Стоит и сегодня вчитаться в аргументацию Хомякова о причинах гибели Византии, не сумевшей осуществить идею христианского государства и тем самым указать путь человечеству. К существенной, но всё же второстепенной причине, он относил неспособность византийцев признать в славянах, которые в немалом числе приливали к ним с Севера, братьев, и "готовы были своею свежею кровью укрепить состав одряхлевшего общества" 11. Главной же причиной Хомяков считал рабское следование мысли византийских эллинов за законоведами Рима; "христианство почти не проникало в каменный Капитолий юристов" 12.
Область права оказалась коварной для жизни империи, ибо христианство удалилось в область частной жизни каждого человека, а право и роль его носителей, юристов, государственных деятелей, определяющих общественную жизнь, целиком перекочевали из языческого Рима. Убежищем христианства стала созерцательная жизнь монахов, но они удалялись от общества и не могли влиять на государственную политику, "зловоние общественной неправды, разврата и крови заражало государство и сквернило всю землю византийскую" 13.
Отшельники, монастыри могут влиять на паломников, но они оказываются бессильными, если общество в целом, и особенно его правители, растлены, озабочены лишь формальными законами и их соблюдением, равнодушны к духовной жизни. Византийские монастыри не могли спасти империю, но чистота и цельность просветительского начала, таившаяся в монастырях, спасла, по убеждению Хомякова, будущую Русь.
Интерпретаторы идей славянофилов иногда прочитывают их критику правовой культуры Рима и Запада как правовой нигилизм и скептицизм. Не право отрицали славянофилы, а формализацию права, его опустошение, безразличие к духовным традициям народа, то есть к субъекту права. Они постигли душу русского человека, как умели постичь её великие писатели, не идеализируя его, в том числе и в его склонностях, страстях. Анализируя эпизоды истории, в том числе поведение русских людей в различных ситуациях, А.С. Хомяков пишет: "… Закон любви взаимной проникал или мог проникать все отношения людей друг к другу: по крайней мере они не признавали никакого закона, противного ему, хотя часто увлекались страстями или выгодами личными…" 14. Исправление этих страстей Хомяков, разумеется, видел не в ещё лучшем освоении юридических законов, а на путях нравственных, духовных, достигаемых, достигаемых совершенствованием духовного просвещения. Без нравственного закона человек вовсе не может стать человеком 15.
Общинная, а не замкнутая замками, хуторами, как на Западе, ещё дохристианская жизнь славян создавала предпосылки для естественного принятия христианства, "казалось, - как очень тонко пометил А.С. Хомяков, - что не проповедь истины искала славян, а славяне искали проповеди истины" 16.Веками монастыри были средоточием книжности: русские монастыри обладали такими библиотеками, каких не знала Европа, но главным Киреевский и Хомяков считали то, что иноческие обители, с их напряженной духовной жизнью, давали высшее направление всему просвещению старой Руси. Та цельность духовной жизни, которая могла развиваться в монастырях, помогла мирянам обрести душевное равновесие, заглянуть в обитель духа, справляться со страстями и заблуждениями. Неполноту духовного просвещения в Древней Руси Хомяков связывал с неполнотой веры, поскольку "большинство наших предков были христианами более по обряду, чем по разуму" 17. Разум же предполагает не только интуитивное, бессознательное отношение к миру, но высокое развитие сознания, а в Древней Руси, по выражению Хомякова, "разуму недоставало сознания". Следовательно, критическое отношение Хомякова к рационализму не означало его склонности к иррационализму.
Разумеется, Хомяков и Киреевский не могли единолично оценить все особенности русской духовной философии и её специфический категориальный состав. Хомякову, например, казалось уместным прибегнуть к чисто русскому слову "правда", обрисовывая поклонение римлянина правовому закону, называя это поклонение "внешней правдой" и отличия её от "внутренней правды", на самом-то деле только последняя и может именоваться правдой, которая, по словам самого Хомякова, "бьёт живым ключом в душе, освещая и возвышая её" 18.
Хомяков и Киреевский, таким образом, шагнули в неизведанную область различий категорий русской духовной философии от категорий европейского рационализма, но обнаружив такие различия, пытались примирить их несоответствие друг другу; иногда это проявилось в открытии подлинного смысла категорий европейской философии (разума, например), иногда же категорию русской духовной философии переносили в чужеродную почву рационализма – это как раз относится к категории правды, ибо европейские языки не ведают сокровенно русского смысла правды и вполне обходятся одним словом для обозначения и научной истины, и тех духовных, нравственных исканий, которые в России зовутся правдой, правдоискательством, правдолюбием и зачастую оказываются не исканиями даже, а терзаниями, мучительным приближением к высшей нравственной планке жизни, непостижимой интеллектом, ибо правда – это истина души, стремящейся к божественной Истине. " Русской земле, - писал А.С. Хомяков, - была чужда идея какой бы то ни было отвлеченной правды, не истекающей из правды христианской, или идея правды, противоречащая чувству любви" 19.
Разведение смыслов внешней и внутренней правды, безусловно, должно быть поставлено в заслугу Хомякову, ибо обнаружение смыслов, а не терминов составляет задачу теоретического исследования. Внешняя правда предстаёт у него как обожествление политического общества и выстраивается в "какую-то таблицу счетоводства между Богом и его творением… Рационализм и формальность римской образованности приносили свои плоды" 20.
Хомякову и Киреевскому принадлежит первая, отчётливо выраженная, рефлексия об особенностях русского просвещения, которое во многом определило, в свою очередь, особенности русской культуры, философии, искусства, литературы. Если западное просвещение рационалистично нацелено на развитие изощрённости интеллекта, то русское просвещение подразумевало всегда иную главную цель – озарить духовным светом душу человека. И это принципиальное различие, даже противоположность, не исчезли до сих пор, и это свидетельствует о неуничтожимости русской духовной традиции, выявленной философски нашими выдающимися славянофилами. И, Бог весть, не окажутся ли пророческими слова А.С. Хомякова, в отношении будущей роли России, хотя сказаны они были о Византии?! Слова эти таковы: "Несколько раз потрясённая до снования, она снова утверждалась и отстаивалась; побеждённая и почти покорённая, она покоряла и пересозидала своих победителей силой своих просветительных начал" 21.
Список литературы
1. Хомяков А.С. Иван Васильевич Киреевский // О старом и новом. М., 1988, С. 406
2. Там же. С. 406.
3. Хомяков А.С. По поводу статьи И.В. Киреевского "О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России" // В кн.: Благова Т.И. Родоначальники славянофильства. А.С. Хомяков и И.В. Киреевский. М.,1995, С. 207.
4. Там же. С. 238.
5. Хомяков А.С. Иван Васильевич Киреевский // О старом и новом. М., 1988, С. 407.
6. Там же. С. 408.
7.Киреевский И.В. О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России // Разум на пути к истине. М., 2002, С. 176.
8. Там же. С. 167.
9. Там же. С. 168.
10. Хомяков А.С. По поводу статьи И.В. Киреевского "О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России" // В кн.: Благова Т.И. Родоначальники славянофильства. А.С. Хомяков и И.В. Киреевский. М.,1995, С. 207.
11. Там же. С. 211.
12. Там же. С. 212.
13. Там же. С. 214.
14. Там же. С. 234.
15. Там же. С. 236.
16. Там же. С. 223.
17. Там же. С. 236.
18. Там же. С. 201.