Хорошо известно, что эти контингенты заключенных, как правило, имели достаточно высокий образовательный и профессиональный уровень, а потому периодически востребовались системой государственной власти на всех ее уровнях. Открытый характер этот “возврат к социальности ” приобрел после смерти Сталина в результате массовых амнистий и реабилитаций 50-х годов. Однако чтобы хорошо контролировать положение в лагерных комплексах, НКВД еще в 1931 году призвало руководство лагерей привлекать к сотрудничеству “социально близких” представителей преступных организаций, криминальных “авторитетов” и признанных ими “воров в законе”. Несмотря на то, что по “воровским законам” сотрудничество с государственными органами исключено, некоторые представители криминального мира пошли на такое сотрудничество, предположительно — под воздействием пыток и принуждения. Уже в конце 30-х годов немецкий коммунист Карл Альбрехт на основе своего опыта работы государственным чиновником в СССР указывал на многочисленные “преступления как средство борьбы большевиков против неугодных им элементов и социальных групп”. Особенно его поразили случаи сотрудничества работников милиции с грабителями из числа молодежи, которые намеренно направлялись на ограбление частных квартир обеспеченных людей с целью нейтрализации “потенциально враждебных” большевикам социальных слоев. Подобная практика нашла свое отражение даже в официальном искусстве СССР — достаточно указать на имевший значительную популярность кинофильм “Берегись автомобиля” (1966).
Во многих частях Советского Союза, особенно в республиках Средней Азии и на Кавказе, существовали параллельные структуры власти, основанные на кровно-родственных или этнорелигиозных отношениях. Эти структуры активно взаимодействовали с официальными партийными и правительственными органами, так или иначе проникая в них. Часто заключались и прямые соглашения между отдельными представителями “параллельной” и официальной власти. Функционеры, которые отказывались от заключения подобных “прагматических сделок”, являлись, скорее всего, исключениями из общего правила. Эти взаимосвязи и взаимозависимости были хорошо продемонстрированы в публикации Б.Калачева и А.Баринова, работников российского МВД, которые описали систему транспортировки наркотиков из Средней Азии через Оренбург в Европу. По утверждениям этих авторов, созданный еще до 1917 года, этот канал функционировал в течение всего периода советской власти, за исключением отрезка времени между 1939 и 1945 годами: ответственность за это несли союзы между структурами официальной власти и кланами, господствовавшими в отдельных частях страны, а также специальные интересы советской секретной службы.
Трансформация государственной системы Советского Союза в 30-х годах создала объективные ниши для различных групп организованной преступности, в частности, для наркобоссов . Однако достоверные данные об их деятельности в тот период отсутствуют — тем более , что шестилетняя (1947-1953) “сучья война”, с помощью которой Сталин и Берия хотели ликвидировать организованную преступность и запугать оппозиционные группы, резко ослабила позиции параллельных структур власти. Однако с середины 50-х годов они переживают настоящий ренессанс, и достижение криминальными структурами договоренностей с представителями партийной, государственной и хозяйственной номенклатуры становится едва ли не повседневной практикой. Такие контакты не в последнюю очередь облегчались требованиями служебной инструкции, согласно которым КГБ и другие правоохранительные органы были лишены права вести разработки в отношении представителей “номенклатуры”. Если правоохранительные органы получали данные о крупных нарушениях закона со стороны номенклатурных деятелей, они обязаны были сообщать о существе имеющихся материалов в вышестоящие партийные комитеты, и только после исключения соответствующих лиц из партии против них могло быть возбуждено уголовное дело и начаты оперативно-следственные мероприятия.
Уже к началу 70-х годов подобная система привела к возникновению очень влиятельных и даже доминирующих “параллельных систем” в экономике и политике отдельных регионов и даже республик СССР. К началу перестройки гетерогенность экономической структуры советского общества достигла критических величин. По убеждению В.Макаренко, с этого времени можно говорить об экономике на уровне номенклатурных элит, об экономике в рамках военно-промышленного комплекса, общегражданской экономике, экономике сельского хозяйства, в том числе в виде натурального хозяйства и, наконец, о криминально-мафиозной экономике и экономике “черного рынка”.
Иерархически построенная официальная экономическая система бывшего Советского Союза и действовавшие параллельно контрольные органы партии и спецслужб существенным образом способствовали формированию и распространению механизмов организованной преступности. Чиновники руководящего уровня государственной системы планирования и распределения (Госплан и Госснаб), по всей вероятности, имели большую свободу действий при манипуляции в случае необходимости важными цифрами при планировании и поставках. Наряду с этими чиновниками значительными возможностями располагали “кураторы” в партийных комитетах и спецслужбах, к которым представители теневых структур в случае необходимости могли обращаться напрямую. Такую практику А. Стреляный охарактеризовал следующим образом: “До 1985 года каждый стремился найти крышу в партийных органах или КГБ. Такая крыша была необходима и для активных в криминальном мире членов КПСС в лице вышестоящих партийных комитетов, так как туда приходили результаты расследований со стороны партийных контрольных комиссий”.
Наконец, третьим по месту, но не по значению, фактором формирования “системной мафии” в России являлась советская активность за рубежом. Для распространения в мире своих революционных идей и достижения экономических целей руководство СССР начиная с 20-х годов широко занималось внезаконной деятельностью, которая в целом основывалась на подпольном опыте большевиков. Это в первую очередь касалось создания огромного количества различных учреждений по изготовлению фальшивых документов и денежных знаков, последовательного расширения агентурной сети внутри страны и за границей: как симпатизирующих большевистским идеям, так и с помощью компромата. Системе “международной помощи трудящимся” благодаря определенному механизму привилегий были созданы условия для накопления собственности. С целью обеспечения “великих строек первой пятилетки” современной техникой не только экспортировалось зерно в то время, когда голодали целые регионы СССР, не только распродавались предметы искусства, но и была создана целая система учреждений по обеспечению иностранных специалистов и туристов (“Торгсин”). Валютные поступления от этой системы, просуществовавшей с 1929 по 1935 год, превышали расходы на оборудование десяти самых крупных строек первого пятилетнего плана.
Как видно из монографии о жизни и деятельности А.Хаммера , которая появилась в 1996 году, он играл значительную роль во всей истории по добыванию валюты для Советского Союза. Система аптек, созданная его отцом, изначально использовалась для финансирования деятельности компартии США, а после 1917 года превратилась в перевалочный центр “финансовых потоков”, осуществляемых в интересах СССР на американской территории. И хотя есть все основания предполагать, что этот центр — далеко не единственный, его роль была чрезвычайно велика. Доказательством является то, что другие фирмы семьи Хаммеров получили монополию на продажу советских экспортных продуктов. Биограф Хаммера Е.Эпштейн приводит данные, согласно которым эти гешефты осуществлялись под прямым контролем советских спецслужб, и доходы от них использовались для финансирования советских тайных операций по всему миру, прежде всего в США.
В то время как Хаммер контактировал с советскими учреждениями предположительно добровольно, многие другие были принуждены к сотрудничеству, в том числе и во время их пребывания в плену. К.Альбрехт детально описывал целую систему подпольных организаций, которая была создана Коминтерном во многих странах для добычи секретной информации и проведения тайных акций. С помощью изощренных методов советскому руководству “удалось в то время привлечь к секретному сотрудничеству много влиятельных лиц на Западе . В картотеке Коминтерна покоятся секреты на некоторых представителей мировой общественности, которые в тайной или открытой форме работали на Советский Союз, будучи по своему общественному положению, воспитанию и происхождению противниками большевизма”.
Многочисленные “шпионские скандалы” времен “холодной войны” дают лишь минимальное представление о действительном размахе советских тайных операций за пределами СССР. Массовые перемещения людей в ходе В торой мировой войны и после ее окончания предоставляли спецслужбам прекрасную возможность для внедрения и инфильтрации своих агентов на Западе. Когда же этот канал прекратил существование, с начала 70-х годов в тех же целях использовалась “еврейская” и “диссидентская” эмиграция на Запад. Помимо добывания секретной информации и организации активных мероприятий, все большее значение приобретала организация экономического обеспечения советских интересов за рубежом. Поскольку эти операции являлись тайными и находились под реальным контролем весьма ограниченного круга лиц, в их руках постепенно сосредоточилась действительно гигантская власть, видимым проявлением которой стало избрание Генеральным секретарем ЦК КПСС после смерти Л.И.Брежнева в ноябре 1982 года Ю.В.Андропова.
Для иллюстрации данного утверждения можно привести примеры эмигрантов “третьей волны” Ш.Калмановича и А.Редлиса , которые соответственно в 1971 и 1979 году как агенты ГРУ или КГБ были выведены по каналу эмиграции в Израиль. При финансовой и информационной поддержке КГБ Калманович стал преуспевающим бизнесменом, чья активность распространялась на многие страны, особенно на ЮАР. При этом он связывал свою деятельность со специфическими гешефтами КГБ (торговля оружием в странах “третьего мира”, нелегальный экспорт полезных ископаемых и т.д.). После ареста он был в декабре 1987 года приговорен израильским судом к девяти годам тюрьмы, но вышел на свободу спустя пять лет, при этом до сих пор остается спорным вопрос, был ли он обменен на советских политзаключенных, или же был выпущен по состоянию здоровья. Примечательно, что в поддержку его освобождения активно выступали такие политические деятели, как Б.Пуго , Е.Примаков и А.Руцкой, а сопровождал его из Израиля в Москву певец и предприниматель И.Кобзон, который известен близостью к московской мэрии и часто обвиняется в причастности к деятельности российских криминальных структур. Удивительно также, что Ш.Калманович сумел привезти с собой приличный капитал и является руководителем ряда строительных, коммерческих и культурных проектов в Москве. Так, принадлежащая ему фирма “ Лиат-Натали ”, торгующая фармацевтическими товарами, спонсирует два раза в году гастроли мировых звезд в России, а также баскетбольную команду “ Жальгирис ” в литовском Каунасе, ставшую в 2000 году чемпионом Европы среди клубных команд. Калманович имеет двойное, израильское и литовское, гражданство. Теннисист Редлис не только поддерживал прямые контакты с сотрудниками КГБ во время турниров за границей, но и систематически собирал информацию об оборонном потенциале и общественно-политическом положении Израиля. Во время своего ареста в июне 1996 года он признал многие из этих обвинений, однако утверждал, что занимался подобной деятельностью из идейных соображений и после 1988 года контактов с представителями КГБ не имел.