Кроме собственных промыслов и коммерции Иоанникий Федорович выполнял поручения Ивана IV, связанные с наблюдением за торговыми операциями иноходцев, которым запрещено было торговать в розницу, и сбором хлебного оброка в Сольвычегодских землях.
Предприимчивость Иоанникия Строганова заставляла его постоянно расширять рамки своей деятельности. Он развивал торговлю с местным населением (в основном меновую), приобретая драгоценные меха. Торговые операции Строганова простерлись и за Урал, сделав более интенсивными связи с Сибирью. При всей своей коммерческой сметке и беззастенчивом грабеже уральских и сибирских жителей Иоанникий Федорович был очень религиозен, построил на свой деньги несколько церквей и делал щедрые пожертвования на монастыри. В старости он удалился от мира и постригся в монахи, приняв иноческое имя Иоасаф. У него было три сына — Семен, Григорий и Яков. Между Семеном и двумя другими братьями была какая-то распря, и дело дошло даже до царского суда, поэтому Семен Иоанникиевич долгое время находился в немилости.
Владения и капиталы семьи Строгановых расширили и преумножили внуки Иоанникия Федоровича, двоюродные братья Максим Яковлевич и Никита Григорьевич. Они оставили след не только в семейной хронике Строгановых, но и во всей российской истории.
Братьям Максиму Яковлевичу и Никите Григорьевичу, а также их дяде Семену Иоанникиевичу достались обширные владения. Они произвели раздел всего имущества и земель на три части. Интересен этот раздел тем, что во время него было составлено полное описание владений Строгановых в так называемой «Сотной книге». Оказалось, что к моменту раздела (1579 год) во владении Строгановых только земли было более восьми миллионов десятин. Семен Иоанникиевич, как старший член семьи, остался на обжитых строгановских землях в Сольвычегодске, а Максиму и Никите достались Прикамские, Пермские и Зауральские территории.
Земли эти находились в непосредственном окружении инородцев и в значительной своей части располагались на их территориях. Военные набеги местных племен при этих условиях были неизбежны. Кроме того, в расширении влияния Строгановых видел серьезную угрозу и сибирский хан Кучум. Братьям Строгановым приходилось строить укрепленные городки и остроги и содержать большое количество военной силы для защиты своих людей и промыслов от набегов и разорения. Строгановы активно участвовали в военном походе в Сибирь, возглавляемый Ермаком.
Основной целью похода Ермака было уничтожение власти хана Кучума, что позволило бы беспрепятственно захватить сибирские земли и обезопасит торговые пути, и завоевание поселения Мангазея, окрестности которого изобиловали пушным зверем.
Несмотря на успехи сибирского похода и всю его важность для страны не обошлось, как в большинстве больших начинаний, без доносов и разочарований. Чердынский воевода, воспользовавшись набегом местных племен на Пермские земли Строгановых, донес царю о «самоуправстве» Максима и Никиты, о том, что братья Строгановы самовольно послали в Сибирь разбойный отряд казаков, оставив без охраны Пермские территории. На самом же деле еще предки Максима и Никиты Строгановых по царской грамоте имели право воевать с Сибирью, не «спрашивая всякий раз на то соизволения государя».
На Пермские земли Строгановых во время сибирского похода Ермака Тимофеевича действительно дважды нападал местный владетель Бехбелей во главе немалого отряда вогулов, но, как и в первый, так и во второй раз Максим и Никита Строгановы со своим войском настигали врага. Царь Иван был рассержен и отправил Строгановым «гневную грамоту», обвинив их в «воровстве и измене». Чтобы не подвергнуться опале, Строгановы должны были лично объясниться с царем и спешно выехали в Москву. Известия о походе Ермака были самыми благоприятными для царя. Таким образом Строгановы были реабилитированы. Царь не только перестал гневаться на них, но и предоставил им право беспошлинной торговли на завоеванных их радением территориях.
Вступив на престол, Федор Иванович подтвердил право Строгановых на все дарованные им его предшественниками владения и льготы. Уже во время его царствования братья Максим и Никита Строгановы оказывали необходимую Москве военную помощь. А в смутное время они предоставляли своих ратников для борьбы с поляками и пожертвовали в опустевшую государственную казну значительные денежные суммы. С тех пор всему роду Строгановых даровали особое звание «именитых людей», которое носили только Строгановы.
В последствии Строгановы всегда были в большом почете у царей. Так в 1712 году Петр Первый даровал трем сыновьям Григория Дмитриевича (приложение 1) баронский титул за заслуги предков. Александр, Николай и Сергей Строгановы были не только первыми баронами в этой семье, но и первыми ее членами, вступившими на государственную службу. Благодаря своему богатству и личным качествам они заняли высокое место при дворе.
К сожалению, соляной промысел братьев Строгановых в то время переживал кризис. Для этого были объективные причины. Александр, Николай и Сергей Строгановы, как и предыдущие поколения этой семьи, столкнулись с нехваткой людских ресурсов в малонаселенных Пермских землях. Добыча соли для поставки в казну и ее транспортировки в Нижний Новгород (по условиям, подписанным еще Григорием Дмитриевичем) требовали огромного количества рабочих рук. До 1742 года эта проблема решалась путем привлечения бродяг, беглых и беспаспортных, которые благодаря приемлемым условиям охотно шли к Строгановым на работу. Однако после указа 1742 года, категорически воспрещавшего принимать людей не только беспаспортных, но даже с письменными паспортами, на работу можно было брать только немногочисленных владельцев печатных паспортов. В отдаленных пермских землях таких находилось немного.
Строгановы попытались использовать все свое влияние и обратились в Сенат с просьбой сделать для них исключение за солидные взносы в казну, но получили отказ. Тогда они подали императрице Елизавете Петровне челобитную, в которой просили взять за соответствующее вознаграждение их соляные промыслы в государственную казну. Рассмотрение этого дела тянулось несколько лет. В это время возникла серьезная конкуренция строгановской соляной монополии — началась активная разработка соляных месторождений озера Эльтон. Соль эта была дешевле строгановской. Большинство промыслов Строгановых не выдержало конкуренции, и значительное количество их соляных варниц было закрыто.
Тем не менее, как бароны Строгановы, так и их потомки заслужили благодарность современников как известнейшие меценаты, покровители и щедрые благотворители искусства и науки.
Сергей Григорьевич (приложение 3) нанял итальянца Растрелли, который возвел ему на набережной Мойки в 1753 году Строгановский дворец еще до того, как выстроил Эрмитаж. Его сын Александр Сергеевич (приложение 2) вошел в историю как крупнейший коллекционер и меценат.
Долгие годы он жил в Париже, дружил с Дидро, с известными художниками и скульпторами. Император Павел назначил его президентом Академии художеств. Граф Сергей Григорьевич основал в 1825 году Строгановское училище, а также Археологическую комиссию. Строгановы возводили соборы, строили школы и больницы, субсидировали военные походы и даже придумали одно из самых популярных блюд – беф-строганов. Они были государственными деятелями, воинами, дипломатами, учеными, покровителями искусств, которые видели свою миссию в служении своей
стране.
Все рухнуло в октябре 1917-го. Началась эпоха вечного изгнания. Молодая княжна, урожденная Софья Васильчикова, бежала за границу с четырьмя маленькими дочками. Одна из них, Ксения, вышла замуж за барона Андре Людингаузена–Вольфа. В Париже появился на свет ее единственный ребенок – Елена, баронесса Людингаузен (приложение 4), последняя из рода Строгановых. Неисповедимы человеческие судьбы: 10 лет назад Ельцин награждал русскую баронессу в Кремле в числе первых семи меценатов за вклад в благотворительную деятельность.
«Впервые вместе с мамой мы побывали в Советском Союзе в 1985 году, - рассказывает баронесса Людингаузен, которую ее русские друзья зовут Еленой Андреевной. - Тогда страна и люди мне показались совсем чужие – какие-то грустные, унылые и не очень приятные. И когда моя русская подруга говорила, что я должна что-то сделать для России, то я вначале отказалась. В этой стране я не жила, ее не знала. Русские мне даже представлялись врагами... В 1991 году я снова отправилась в Петербург и увидела, в каком жутком состоянии находится наш фамильный Строгановский дворец. Мне было горько, но когда я познакомилась с директором Русского музея Владимиром Гусевым, то сказала ему: «Как странно, я раньше не хотела помогать России, я теперь – даю вам слово – буду делать для нее все, что могу». Мне предложили в будущем пользоваться квартирой в Строгановском музее – на самой верхнем этаже, где когда-то, наверное, жила прислуга. Принадлежать она мне не будет, но я смогу в ней останавливаться. И в 1992 году я создала Строгановский фонд. Чтобы найти для него деньги, я стала организовывать поездки в Петербург моих богатых и знатных друзей со всего света, которые любят искусство и интересуются Россией». Таких «строгановских туров» Елена Андреевна устроила семь, свозила в общей сложности в Северную Пальмиру около 400 человек. Среди них был принц Кентский Майкл, внук Георга V, двоюродного брата Николая II. Эти поездки принесли значительные суммы, которые пошли на реставрацию не только Строгановского дворца, но и Эрмитажа, Павловска, Царского села.