В вульгаризованной форме этот экономический детерминизм применительно к историко-философскому процессу представлен В. М. Шулятиновым в его книге "Оправдание капитализма в западноевропейской философии" (1908). Он писал, что всякая идеология, как вообще всякое явление в жизни человеческого общества, должна объясняться из условий производства. Изменения экономики обусловливают, с его точки зрения, изменения в культуре, и прежде всего в философии. "Имея дело с философской системой того или другого буржуазного мыслителя, мы имеем дело с картиной классового строения общества, нарисованной с помощью условных знаков и воспроизводящей социальное profession de foi известной буржуазной группы" (с. 6).
В годы сталинского тоталитаризма в нашей стране внедрялась в сознание людей идея о наличии "буржуазной" генетики и других "буржуазных" наук о природе. Такой характер естествознания якобы вытекает из деления экономических систем на "социалистическую" и "капиталистическую", детерминированность той же генетики характером буржуазной экономики. Изменения в экономике якобы определяют изменения в культуре, в естествознании, как и вообще (поскольку они "первичны") во всех основных элементах надстроечного типа.
В настоящее время экономический детерминизм чаще всего проявляется в форме фетишизации прибыли и денег, количественный рост которых становится будто бы движущей силой развития всего общества и культуры.
Технологический детерминизм, разрабатываемый в течение последних десятилетий, представлен трудами Д. Белла, Р. Арона, О. Тоффлера и др. Они исследуют машины и системы машин, влияние их изменений на изменения структуры и характера общества. Само это общество называется индустриальным (в противовес "доиндустриальному", где определяющей была аграрная сфера). Это общество основано на машинном производстве и фабричной организации труда. Переход к автоматизации лишь видоизменяет форму индустриального общества, но не трансформирует его сущность. В недрах индустриального общества появляются компьютеры, которые знаменуют уже начало господства информации и его вхождение в стадию информационного (постиндустриального) общества. Собственность на средства производства утрачивает свое социальное значение; классовая борьба отходит на второй план; основным конфликтом постиндустриального общества становится конфликт между знанием и некомпетентностью. Важное место в нем занимает сфера услуг, включая врачебные услуги (здравоохранение) и образование. Растет благосостояние населения. Центральным стержнем всей организационной системы такого общества становится сфера управления на основе информации.
Можно считать, что реальной движущей силой развития общества (в США, Западной Европе, Японии) становятся ныне информатизация (компьютеризация), роботизация и автоматизация производства. Обработка огромного, все увеличивающегося объема информации позволяет в промышленности и сельском хозяйстве увеличивать выпуск продукции, делать более гибким и устойчивым управление госучреждениями и многое другое. Информатизация не означает сокращения традиционных производств, наоборот, многочисленные отрасли производства, существовавшие в традиционных индустриальных общественных системах, получают новые дополнительные импульсы для своего развития. Наша страна, к сожалению, значительно отстает от передовых стран по компьютеризации промышленности и управления. Так, в США в сфере управления и промышленности было задействовано на начало 90-х годов около 17 млн персональных компьютеров, а в СССР к 1990 году намечено было произвести 1 млн 100 тыс. персональных компьютеров, однако план был выполнен едва ли на 30-50%. За прошедшее десятилетие разрыв в производстве компьютеров в России и США только увеличился. Хотя Россия и предпринимает усилия по их количественному увеличению, для нашей страны широкое использование компьютеризации как движущей силы (или одной из движущих сил) развития общества остается еще не решенной проблемой. Но важно подчеркнуть, что одной из мощных движущих сил развития общества в наше время стала наука, научные знания.
Итак, мы познакомились с рядом концепций, касающихся движущих сил развития общества. Мы видим, что в каждой из них (за редким исключением) обращается внимание на тот или иной реально действующий фактор развития общества. Везде, даже в географическом факторе, который сам по себе не детерминирует социальные изменения, обнаруживаются трудовые усилия людей. Без них, конечно, не может быть "народонаселения" как одного из материальных факторов социального развития. А если уж брать способ производства с его производительными силами и производственными отношениями, то там еще очевиднее выступает роль человека как подлинной движущей силы истории. А. И. Ракитов справедливо указывает на ряд движущих сил общества: "Развитие общества во все эпохи и при всех обстоятельствах в конечном счете определяется способом жизнедеятельности, производства материальных благ, типом культуры, состоянием сознания и самосознания, историческими решениями человека, наконец, типом общественных отношений и взаимодействий, которые предопределяют групповые структуры общества" [1]. Можно и нужно считать, что к движущим силам относится рабочий класс, особенно на индустриальной стадии развития цивилизации. Классовая борьба в этих условиях, обусловливающая социальные реформы или социальные революции,- тоже движущая сила социального развития. Профессиональные группы, в том числе художественная интеллигенция (как и интеллигенция в целом), - движущая сила общественных изменений. Характерные традиции наций тоже вносят свой вклад в исторический процесс, накладывая на него свой отпечаток. Иначе говоря, любая социальная общность в любом обществе выступает движущей силой развития социума.
1 Ракитов А. И. Философия компьютерной революции. М., 1991. С. 10-11.
Таким образом, имеется множество факторов (или движущих сил), обусловливающих изменения общества. В данном отношении можно бы сказать, что "теория факторов" верна. Да, все было бы так, если бы, во-первых, устанавливалась иерархия, соподчиненность одного фактора с другими (например, производительные силы и традиции не равновесны при рассмотрении такого "изменения", как переход к автоматизации или к компьютерам). Вопрос этот важный и подлежит исследованию. Во-вторых, в "теории факторов" с его главным тезисом "факторов множество, все факторы равны" не выделяется главное звено, т. е. ведущая, основная движущая сила. А таковой должен быть признан человек, его трудовая деятельность. "История, - отмечает В. С. Барулин,- закономерна, ибо она подчиняется объективной логике социальных преобразований, в то же время сама эта закономерность осуществляется только через деятельность людей. Нет этой деятельности - нет ни общества, ни его истории. Уже сам по себе этот факт - свидетельство фундаментальной значимости человеческой деятельности в обществе" [1]. "По нашему мнению, движущие силы общества - это деятельность людей..." [2]
По сути дела, эту же точку зрения отстаивает и К. X. Момджян. Он обосновывает положение, согласно которому субстанцией общества, изучаемого под призмой социальной философии, является деятельность человека. Деятельность человека есть форма самодвижения, или, иначе говоря, разновидность информационно направленной активности саморегулирующихся адаптивных систем; она связана с синтезом целенаправленности и труда как особого типа приспособления к среде, адаптивно-адаптирующей активностью. Человек имеет первичный атрибут - сознание, с которым связана орудийная деятельность. Простейшим целостным проявлением общественной жизни является социальное действие, неотрывное от социального взаимодействия и коллективности. В деятельности человека и следует видеть важнейшую движущую силу общества. "Что бы ни изучал социальный философ: принципы структурной организации общества или функциональные опосредования сфер общественной жизни, динамику истории или принципы ее типологии,- он изучает все ту же человеческую деятельность в различных ее проявлениях и спецификациях" [3].