Собственным вкладом Бём-Баверка является и его попытка найти количественное соотношение между общей ценностью данных благ и предельной полезностью. Бём-Баверк считает, что предельные полезности отдельных единиц данного блага обладают свойством аддитивности, но не мультипликативности. Предельная полезность единиц данного запаса (одинаковых по качеству) в случае суммирования будет неодинаковой, так как они предназначены для удовлетворения разных по важности потребностей. (Случай, когда блага изначально предназначены для продажи, Бём-Баверк рассматривает отдельно и мультипликативность там допускается.) Следует отметить, что предусмотрительный Менгер вообще обошел эту проблему стороной. Понятия богатства и имущества он разбирает до определения ценности благ и не возвращается к ним впоследствии. При этом Менгер настаивал на относительном, а не на абсолютном характере ценности и не предполагал возможности ее измерения в каких-либо единицах. Бём-Баверк же, пытаясь дать количественную оценку общей ценности, вынужден без должных оснований исходить из измеримости ценности, т. е. переходить к более уязвимой для критики кардиналистской версии маржинализма [глубокую критику учения Бём-Баверка об измеримости стоимости дал выдающийся русский экономист Е. Е. Слуцкий (Slutsky Е. Zur Kritik des Bohm-Baverkschen Wertbegriffs und seiner Lehre von der Messbarkeit des Wertes//Schmollers Jahrbuch. V. LI. N 4. S. 37-52)].
Наиболее ясно это сформулировано в главе третьей, где Бём-Баверк задает себе вопрос: "Можем ли мы определить величину этой разницы (между ощущениями) точнее, можем ли выразить ее в цифрах?" и дает на него утвердительный ответ.
При этом он ссылается на то, что нам приходится бесчисленное множество раз выбирать между одним крупным и многими мелкими наслаждениями, хотя это, очевидно, вовсе не доказывает измеримости ценности в абсолютных величинах. Постулируя таким образом "цифровое определение величины наслаждений и лишений", Бём-Баверк оказывается гораздо ближе к Джевонсу и даже Бентаму с его "арифметикой счастья", чем к Менгеру [Автономов В. С. Модель человека в буржуазной политической экономии от Смита до Маршалла//Истоки. 1989. ¦ 1. С. 204-219. Об этом свидетельствует и употребление Бём-Баверком гедонистической терминолологии, которой избегал Менгер].
Стараясь приблизить теорию субъективной ценности к условиям "развитых меновых отношений", Бём-Баверк привлекает для объяснения отдельных трудных случаев понятие субституционной предельной пользы. Автор приходит к выводу, что ценность для человека потерянного зимнего пальто в большинстве случаев измеряется не его предельной полезностью, а предельной полезностью других благ, которые придется не покупать или продавать, чтобы купить пальто взамен потерянного. Она же в свою очередь зависит от цены пальто на рынке (чем оно дороже, тем больше потери других благ). Таким образом, в конечном счете субъективная ценность данного товара определяется его же ценой. Этот логический круг с давних пор представлял собой основную мишень для марксистских критиков австрийской теории (начиная с Гильфердинга и Бухарина). К Менгеру же подобная критика неприменима, так как у него ценность благ определяется только интенсивностью потребности и наличием блага и никак не зависит от цены.
То же самое можно сказать и о зависимости у Бём-Баверка ценности от "отношения между спросом и предложением", богатства или бедности человека.
Главный вклад Бём-Баверка в мировую науку - идея о том, что постоянно существующая разность между ценностью продукта и определяемых ее величиной полных издержек производства (т. е. прибыль) зависит от продолжительности производственного периода. На этом тезисе построена Бём-Баверком теория капитала, прибыли и процента в его работе "Капитал и прибыль" (ч. II).
Большой интерес представляет также попытка Бём-Баверка объединить закон субъективной ценности с законом издержек производства. Автор признает за законом издержек статус правила, с помощью которого в частном случае неограниченных возможностей увеличения производства действительно можно измерить ценность "высокополезного" продукта, хотя сами издержки в конечном счете определяются ценностью наименее полезного (предельного) продукта.
Большое значение для обоснования не только бём-баверковской, но и всей маржиналистской теории ценности имеет маленькая глава седьмая. Здесь Бём-Баверк отвечает на упреки в нереалистичности маржиналистской модели человека, проделывающего огромное количество громоздких вычислений для того, чтобы определить ценность благ (в особенности "отдаленного порядка"). Контраргументы автора (которые с небольшими вариациями повторяются сторонниками маржиналистской -- неоклассической теории и по сей день) таковы:
1) благодаря привычке и навыку большинство вычислений такого рода делается почти мгновенно, хотя и приблизительно. Чрезмерная же расчетливость даже невыгодна -- она требует излишней затраты времени и сил [в этом пункте ярко проявляется превосходство австрийской школы, не требующей абсолютной рациональности и оптимального выбора, над математической версией маржинализма. Представители последней смогли встроить этот вывод в свою теорию только через 70 с лишним лет после этой работы Бём-Баверка (Stigler G. The economics of information//Journal of Political Economy. 1961. V. 69. P. 213--245)];
2) в большинстве случаев нового расчета вовсе не приходится делать, поскольку информация о ценности данной вещи бывает уже заложена в нашей памяти [любопытно, что точно такими же соображениями Маркс в III томе "Капитала" объяснял определение производителями цен с учетом компенсации за условия производства, отличающиеся от средних (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25. Ч. I. С. 221--236)];
3) наконец, развитая система разделения труда позволяет производителю или владельцу благ отдаленного порядка учитывать лишь меновую ценность своего блага, оставляя все остальные стадии производства и оценки на долю следующих предпринимателей.
Вторая часть книги - "Теория объективной меновой стоимости" отличается от изложения тех же вопросов Менгером следующим образом. Прежде всего Бём-Баверк с самого начала приближает теоретический анализ к современной реальности и выражает субъективные ценности товаров в деньгах (он имеет на это право, поскольку ранее объявил об измеримости ценности). Проблемы монополии и несовершенной конкуренции у учителя изложены намного глубже, чем у ученика: покупатели, по Менгеру, могут купить себе не одну лошадь, а несколько: исследуется воздействие изменений предложения не только на цену, но и на количество купивших (у Бём-Баверка последнее фиксировано) и т. д.
В то же время случай двусторонней конкуренции у Бём-Баверка разобран значительно основательнее (глава четвертая второй части).
Прежде всего следует отметить, что поскольку Бём-Баверк в отличие от Менгера рассматривает ситуацию развитого товарного обмена, опосредуемого деньгами, он включает в рассмотрение субъективную ценность денег для покупателей, различающихся по уровню состоятельности (относительно имеющихся у них потребностей). Интересно, что с помощью этого аргумента он пытается опровергнуть оптимальность конкурентного равновесия с точки зрения всего общества (эта идея занимает центральное место в теории общего равновесия начиная с Вальраса). Таким образом, мы имеем полное право назвать Бём-Баверка борцом с "буржуазной апологетикой"!
Наибольший теоретический интерес, с нашей точки зрения, представляет анализ логического круга, возникающего при объяснении цены субъективной ценностью, тогда как последняя "при существовании открытого рынка" определяется рыночной ценой. Здесь мы убеждаемся, что Бём-Баверк отдавал себе отчет в существовании этой проблемы и пытался ее разрешить. Он считал, что рыночная цена -- это цена, за которую покупатель лишь надеется приобрести товар в будущем, но поскольку это будущее достаточно неопределенно, оценка блага еще может быть пересмотрена. При этом во всех случаях границей его цены будет все же "непосредственная предельная польза данной вещи". Нельзя сказать, чтобы решение Бём-Баверка действительно развязывало этот гордиев узел. Ведь рыночная цена превращается в "надежду" только на весьма специфических рынках. Например, на товарных или фондовых биржах, где существуют постоянные колебания цен, или на рынке производительных благ, ценность которых действительно зависит от того, насколько большим спросом будет пользоваться производимый с их помощью продукт. (Мы рассуждаем здесь с позиций самой австрийской теории ценности.) На тех же потребительских "открытых" рынках, где цена в каждый данный момент может быть вполне устойчивым ориентиром для потребителя, теория предельной полезности действительно "пробуксовывает", с этим ничего не поделаешь.
Две заключительные главы работы Бём-Баверка посвящены весьма изобретательным попыткам встроить в австрийскую теорию субъективной ценности другие, альтернативные объяснения этого же феномена: "закон предложения и спроса" и "закон издержек производства". С нашей точки зрения, Бём-Баверк вносит полезные уточнения в понятия спроса и предложения: классическая теория понимала их как простые количества товаров, он же считает необходимым корректировать эти количества, учитывая интенсивность желания купить товар даже за высокую цену и желания его продать даже по низкой цене.
Советуем читателю обратить также внимание на то, что теория субъективной ценности в отличие от "объективных" теорий объясняет такие феномены, как уценка товаров, дешевые распродажи и т. д., при которых товары распродаются ниже издержек производства.
"Теория общественного хозяйства" Ф. фон Визера (1914) занимает в истории австрийской школы примерно такое же место, как "Основы политической экономии" Дж. С. Милля в истории английской классической политэкономии. Это "завершение системы", упорядочивание различных идей разных авторов, эклектическое стремление к компромиссам, максимальное расширение объекта исследования, иногда за счет меньшей глубины исследования (особенно по сравнению с менгеровскими "Основаниями").