Такой вариант когерентной теории ни в коем случае не влечет отрицание существования фактов в пользу пропозиций — напротив, возникновение некоторых утверждений в протоколе наблюдателя или в научной книге расценивается здесь как эмпирический факт, и пропозиции возникают как эмпирические предметы. Прояснить такой подход призвано введенное Карнапом различие между материальным и формальным способом речи[12] . Согласно нему, каждое не-метафизическое рассмотрение в философии принадлежит области логики науки, если только оно не касается эмпирического вопроса и не принадлежит эмпирической науке. Каждое утверждение логики науки может быть сформулировано как утверждение о некоторых свойствах и отношениях только научных пропозиций, поэтому этим формальным способом речи может быть характеризовано также и понятие истины — а именно, как достаточное соглашение между системой подтвержденных протокольных утверждений и логических следствий, которые могут быть выведены из этого утверждения и других уже принятых утверждений. Употребить этот формальный способ скорее, чем материальный — не только возможно, но и намного более правильно, поскольку последний влечет за собой много псевдопроблем, которые не могут быть сформулированы правильным формальным способом. Сказать, что эмпирические утверждения "выражают факты" и, следовательно, что истина состоит в некотором соответствии между утверждениями и выраженными ими "фактами", значит употребить материальный способ речи.
Возражение Шлика состоит в том, что радикальный отказ от идеи о системе неизменных базовых утверждений в конце концов лишил бы нас идеи абсолютного основания познания и привел бы к полному релятивизму относительно истины. Контраргумент здесь таков: синтаксическая теория научной проверки скорее всего не может дать теорию чего-то, что не существует в системе научной проверки. И действительно, нигде в науке не найти критерий абсолютной неоспоримой истины. Чтобы иметь относительно высокую степень уверенности, надо возвратиться к протокольным утверждениям надежных наблюдателей; но даже они могут уступить место другим хорошо поддержанным утверждениям и общим законам. Поэтому требование абсолютного критерия истины для эмпирических утверждений неадекватно; оно исходит из ложной предпосылки. По мнению Карнапа, поиск критерия абсолютной истины представляет одну из псевдопроблем, свойственных материальному способу речи: идея проверки утверждения путем его сравнения с фактами вызывает представление об одном определенном мире с некоторыми определенными свойствами, а отсюда естественно требование одной системы утверждений, которая дает полное и истинное описание этого мира и которая должна была бы быть обозначена как абсолютно истинная. При употреблении формального способа речи недоразумение, которое не допускает правильной формулировки, исчезает, а с ним и повод для поиска критерия абсолютной истины.
Шлик принимает абсолютно твердое основание знания; но с другой стороны, он признает, что для теории истины выгодно рассматривать только пропозиции. Поэтому остается только один способ характеризовать истину: принять, что имеется некоторый класс утверждений, которые являются синтетическими, но тем не менее абсолютно, бесспорно истинными — т.е. такими, сравнением с которыми каждое другое утверждение могло бы быть проверено. Шлик предполагает, что такие утверждения есть: он называет их " Konstatierungen " ("утверждения-констатации"), и приписывает им форму "Здесь теперь так-то и так-то", например "Здесь теперь синий и желтый рядом" или "Здесь теперь больно". Но вместе с тем он признает, что любое научное утверждение является не чем иным как гипотезой, и как таковая может быть отвергнуто, и поэтому он обязан предположить, что его неотвергаемые "констатации" — не научные утверждения, но что они представляют стимул для установления соответствующих им протокольных утверждений; например "Наблюдатель Миллер видел в такое-то время в таком-то месте синее и желтое рядом".
Относительно этих "констатаций" Шлик выдвигает требование, что
в отличие от обычных эмпирических утверждений, они понимаются и проверяются в одном акте, то есть сравнением с фактами. Это значит, что он возвращается к "материальному способу речи", и даже описывает "констатации" как твердые точки контакта между знанием и действительностью — что влечет за собой псевдопроблему: требование единого полного истинного описания единственного мира;
"констатации" не могут быть записаны подобно обычным утверждениям, и имеют силу только в один момент, то есть когда они установлены. Но тогда невозможно понять, как "констатация" может быть сравнена с обычным научным утверждением — а такое сравнение было бы необходимо, поскольку Шлик предполагает, что каждое эмпирическое утверждение в конце концов проверяется "констатацией".
Позиция Шлика может быть резюмирована следующим образом. Тезис Карнапа и Нейрата о том, что в науке утверждение принимается за истинное, если оно достаточно поддержано протокольными утверждениями, ведет к бессмыслице, если идея абсолютно истинных протокольных утверждений отклонена; очевидно можно представить себе много различных систем протокольных утверждений и достаточно поддержанных ими гипотетических утверждений; согласно формальному критерию Карнапа и Нейрата, каждая из этих различных систем, которые могут быть даже несовместимы друг с другом, была бы истинна. Для любой волшебной сказки может быть построена система протокольных утверждений, которыми она была бы достаточно поддержана, но мы называем сказку ложью, а утверждения эмпирической науки истиной, хотя и то, и другое удовлетворяет этому формальному критерию[13] .
Когерентистский ответ состоит в следующем. Между двумя сравниваемыми системами действительно нет никакого формального, логического различия, но только эмпирическое. Система протокольных утверждений, которые мы называем истинными и к которым мы обращаемся в повседневной жизни и в науке, может быть характеризована только тем историческим фактом, что это — система, которая фактически принята человечеством, и особенно учеными нашего круга культуры; "истинные" утверждения вообще могут быть характеризованы как достаточно поддержанные этой системой фактически принятых протокольных утверждений.
Обсуждая эту дискуссию в статье "Эмпирическое содержание", Дэвидсон обращает внимание, что в 1935 году, когда Гемпель подводил ее итоги (в статье "О теории истины логического позитивизма"), он едва различал между когерентной теорией знания и когерентной теорией истины — что понятно, так как тогда он еще не знал метод семантического определения истины Тарского. Поэтому он был в то время склонен думать, что единственный смысл, который мы можем придать фразе "Предложение S истинно" — это " S хорошо подтверждено в соответствии с принятыми сообщениями наблюдения"[14] . Но понятие хорошей подтверждаемости в соответствии с принятыми сообщениями наблюдения принадлежит скорее области эпистемологии; и когда оно сочетается с идеей, что протокольные утверждения "могут быть характеризованы только историческим фактом", который состоит в том, что они приняты (то есть полагаемы истинными), то это прямо ведет к когерентной теории знания[15] .
Однако позже Гемпель охарактеризовал обсуждаемую позицию, сравнивая ее с идеей Гудмена о том, что правильность некоторой версии описания мира не может быть характеризована как ее применимость для мира[16] . Гемпель выделяет здесь четыре аспекта.
Нейрат отклоняет всякий разговор о "действительности", "фактах", "мире" как метафизический и как потенциальный источник бессмысленного и вводящего в заблуждение спора; самые слова "действительность", "факт" и т.д он отнес к своему известному индексу verborum prohibitorum .
Нейрат сочетает свои требования с убеждением в том, что эмпирические утверждения могут быть выражены на языке физики. Его физикализм носил настоятельно материалистический характер: все отрасли эмпирической науки, включая психологию и социальные науки, имеют дело, в его представлении, с конгломератами материальных или физических систем, чье поведение полностью поддается описанию в физических терминах. (Здесь —разногласие с Гудменом, отклоняющим концепции такого рода как монистический материализм или физикализм и защищающим вместо этого плюрализм.) Базовая концепция здесь состоит в том, что физикализм заключает о физических и ментальных событиях, а не об отношениях между языками.
Отклонение представления о том, что утверждения могут быть проверены сравнением с фактами, согласуется с позицией Нейрата, хотя и не было выражено им явно. Гудмен настаивает, что мы не можем проверять версию, сравнивая ее с неописанным миром. Это могло бы быть выражено более положительно, по мнению Гемпеля, так: то, что мы называем экспериментальными результатами, может служить для проверки данной гипотезы только в том случае, если они выражены в предложениях, которые выдерживают отношения подтверждения или опровержения гипотезы. Очевидные результаты разрешают критическую конфронтацию с данной гипотезой только при соответствующих сентенциальных описаниях.
С отклонением идеи сравнения утверждений с фактами хорошо сочетается отклонение идеи протокольных предложений. Первоначально логические позитивисты предполагали, что эмпирические данные, служащие для проверки научных гипотез, в конечном счете выразимы в предложениях некоторой характерной формы, как предложения наблюдения или как протокольные предложения. Такие предложения очевидности могли бы быть установлены с окончательностью посредством прямого наблюдения, без необходимости дальнейшей проверки. Но если это имело бы место, то такие предложения наблюдения могли бы правдоподобно рассматриваться как описание неизменных фактов, с которыми гипотеза сопоставлялась или сравнивалась бы. Нейрат резко отклоняет это представление, считая, что преобразование наук производится при отказе от предложений, используемых в предыдущем историческом периоде, и то же самое относится к протокольным предложениям.
В совокупности эти требования фактически образуют когерентную теорию знания, в которой доминирующими требованиями для приемлемых теорий являются простота, охват и когерентность, но которая все еще требует прояснения того, как эмпирический характер утверждений наблюдения может быть обусловлен их согласованностью с принятой системой.
[9]Тамже, с. 29.
[10] Neurath O. 'Sociology and Physicalism' — in: Ayer A.J. (ed.) Logical Positivism. P. 291.
[11] Neurath O. 'Protocol Sentences' — in: Ayer A.J. (ed.) Logical Positivism, pp. 204 and 206.
[12]См .: Hempel C.G. 'On the Logical Positivists' Theory of Truth' — Analysis, v.2, No.4, 1935. Pp. 49-59.
[13]См .: Carnap R. Logical Syntax of Language. N.Y., 1937.
[14]См .: Hempel C.G. 'On the Logical Positivists' Theory of Truth', р .56.
[15] Hempel C. 'Studies in the Logic of Confirmation' — in: Aspects of Scientific Explanation, New York, The Free Press, 1965. P. 42.
[16] Davidson D. Empirical Content. — In: Truth and Interpretation (ed. by E. LePore) Ox., 1986. P. 325.