Таким образом, при самонадеянности имеются мотивы и цели, но особенностью их является то, что они многоаспектны, как бы разветвлены и опосредованы легкомысленным расчетом, личностным смыслом совершаемого и характером проявления воли: желаемы противоправные действия (а значит, и их цели) и активно нежелаемы общественно опасные последствия — своего рода абстрактные цели и нежелаемые цели, цели со знаком «минус».
Следует отметить, что легкомысленный расчет и личностный смысл совершаемого даже при условии, что последний почти лишен низменного характера, не исключают мотива и цели преступления при самонадеянности. Например, ошибочное в результате легкомысленного расчета представление субъекта о ненаступлении общественно опасных последствий в самонадеянности является лишь аргументом при принятии неоправданного на деле решения, основанного на более конкретных мотивах совершения таких деяний. Именно они находят свою конкретизацию в цели совершаемых действий, объективируются в ней. Благодаря им субъект считает возможным поставить под удар правоохраняемые интересы, нарушить правовые предписания, не выполнить возложенные обязанности.
Своеобразно проявляются мотив и цель в преступной небрежности. Ученые исходят из того, что действия в преступной небрежности целенаравлены и мотивированы, хотя ни мотив, ни цель даже в ее абстракт ной форме не связаны, не соотносятся с фактически наступившими по следствиями. Такая трактовка роли мотива и цели вписывается в наше понимание преступной небрежности. Я полагаю, что сознание упречности, недозволенности, запрещенности совершаемых действий существует при небрежности. В то же время при этой форме вины лицо н предвидит наступления общественно опасных последствий, поскольку подобные действия, ранее неоднократно совершаемые им, не приводили к такому результату.
Выполняя преступно небрежное деяние, направленное на нарушение инструкций, приказов, положений, законов, обыденных правил предосторожности и т. д., лицо предварительно ставит перед этим деянием цель: нарушить традиционные или установленные правила поведения. При этом в основе цели и направленности действий находится мотив. Мотив с помощью цели совершаемых действий и самого деяния уточняется и конкретизируется. При небрежности как форме вины мотив относится только к действию. Он получает «опредмечивание» через качество совершаемого деяния, а не через последствия от него.
Например, невежда, решивший управлять подъемным краном, не предвидит, что его действия могут повлечь материальный вред или гибель людей. Однако характер побуждений (показать свою удаль, всезнайство, залихватство, «бесстрашие», бесшабашность и т. п.) приобретает социальную окраску через особенности совершаемых действий - противоправных действий, действий, не учитывающих, а нередко и игнорирующих предъявляемые к ним требования. Благодаря такой связи лицо понимает как упречность действий, так и низменность своих побуждений. Однако с учетом неверной оценки конкретной ситуации, которой желанно осуществляется преступно небрежное деяние, последствия не охватываются интеллектом лица, не предвидятся им, хотя реальная возможность их предвидеть имелась.
При преступной небрежности снижение у личности критической оценки сложившейся ситуации зависит от множества факторов. Это может быть связано не только с отсутствием социального опыта субъекта, уровнем его профессиональной или иной подготовки, но и с эмоциональным состоянием, собранностью личности, способности к ориентировке в окружающей действительности и т. п.
Подводя итог рассуждениям, еще раз подчеркну, что для субъективного вменения имеют значение наряду с виной мотив и цели как стороны психической сферы субъекта, характеризующие личность преступника и совершенное им преступление. А это в конечном счете позволяет решить вопрос о применении к человеку, совершившему преступление, мер государственного принуждения, что и является одни из определяющих моментов принципа субъективного вменения.
5. Эмоциональное состояние лица совершившего преступление.
Эмоции выполняют роль внутренних сигналов. Они являются внутренними в том смысле что сами не несут информацию о внешних объектах, об их связях и отношениях, о тех объективных ситуациях, в которых протекает деятельность субъекта. Особенность эмоций состоит в том, что они непосредственно отражают отношения между мотивами и реализацией отвечающей этим мотивам деятельности.
А. Н. Леонтьев
Эмоции (эмоциональное состояние), как и другие психические явления, представляют собой различные формы отражения реального мира. В отличие от познавательных процессов, отражающих окружающую действительность в ощущениях, образах, представлениях, понятиях, мыслях, эмоции и чувства отражают объективную реальность в переживаниях. В них выражается субъективное отношение человека к предметам и явлениям окружающей действительности. Одни предметы, явления, вещи радуют человека, он восхищается ими, другие - огорчают или вызывают отвращение, третьи - оставляют равнодушным. Таким образом, отражение в мозгу человека его реальных переживаний, то есть отношение субъекта потребностей к значимым для него объектам, принято называть эмоции — особый класс субъективных психологических состояний, отражающих в форме непосредственных переживаний приятного или неприятного процесс и результаты практической деятельности, направленной на удовлетворение актуальных потребностей.[22]
Выделяют четыре основные формы эмоциональных состояний:
· Чувство – одна из форм отражения действительности, выражающая субъективное отношение человека к удовлетворению его потребностей, к соответствию или несоответствию чего-либо его представлениям.
· Страсть – это сильное и продолжительное чувство.
· Настроение – равнодействующая многих чувств. Это состояние отличается длительностью, устойчивостью и служит фоном, на котором протекают все психические процессы.
· Аффект – очень сильное кратковременное чувство, связанное с двигательной реакцией.
В уголовном праве особенное место как эмоциональному состоянию лица отводится именно аффекту.
В преступлениях, предусмотренных ст. 104, 110 УК РФ, поводом возникновения сильного душевного волнения, именуемого в психологии физиологическим аффектом (аффектом), названы противозаконное насилие, тяжкое оскорбление и иное противоправное поведение потерпевшего. В составах этих преступлений они являются обязательными признаками.[23]
Считается общепринятым, что насилие — это физическое воздействие на человека с помощью мускульной силы либо посредством орудий, механизмов, веществ (радиоактивных, отравляющих, сильнодействующих, ядовитых), температур, электромагнитных процессов и т. д., способных причинить боль, телесные повреждения или смерть.
В судебной практике и в юридической литературе бытует суждение, что помимо физического есть еще психическое насилие. Однако в уголовном законодательстве отсутствует термин «психическое насилие». Есть термин «угроза» (ст. ст. 117, 146, 208 УК и др.). Она состоит в выражении намерения причинить зло. Угроза, как и насилие, является самостоятельным признаком составов преступлений. Они не объединяются в одно понятие. Стало быть, психическое насилие — научная категория и как таковая не имеет юридического значения. Исходя из сказанного и применяя буквальное толкование нормы, следует сделать вывод, что насилие как признак названных выше составов предполагает только физическое воздействие на человека.
Вторым поводом в составах преступлений, предусмотренных ст. ст. 104 и ПО УК, является тяжкое оскорбление. В УК нет определения тяжкого оскорбления. Есть определение «простого» оскорбления — умышленное унижение чести и достоинства личности в неприличной форме (ст. 131 УК). Тяжкое же оскорбление — оценочная категория. Отсюда следует, что признание оскорбления признаком указанных преступлений зависит от усмотрения суда, что вряд ли можно признать оправданным и соответствующим ст. 3 УК. Кстати, суды оскорбление, вызвавшее аффект, признают признаком названных преступлений без деления на тяжкое и не тяжкое. Важно, чтобы оно охватывалось составом преступления, предусмотренного ст. 131 УК. Это и понятно. Ведь фактически аффект может вызвать лишь циничное оскорбление, т. е. субъективно тяжкое.
Обязательным условием признания насилия и тяжкого оскорбления признаками составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 104 и 110 УК, является требование, чтобы они были противоправными. Это продиктовано тем, что насилие и оскорбление могут быть и не противоправными. Например, насилие может быть причинено при необходимой обороне, в состоянии крайней необходимости, при задержании лица, совершившего преступление, при принуждении к повиновению и выполнению правовой обязанности. Оскорбление также может быть не предусмотренным законом, когда в нем отсутствует неприличная форма унижения чести и достоинства личности.
Поводом возникновения аффекта в законе названо и иное противозаконное действие потерпевшего. Таким может быть кража, грабеж, клевета, понуждение женщины к вступлению в половую связь, повреждение и уничтожение имущества.[24] Д. из мести поджег дом Б. Это преступление вызвало у последнего аффект, под влиянием которого он топором нанес Д. тяжкое телесное повреждение. Суд квалифицировал действия Б. по ст. 110 УК.