Тем не менее именно христианское сознание с его обращенностью в будущее и представлением о царстве Божьем явилось духовным основанием формирования представлений об общественном прогрессе в Новое время. Когда стала происходить секуляризация общества, то эсхатологические ожи-дания, присущие сознанию, вскормленному христианством, конечно же, не исчезли, не выветрились, а претерпели определенную трансформацию, нашли себе секуляризованный аналог. К. Мангейм, прослеживая корни либеральной идеологии, усматривал историческую связь идеи прогресса с движением анабаптистов, развернувшимся в эпоху Реформации и вдохновлявшимся библей-ским сказанием о тысячелетнем царстве Христовом (хилиазм). Вообще хилиастическое сознание, как показывает К. Мангейм, ищет внезапного установления царства Божия на земле, - в этом смысле оно чуждо историзма. Но в послереформационный период, полагает К. Мангейм, постепенно утрачивая свою напряженность и переходя в более спокойное русло, хилиастическое сознание приобрело эволюционный параметр [2].
Идея общественного прогресса утверждается в эпоху Просвещения. Эта эпоха поднимает на щит разум, знание, науку, свободу человека и под этим углом зрения оценивает историю, противопоставляя себя предшествующим эпохам, где, на взгляд просветителей, преобладали невежество и деспотизм. Просветители определенным образом понимали современную им эпоху ( как эпоху «просвещения» ), ее роль и значение для человека, и сквозь призму так понятой современности они рассматривали прошлое человечества. Противопоставление современности, трактуемой как наступление эры разума, прошлому человечества, заключало в себе, конечно, разрыв между настоящим и прошлым, но как только делалась попытка восстановить между ними историческую связь по основанию разума и знания, то сразу возникала идея о восходящем движении в истории, о прогрессе. Развитие и распространение знания рассматривалось при этом как постепенный и накопительный процесс. Неоспоримой моделью для такой реконструкции исторического процесса служило просветителям накопление научного знания, происходившее в Новое время. Моделью служило им также умственное становление и развитие отдельного человека, индивида: будучи перенесено на человечество в целом, оно давало исторический прогресс человеческого разума. Так, Кондорсе в своем « Эскизе исторической картины прогресса человеческого разума » говорит, что «этот прогресс подчинен тем же общим законам, которые наблюдаются в развитии наших индивидуальных способностей…» [3].
Разум у просветителей играл роль движущей силы истории. Разум развивается и, по мере своего развития внедряясь в человеческую жизнь, он меняет ее к лучшему. Разум одерживает победу в борьбе с невежеством, суевериями и предрассудками. Полное торжество разума будет означать и благоденствие человечества. При этом под развитие разума просветители подводили и совершенствование производственной деятельности людей, и смягчение нравов, и установление определенных - «разумных» - форм общественно - государственного устройства и все остальное, что они относили к достижениям цивилизации.
Сам разум трактуется Просвещением в целом натуралистически. Вступая в оппозицию к клерикальной идеологии и ведя с ней борьбу, просветители апеллируют к природе и человека рассматривают как природное существо, а разум - как способность, дарованную человеку природой. Подобный подход к разуму порождает у них стремление подчинить разум законам природы и рассматривать его самого как некий закон природы. На этой основе они строят свои социальные концепции. Так, Локк, отличая естественное состояние человека от гражданского, утверждает, что и в естественном состоянии действует закон разума, или закон природы, направленный на обеспечение мира и сохранение человечества. Натуралистическое основание просветители подводят и под идею общественного прогресса. Кондорсе, как отмечалось, в историческом прогрессе Разума усматривал закон - тот же закон, что и в индивидуальном развитии человеческого ума. И О. Конт, основоположник позитивизма и наследник просветителей, свои три стадии умственного развития человечества (теологическую, метафизическую и позитивную) увязывает со ступенями развития индивидуального человеческого ума ( детство, юность, зрелость ).
В немецком Просвещении натуралистическая тенденция в обосновании разума и прогресса делается еще сильнее. И. Кант историю человечества толкует как реализацию замысла природы - замысла, состоящего в последовательном развертывании задатков, изначально заложенных в человеке природой. Эти природные задатки, отличающие человека, связаны с наличием у него разума - его полное проявление и воплощение в человеческой жизни и составляет, по Канту, содержание истории и цель природы. Эта цель наполняет историю смыслом, а движение к ней есть, разумеется, прогресс. «…Поскольку нельзя предполагать у людей и в совокупности их поступков какую - нибудь разумную собственную цель, - пишет он, - нужно попытаться открыть в этом бессмысленном ходе человеческих дел цель природы, на основании которой у существ, действующих без собственного плана, все же была бы возможна история согласно определенному плану природы » [4].
В статье « Идея всеобщей истории во всемирно - гражданском плане », где Кант развивает эти мысли, он набрасывает также программу превращения истории в науку ( безусловным эталоном научности в ту пору были математика и естествознание ). Он хочет, чтобы история подчинилась закону, как подчиняется закону природа в руках естествознания, как подчинились закону движения планет у Кеплера и Ньютона. И Кант полагает, что реализовать это в отношении истории можно, если связать историю целью, движение к которой и даст исторический закон. Эту цель, мы отметили, он устанавливает как цель природы, как развитие природных задатков, заложенных природой в человеке, как совершенствование разума в его применении. Реально же он подводит под эту цель определенную организацию общества - именно, совершенное правовое устройство общества, то есть уже сложившиеся просветительские социальные устремления. Идея прогресса используется Кантом, как видим, и для решения чисто теоретической задачи придания истории статуса научности, превращения истории в науку, подобную естествознанию, а прогресс становится таким образом законом истории.
Натуралистический характер имеет обоснование истории и у Гердера. Он опирался на идею развития, каковое охватывает у него неживую природу, живую природу и общество. По Гердеру эти сферы действительности связаны единой цепью развития, так что развитие общества ( история ) являет собой продолжение развития, имевшего место в природе. Законом же развития, по Гердеру, является восхождение от низших форм к высшим, то есть прогресс. Таким образом, история у него подчиняется закону прогресса, а прогресс является всеобщим законом природы. Гердер, как и Кант, стремился подчинить историю закону, но делал это таким образом, что совершенно стирал грань между развитием общества и природой. Поскольку человек есть продукт развития природы, то и его история, по мысли Гердера, должна подчиняться естественным законам. И не случайно его труд « Идеи к философии истории человечества » в значительной части посвящен изложению процесса возникновения и развития нашей планеты. Конечно, Гердер стремился показать действие закона прогресса и собственно в истории. С этой целью он обращался к культуре. История человечества изображается им как история роста культуры или роста просвещения. Культура охватывает у него язык, науку, ремесла, искусство, религию, общественные институты, и ее развитие интерпретируется Гердером как преемственный, удерживающий достигнутое, и восходящий процесс. Развитие различных народов Гердер тоже связывает в единую цепь. У него каждый народ опирается на достижения своих предшественников и в свой черед оказывает воздействие на последующее культурное развитие.
Идея общественного прогресса есть идея истории, точнее - всемирной истории человечества[5]. Эта идея призвана связать историю воедино, сообщить ей направленность и смысл. Но многие мыслители Просвещения, как видим, обосновывая идею прогресса, стремились к тому, чтобы рассматривать его в качестве естественного закона, стирая в той или иной мере грань между обществом и природой. Натуралистическая трактовка прогресса была у них способом сообщить прогрессу объективный характер.
Гегель тоже решал задачу подчинения истории закону, и всемирная история предстает у него закономерной, целенаправленной и преемственно-прогрессивной. Гегель, однако, отказывается от натуралистического обоснования истории. Но тогда у него появляется развивающийся мировой дух, к которому он и привяжет историческую закономерность. У Канта и Гердера история смыкалась с природой, у Гегеля, напротив, история и природа разведены и история, творение духа, предстает самостоятельной и важнейшей реальностью. Определением же духа у Гегеля является разум, и необходимый характер истории есть выражение ее разумности. Разум предстает у Гегеля субстанцией истории, разум сообщает ей направленность, закономерность, характер прогресса. Трактовкой разума в качестве движущей силы истории Гегель примыкал к традиции Просвещения, но разум наделялся у него чертами субстанциальности. Отметим также, что у него, как и у Гердера, прогресс отождествлялся с развитием. Но если у Гердера это отождествление происходило на натуралистической основе (прогресс объявлялся законом развития вообще ), то у Гегеля это происходит, наоборот, потому, что природа изымается из сферы развития и развитие мыслится исключительно как развитие духа, для которого характерны, по Гегелю, преемственность и удержание достигнутого.