Смекни!
smekni.com

Ушу (стр. 1 из 7)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Изучая иную культуру, мы глубже постигаем самих ебя и собственные культурные ценности. Начиная с VI—XVII вв., когда первоначально христианские и католические миссионеры, а позже путешественники и ченые обратили взоры к Востоку, их поразило обилие еобычного и непривычного для людей Запада в Поднебесной империи — Китае. Недоумение чувствуется в за писках европейцев, освещающих мирное сожительств конфуцианства — по их мнению, высокоморального учения — с «варварскими» даосизмом и буддизмом. Нееньше поражали гостей и подкрепленные философскими рассуждениями странные комплексы гимнастических пражнений, которые повсеместно практиковали жители ородов и деревень вплоть до новейшего времени. Огромен был спектр таких упражнений — от дыхательно-медитативных систем до боевых комплексов, объединявшихся под единым названием у-шу.

Именно тогда возник проникший позже на страницы ападных массовых изданий, на экраны кинотеатров и идеомагнитофонов миф о загадке китайской цивилизации — воинских искусствах у-шу, дающих человеку верхъестественные способности. Журналы запестрели ообщениями о различных оккультных таинствах — о аправленном «выбросе» биоэнергии, об удивительной пособности без вреда встречать удары меча и копья, робить ладонью камни, чуть ли не «странствовать в облаках». Слухи подогревались еще и тем, что ни в одной тране Запада нельзя было найти аналогов этой древней бласти знания.

Лишь в последнее время к у-шу стали подходить не ак к курьезу, а как к неотъемлемой части культурной радиции, столь же богатой и сложной, как китайская

Прекращение вражды и установление гармонии — кардинальная идея у-шу (с японской гравюры).

архитектура и живопись, философия и литература. А это означает, что у-шу — уникальная «наука жизни» — требует внимательного научного рассмотрения. Необходимо вновь «вернуться к истокам» — изучить китайские исторические хроники, трактаты, жизнеописания полководцев, даосских и буддийских подвижников.

Европейский ум, сталкиваясь с необычным феноменом, сразу же пытается найти для него аналогию в рамках собственной культуры и очень неохотно допускает, что инокультурное явление может быть во много крат шире и глубже, чем все внешние представления о нем. Нередко у-шу называли «гимнастикой», «методом самозащиты», «способом активной медитации», «китайским боксом», а то и «эффективной системой достижения успеха в делах», то есть пытались «подогнать» под привычные понятия. И все же придется согласиться, что у-шу — не та надуманная система, что возникает в воображении наших современников под воздействием слухов, популярных книг и кинобоевиков, а сложнейший комплекс методов психофизического тренинга, который

веками формировался в Китае, захватывая обширные, порой неведомые области медицины, психологии и парапсихологии, этики я эстетики.

" Существует также исторический миф об у-шу китайского происхождения. В Поднебесной империи считалось, что чем дальше в глубь времен отстоит от нас то или иное событие или явление, тем оно ценнее для последующих поколений и тем больше истины заключено в нем. В Китае бытовали представления о некой «золотой древности» — эпохе порядка, справедливости и добродетели, когда процветала культура и небесная гармония находилась в соответствии с земными уложениями. Нередко в Китае знаменательные исторические события относились в далекое прошлое, за несколько сот лет до реальной даты. И сейчас можно встретить описания «зачатков» у-шу у синантропов, первобытных охотников, вооруженных «оружием у-шу» — каменным топором и примитивным луком. Реальность, однако, свидетельствует о другом — у-шу возникло на стыке китайской натурфилософии и различных способов подготовки воинов в те времена, когда и «гражданское начало» (вэнь) и «военное» (у) были достаточно высоко развиты. Хотя в раскопках скальных пещер в Мавандуе были обнаружены изображения людей в позах, отдаленно напоминающих современную дыхательно-медитативную систему ци-гун, но вполне вероятно, что эти ранние упражнения были не сложнее обычной утренней гимнастики.

Впервые термин у-шу можно встретить в памятниках начиная с III в., до этого времени употреблялись названия лишь для отдельных конкретных видов борьбы — шоубо, сянбо, цзяоли, чаншоу. Буквально у-шу переводится как «воинские искусства», хотя полный смысл термина выходит далеко за рамки этого дословного перевода. Первоначально у-шу, вероятно, представляли собой структурно не оформленную систему чисто воинской практики, которой занимались в основном на элитарном уровне китайской цивилизации — при дворе, в среде знати или «людей просвещенных». Несколько позже методики подготовки воинов проникают и в народную среду, где сливаются с широким спектром народных верований, а также крупнейших религиозно-философских систем Китая — конфуцианства, даосизма и буддизма.

У-шу в древности

Постепенно наметились основные центры развития у-шу, начали формироваться основные стили и направления. Этот процесс достиг апогея в XVII—XVIII вв., во времена маньчжурского завоевания Китая. Толчком к формированию стилей служили, вероятно, чисто внешние факторы — хотя бы такие, как нашествие чжурчжэней, монголов, а позже маньчжуров. Владычество иноземцев заставляло китайский народ укрывать свое воинское искусство в тайных школах и сектах, основным консолидирующим началом которых нередко и были именно занятия у-шу. Само у-шу начинало символизировать не просто набор приемов и хитроумных методик, но некое священнодействие, теургию, учение, которое передается лишь от учителя ученику в форме своеобразного «диалога душ». В тайных школах сложились ныне широко известные направления и стили у-шу — Шаолинь-цюань, Багуа-чжан, Хун-цюань, Танлан-цюань и ряд других. Закрытая школа, существовавшая в рамках тайного общества, обеспечивала передачу традиций у-шу в неизменном виде. «Передавая учение, преемствуем душу» — на этом принципе было построено все традиционное у-шу.

Помимо существования закрытых школ, были и широкие секты гуань или шэ, обычно связанные со школой. Собственно «академическая» школа называлась мэнь («врата») — символ того, что ученик, входя во «врата», оставлял все старое за ними, обретал качества «настоящего человека», после чего ему и передавались тайны учения. Однако все это было связано с огромной работой над собой и большой психологической нагрузкой, поэтому секты гуань и шэ нередко внешне дублировали основную школу, имитировали чисто внешний рисунок движений, не углубляясь в философские сложности. Такая структура традиционного у-шу, сохранившаяся вплоть до начала XX в., позволяла любому желающему практиковать это искусство в зависимости от своих физических и психических способностей.

Каждая школа обязательно восходила к первоучителю, «Отцу-основателю», легендарному мастеру, который придавал всем последующим поколениям учеников статус каноничности и высокий социальный престиж. Создание стилей приписывалось в основном легендарным личностям, поэтому подавляющее большинство стилей у-шу соотносятся с героями китайской традиции: стиль «Обезьяны» (Хоу-цюань) — с царем обезьян Сунь Укуном, стиль «Направленная воля» (Син и-цюань) — с легендарным полководцем Юэ Фэем. Даже Конфуций (Кун-цзы) и его ученики якобы занимались стилем Кунмэнь-цюань. Особенно много стилей приписывается «молодцам с горы Ляншаньбо» — героям средневекового романа «Речные заводи». Стиль «Пьяницы» (Цзуй-цюань) был разработан, согласно легенде, бесстрашным монахом Лу Чжишенем, стиль «Пронзающие ноги» (Чо-цзяо) У Суном, «Потерянный след», или «Лабиринт» (Мицзун-цюань), — бывшим воспитанником шаолиньского монаха Янь Цином. Все эти версии о возникновении стилей у-шу формировали у занимающихся чувство единения с традициями мастеров и героев славного прошлого, вводили в мир китайской истории. Таким образом, у-шу становились своеобразным способом социализации многих членов китайского общества — то есть приобщали к основным культурным установкам, необходимым для существования человека как члена данного общества. Не случайно в каждом стиле у-шу, помимо изучения чисто технических действий, рассматривались и вопросы этики, житейской философии, логики, способы обращения к старшим, общения с людьми, принципы поведения как в экстремальной ситуации, так и в обычных условиях.

В средние века центром занятий у-шу становятся буддийские монастыри. В них создавались идеальные условия для занятий — жесткая дисциплина, замкнутое сообщество, позволяющее поддерживать высокий уровень духовности, регулярность и непрерывность занятий. Особенно прославился монастырь Шаолинь в Хэнани.

Хотя монастырь Шаолинь и считается центром всех буддийских видов у-шу, однако более вероятным представляется, что различные направления формировались независимо друг от друга, часто переплетаясь воедино или, наоборот, распадаясь на десятки стилей и подстилей. В результате такого долгого и взаимообогащающего развития сформировалось три крупнейших направления у-шу — шаолиньское, уданское и эмэйское.

Шаолинь-пай (шаолиньское направление) исключает в себя около 400 основных стилей, распадающихся на более мелкие подстили и школы. Решающее влияние на формирование Шоалинь-пай оказала буддийская «прикладная метафизика». Ряд эзотерических школ избрал тайные учения буддизма своей основной доктриной:

Цзинганчань цзыжань-мэнь (школа «Естественности алмазного Чань-буддизма»), Фо-мэнь (школа «Будды»), Лама-цюань («Ламаистский кулак») и некоторые другие. Из всех видов буддизма в системе у-шу, безусловно, решающую роль играл Чань-буддизм, повлиявший также на формирование всей китайской культуры, особенно в IX—XIII вв. Чань-буддизм не только создал своеобразное эстетическое отношение к миру как к Великому .символу бытия, за которым скрывается истинная сущность, но и разработал особые методики раскрепощения способностей самого человека. Не переоценивая буддийские догмы, Чань-буддизм учил находить радость бытия и возможность самореализации в любом творческом действии, в том числе и в занятиях у-шу.