкурентов, борющихся за экономическое влияние в слаборазвитых в хозяйственном отношении странах.
Само собой разумеется, что на протяжении всего периода существования экономики “социалистического типа” внешняя торговля оказывалась под доминирующем воздействием политических потребностей, обусловленных так же проявлением идеологической борьбы. Внешняя торговля была элементом борьбы, в которой перманентно находилась советская Россия, режим которой ни на один день не прекращал либо собственные агрессивные поползновения, либо противостояние агрессии своих естественных противников.
Мировой рынок и мировое хозяйство
После того, как в мировом хозяйстве возникла своеобразная экономическая аномалия, связанная с появлением нового типа национального хозяйства, функционирующего не по общепринятым правилам, а вопреки им, мировая система экономических отношений должна была подвергнуться решительной трансформации.
Мировой рынок не мог ни пренебречь, ни вступить в конфронтацию с русской национальной экономикой. Он должен был к нему приспособиться. Поскольку этой части мирового хозяйства противостояла отделившаяся от него одна шестая часть.
С другой стороны, и русское хозяйство, иначе говоря, советская Россия должна была или реализовать доктрину мировой революции и обеспечить победу бестоварной, так называемой коммунистической экономики в мировом масштабе, или же, в свою очередь, приспособиться к реально существующей в мире товарной формы национальной экономики.
Авантюрные фантазии, возникшие в среде русских революционеров на волне революционных событий, охвативших, помимо России, значительную часть стран Европы и Азии, достаточно быстро были отправлены в архив, поскольку волна революции схлынула так же быстро, как возникли. Их беспочвенность стала очевидной уже к 1920 году, когда стало ясно, что Россию невозможно использовать в качестве материальной базы мировой революции, а Красную Армию как ее вооруженную силу, на штыках которой можно было перенести коммунизм, то есть безрыночную форму организации экономики, в другие страны.
Попытки осуществить третью модель взаимоотношений товарной и бестоварной экономических моделей, суть которой сводится к автаркии, обособлению национального хозяйства от мирового хозяйства, принципиально возможная, поскольку любое достаточно крупное государство, вроде Китая, России или США, могут существовать без мирового обмена, на практике так и не была реализована.
Биполярность всемирного хозяйства практически существовала с 1923 по 1991 год, пока “первому миру”, миру рыночной экономики, противостоял “второй мир”, экономика которого носила бестоварную форму, борьба которых между собой за мировое экономическое господство одновременно являлась и формой экспансии в “третьем мире”, состоящим из недостаточно развитых в хозяйственном отношении стран.
На поверхности эта борьба приобрела не столько экономическую, сколько политическую и главным образом идеологическую форму. Первый мир обвинялся в эксплуатации трудящихся, второй - в тоталитарности управления и отсутствии гражданских свобод. Понятно, что ничего, кроме беспардонной риторики, оба эти иска в себе не содержали.
Каждый мир судил своего противника не по его, а по своим законам, которые соответствовали природе собственной цивилизации и ничего общего между собой не имели. Противостояние цивилизаций для профанов оборачивалась чуть ли не религиозным столкновением капитализма и коммунизма, прогресса и реакции, дня завтрашнего с днем вчерашним.
Борьба, которую “второй мир” во главе с Россией вел за утверждение коммунистического рая на двух третях земли имела в XX веке примерно такое же значение, как в IX или X веках организованные Святым престолом Крестовые походы, совершавшиеся, якобы, для освобождения гроба Господня от “неверных”. Выйти из этого не столько бессмысленного, сколько опасного противостояния, которое и было новой формой мировой войны, названной Холодной, Советской России так и не удалось. Первый мир был заведомо более могущественной и гораздо более агрессивной группировкой, чтобы закончить ее, не разгромив противника. Carthfgo delenda est.
Превращение России в самый мощный, ни с чем в принципе не сравнимый субъект мирового рынка, особого рода транснациональное предприятие, ускорило процессы создания транснациональных хозяйственных систем в “первом экономическом мире”. Чтобы на равных или с позиции силы взаимодействовать с Россией - “вторым экономическим миром”, необходимо было обладать соответствующим потенциалом, должным образом организованным.
Роль центров такой кристаллизации в условиях рынка мог на себя взять лишь консолидированный финансовый капитал, то есть международное еврейство, традиционно контролирующее область фиктивных ценностей. Советская Россия, таким образом, не только противопоставила себя остальному экономически развитому миру, воспользовавшись идеологическими противоречиями, но и миру объединенного еврейства, обособившись от него своеобразной экономической преградой, непроницаемой для денег - единственного бога, которому поклоняется еврей.
Формация
Итак, события 1917 года создали в России принципиально новую систему производственных отношений, не имеющих ничего общего ни с предшествующим периодом русской истории, ни с экономическими отношениями, господствовавшими за ее границами.