В.Семенова
1. Вводные замечания
Социология молодежи как отрасль социологического знания формировалась и развивается на основе демографического разделения возрастных когорт для исследования той возрастной группы, которая находится в процессе подготовки к замещению уходящих поколений и воспроизводству социальной структуры.
Для описания специфики данной области целесобразно проследить ее место в ряду других, <граничащих> с ней отраслей социологии.
С точки зрения возрастной дифференциации общества социология молодежи <граничит> с такими областями, как исследования детства, пожилых, жизненного цикла, поколений. Отсюда сходство в проблематике: возрастные границы, возрастная дискриминация, смена поколений; специфика переходного социального статуса, последовательность жизненных событий. Из такого сходства вытекает общее в терминах анализа: повторение и изменение; преемственность или разрыв; конфликт или солидарность. Отсюда общее в методике возрастных исследований, направленной на изучение изменяющегося во времени объекта: ретроспективная, лонгитюдная стратегия, повторные или панельные исследования, событийный анализ.
Однако юность как предмет исследования не может быть сведена только к возрастным границам жизненного цикла, ибо существует еще и социальный аспект процесса взросления, рассматриваемый в понятиях теорий социализации. Отсюда пересечение с такими областями, как социология образования, культуры, семьи. Как следствие - проблематика воспитания, агентов социализации, социального контроля и самоопределения, кризисов идентичности, связанных с переходом из одного статуса в другой. В методике это находит отражение в использовании методов описательного анализа - таких, как изучение типичных черт социального облика молодежи, изменение личностных характеристик на различных этапах становления.
Преобладание одного или другого подходов предопределяет различие национальных школ в социологии молодежи. В российской социологии, как правило, доминировал второй подход. Причиной тому - не только политические ограничения советского строя, рассматривавшего молодежь с точки зрения соответствия идеологическому идеалу, но и национальные традиции патерналистских отношений <по старшинству>, которые перешли в советский период с дореволюционных времен.
Заметим также, что не во всех странах эта отрасль социологического знания приобрела самостоятельный статус и название <социология молодежи> - поскольку социология не имеет своих специфических теорий юности. Как самостоятельный феномен юность долгое время была объектом внимания прежде всего психологов и социальных антропологов.
В рамках собственно социологического знания интерес к молодежной проблематике обычно возникал в периоды обострения <проблем с молодежью>: социологи как бы отвечали на определенный социальный заказ, объясняя конкретную проблемную ситуацию. При этом теоретическое осмысление молодежного статуса в обществе в большинстве случаев оставалось в стороне. В результате социология молодежи больше связана с социальной практикой, чем с теорией.
Немецкий социолог К. Хурельман отмечает, что <исследования молодежи в основном сводились к больным точкам молодежного поведения, таким как кризис образования, безработица, потребление наркотиков, политический экстремизм - т.е. тем проблемам, к которым было приковано общественное внимание в данный момент, и зачастую из поля зрения выпадал целостный феномен "юности" как таковой> [71].
Даже широко известные лекции Маргарет Мид [76] об исторических типах культурного контакта поколений, а также анализ поколений как фактора социальных изменений К. Мангейма [75] получили общественное признание значительно позже времени своего написания. Они были использованы в качестве возможной объяснительной теории ситуации молодежного протеста и волнений конца 60-х гг.
Поэтому, описывая историю этой области социологического знания, нельзя не говорить о конкретных социально-исторических ситуациях, в которых молодежь становилась объектом внимания и общественного мнения, и исследователей; на этой волне происходил всплеск интереса к молодежной тематике и формулировались новые акценты в ее рассмотрении.
В структуре данной главы периодизация динамики развития молодежных исследований совпадает с социальными ситуациями <проблем с молодежью>: становление ее как социальной группы; рассмотрение молодежи в качестве трудового ресурса послереволюционной разрухи; первое послереволюционное поколение молодежи; осмысление молодежного бунта на Западе и проблемы сохранения идеологического контроля над молодым поколением в СССР; молодежные неформальные движения.
В развитии российской социологии можно выделить тенденции, общие для мировой социологии, и специфически национальные черты. К числу первых относится рассмотрение молодежи как компонента в социальной структуре и элемента мобильности общества в связи с проблемами образования, рынка труда и демографическими проблемами; существенно слабее, чем в западных национальных социологиях, разработана проблематика поколенческих культурных изменений и молодежной субкультуры, которые появились у нас значительно позднее. Формы политического протеста и молодежного экстремизма по понятным причинам обозначились как проблема лишь в самое последнее время.
Возрастные рамки юности и молодости, специфика процесса социализации при вхождении в статус взрослого определяются конкретными социально-историческими условиями общества и его культурными традициями. Поскольку в разных странах и культурах процесс социализации протекает неодинаково, то по поводу границ молодежного возраста в разных национальных социологиях имеются разные представления. В российской традиции с начала века до наших дней границы собственно молодежного возраста в социальной статистике и в переписях населения варьировали от 10-12 до 20 лет в начале века, от 17 до 28-30 лет к нашему времени.
В целом же российская социология молодежи прошла сложный путь от упрощенного представления о молодежи как объекте социального контроля и воспитания со стороны государственных институтов до постепенного утверждения концепции молодости как особой фазы жизненного цикла с собственными интересами и собственным (хотя и незавершенным) социальным статусом. Закономерный процесс социологического углубления в объект исследования в отечественной социологии был затруднен историко-социальными обстоятельствами и поэтому происходил довольно болезненно и медленно.
Усложнение и углубление социального представления о молодости вело не только к признанию за молодым поколением собственных интересов (самореализация молодежи), но и к постепенной дифференциации возрастной группы как объекта исследования, к пониманию биологически-социального неравенства между отдельными подгруппами внутри одного поколения. Этот процесс внутренней дифференциации объекта протекал в русле мирового развития дисциплины, но, увы, с отставанием, которое к настоящему времени достаточно быстро преодолевается.
2. Молодежная проблематика до 1917 года. Становление молодежи как группы
В российской социологии интерес к молодежным проблемам впервые возник на рубеже веков. Его <провоцировали> развитие капиталистических отношений в России и кризис традиционной семейной социализации, развитие системы массового профессионального образования. Именно тогда заговорили о высвобождении молодого поколения из-под влияния семьи и выделении его в качестве объекта социализации со стороны государства.
П. Сорокин в работе <Кризис современной семьи> в 1916 г. [50. 174], описывая процесс распада традиционных семейных связей, в качестве отдельного аспекта выделил проблему разрыва традиционных связей между родителями и детьми в рамках семьи и передачу воспитательных и опекунских функций по отношению к подрастающему поколению в руки государства. П. Сорокин писал, что воспитание и обучение перестало быть исключительно семейной прерогативой. Широкая сеть детских учебных учреждений, воспитательных заведений и тому подобное означает, по существу, что не только функция первого воспитателя и <скульптора> отнимается у семьи, но даже время, проводимое ребенком в кругу семьи, резко сокращается. Замена семейного воспитания и обучения профессиональным имеет, по мнению Питирима Сорокина, свои позитивные стороны, так как должна привести к усилению степени <социализированноеT> молодого поколения, пропитыванию его общественными мотивами и интересами, большей просвещенности [50, с. 171 - 172].
В этом пассаже из ранней статьи П. Сорокина отразился исторический переход от рассмотрения <ребенка, личности> как индивида, являющегося объектом социализации в семье, к анализу <молодого поколения> как общности, члены которой обладают сходным статусом <социализируемых>в рамках образовательных институтов. Теперь их социальное становление стало больше зависеть от ряда возможностей и ограничений, предоставляемых обществом. Та же ситуация кризиса образовательных функций семьи и перехода к системе <обобществленной> социализации почти одновременно с П. Сорокиным анализировалась в работах М. Рубинштейна <Кризис семьи как органа воспитания> [45] и А. Чекина <Семейный распад и женское движение> [60].
Одновременно в публикациях того времени начала появляться проблематика студенческой и учащейся молодежи (А. Сперанский [53]), при этом особенное внимание традиционно уделялось проблемам быта и материального положения русского студенчества (А. Кауфман [19]) на основе бюджетов учебного и внеучебного времени.
В социальной статистике категория работающей молодежи (от 10-12 до 20 лет) существовала еще в переписи 1897 г. Появлялись публикации по тяжелому положению рабочих-подростков на производстве и в бытовой сфере, по их правовой незащищенности и уязвимости по сравнению с более старшими возрастными группами (И. Янжул [67], А. Бернштейн-Коган [4]). Общая направленность этих публикаций может быть охарактеризована как демократическая традиция отстаивания интересов социально незащищенных и дискриминируемых групп, требующих дополнительного внимания и опеки со стороны властей.