Сторонники крайних позиций неутомимо ищут и оглашают аргументы в пользу предпочтительного для них направления. Не вдаваясь в подробности, приведем для заинтересованного читателя публикации, отражающие ход этой дискуссии (О.М. Маслова [57], В.Б. Якубович [116], В.Ф.Журавлев [35], В.А.Ядов [114], Г.С.Батыгин, И.Ф. Девятко [13], С.А. Белановский [14]). Три года спустя после начала этой дискуссии, когда страсти несколько поутихли, стали различимы некоторые наиболее важные ее предпосылки, связанные с особенностями исследовательской ситуации в отечественной методологической культуре.
Проблемы соотношения количественной и качественной социологии по-разному существовали и осмысливались в теоретической и эмпирической советской социологии. Например, в упоминавшихся выше докладах по методологии, представленных на VII Международный социологический конгресс (1970 г.), присутствует и доклад Г.М.Андреевой <К вопросу об отношениях между микро- и макросоциологией>[9][21], где дается обстоятельный анализ теоретических источников качественной социологии. Восемь лет спустя был опубликован перевод коллективной монографии английских феноменологов [74], содержащий острую критику ограниченности познавательных возможностей позитивистской социологии, правда, без особо убедительных альтернативных предложений.
В рамках теоретического направления <критика буржуазной социологии> появлялись публикации, посвященные историческим и междисциплинарным предшественникам качественной социологии, ее основателям и последователям (И.С.Кон [48], Е.В. Осипова [76], Л.Г.Ионин [37], В.Дильтей [28]). В некоторых учебниках по методологии присутствовали разделы, посвященные качественной социологии (Р.Пэнто, М.Гравитц [83]), в позитивистски ориентированных учебниках приводилось описание неформализованных разновидностей методов сбора и анализа данных, используемых в качественной социологии.
Однако все эти обстоятельства не имели сколько-нибудь значимого влияния на методологию эмпирических исследований. Разрыв между теоретическим и эмпирическим уровнями социологии, традиционный для российской социологии XIX в., сохранялся и в советской социологии.
Открытие и освоение методологических принципов качественной социологии для социологов-эмпириков в значительной мере было связано с изменением социального заказа на эмпирические данные. В ситуации стабильного общества (которое политики предпочитают называть застойным), когда от социологов требовались эмпирические данные для обоснования управленческих решений и оперативная <обратная связь> в процессе их реализации, позитивистский гипотетико-дедуктивный подход был адекватным и достаточным. Дестабилизация социальной жизни с началом перестройки поставила перед социологами новые задачи, для решения которых понадобились дополнительные методологические подходы. К числу этих новых задач относятся, например, изучение изменений в социальной структуре, возникновение новых социальных общностей (фермеры, банкиры, предприниматели, <челноки>, бездомные, безработные и т.д.); исследование ранее <закрытых> проблем; прогнозирование последствий планируемых реформ. Здесь зачастую не было априорной статистики, опыта предшествующих решений для разработки исходной гипотетической модели и формирования гипотез. Исследование объекта должно было осуществляться одновременно с его описанием, экспертной оценкой, интуитивным пониманием логики и возможных тенденций его развития. Поэтому социологи обращаются к неформализованным вариантам интервью (свободное, с путеводителем, биографическое, нарративное), опираясь при этом на качественное представительство немногочисленных групп, отражающих изучаемые процессы по принципу типичного объекта. Меняется не только стратегия сбора данных, но и стратегия их анализа и интерпретации.
Развитие маркетинговых исследований привело к широкой популярности метода группового фокусированного интервью (<фокус-группы>), который удачно дополнил традиционные методы массовых опросов потребителей.
Особенностью этого процесса было активное сотрудничество российских и зарубежных социологов, что существенно активизировало и ускоряло освоение качественной методологии. При этом эмпирическая практика не только предшествовала осмыслению теоретических оснований, но и стимулировала методологическую рефлексию. Об этом свидетельствует расширение круга публикаций, посвященных проблемам качественной социологии: ее теоретических оснований, опыту эмпирических исследований, взаимоотношений с количественной социологией (Ж.П. Альмодовар [2], М Бургос [17], В.Фукс-Хайнритц [101], П.Монсон [71]). Появляются первые публикации результатов, отражающих отечественный исследовательский опыт использования качественной методологии в исследованиях социальной мобильности [17, 94], производственных отношений в постперестроечной России [45].
Некоторые общие выводы. Методологические проблемы социологии относятся к числу глубинных внутринаучных ее характеристик, относительно менее доступных для непосредственного воздействия политической конъюнктуры и идеологической манипуляции.
История методологической рефлексии в российской социологии убедительно показывает, что каждый раз, когда состояние социальной системы возвращается к норме, допускающей существование социологии, ее возрождение начинается с ревизии методологических принципов, которая соединяет предшествующий уровень с международным и междисциплинарным методологическим дискурсом.
Методологическая рефлексия имеет в российской социологии глубокие исторические традиции, обусловленные положением общественных наук в обществе и уровнем их развития. Как теоретическая, так и эмпирическая методология формировались в постоянном взаимодействии гносеологических принципов естественнонаучного и социального познания. В различные периоды внимание научного сообщества к этим направлениям было неодинаковым, но, в конечном счете, способствовало формированию более высокого уровня профессионального самосознания.
Современная ситуация в рассматриваемой здесь области, на наш взгляд, очень точно характеризуется наблюдением выдающегося русского статистика А.А. Чупрова, относящимся к началу XX в.: <В науке, как и в жизни, действие идет впереди размышления. Человек ходит и плавает, не раздумывая о законах равновесия твердого тела в воде и воздухе. Прочный интерес к рационализации приемов научной работы устанавливается лишь на сравнительно поздних стадиях развития науки> [104, с. 14]. И сегодня методологическая рефлексия в эмпирической социологии, как когда-то в статистике, существует чаще всего в виде опыта, сопутствующего получению содержательных результатов. Этот <побочный продукт> исследовательской деятельности социолога представляется его авторам интуитивно ясным, поэтому в качестве самостоятельного предмета исследования методологические проблемы выступают довольно редко. Социологи с большим удовольствием отвечают на вопросы о том, что и почему происходит в обществе, но вопросы о том, как получают знание, на котором базируются эти ответы, какова достоверность этого знания, чаще вызывают корпоративную тревогу, чем систематические исследования в области методологии.
История науки в целом свидетельствует, что такое состояние методологии сопутствует становлению молодых наук, активно утверждающих свое положение в обществе. В истории общественных наук это особенно заметно. В российской социологии эти сюжеты еще ждут своих исследователей.
Вместе с тем история развития методологии и методов социологии свидетельствует об устойчивом обогащении и совершенствовании их эвристического потенциала. Это обстоятельство столь очевидно, что позволяет оставаться на позициях умеренного оптимизма.
Список литературы
1. Алчевская Х.Д. Что читать народу? СПб., 1884. Т. 1; 1889. Т. 2; 1906. Т. 3.
2. Алъмодовар Ж. П. Рассказ о жизни и индивидуальная траектория: сопоставление масштабов анализа // Вопросы социологии. 1992. Т. 2. № 2.
3. Американская социологическая мысль. М.: МГУ, 1994.
4. Андреева Г.М. Современная буржуазная эмпирическая социология. Крит, очерк. М.: Мысль. 1965.
5. Андреенков В. Г., Маслова О.М. Эмпирический базис социологической науки: проблемы качества// Социологические исследования. 1987, № 6.
6. Андреенков В. Г., Сотникова Т.Н. Телефонные опросы населения. (Методические рекомендации по проведению выборочных массовых опросов). М.: ИСИ АН СССР, 1985.
7. Анский С. Народ и книга. (Опыт характеристики народного читателя). М., 1913.
8. Афанасьев В. Г. Социальная информация и управление обществом. М.: Политиздат, 1975.
9. Бади Б.Ш., Малинкин А.Н. Уровни <практического сознания> и стиль жизни: проблема интерпретации ответов респондента // Социологические исследования. 1982, № 3.
10. Банк Б., Виленкин А. Рабочий читатель в библиотеке. М.- Л.: Работник просвещения, 1930.
11. Батыгин Г. С. Лекции по методологии социологических исследований. М.: Аспект Пресс, 1995.
12. Батыгин Г. С. Обоснование научного вывода в прикладной социологии. М.: Наука, 1986.
13. Батыгин Г. С., Девятко И. Ф. Миф о <качественной> социологии // Социологический журнал. 1994, № 2.