Задача выявления всех лиц, причастных к делу, требует всестороннего учета обстоятельств, характеризующих возможности, существовавшие у привлеченных по делу обвиняемых, для совершения и сокрытия своих действий. Здесь, как и вообще при определении предмета доказывания нельзя исходить из объяснений обвиняемого: их надо внимательно учитывать, но за ними нельзя идти. В частности, необходимо выяснить обстоятельства, характеризующие, смотря по характеру дела, должностную компетенцию обвиняемого, возможность
¹ Бюллетень Верховного Суда СССР, 1971 г., № 3, с. 18.
непосредственного доступа привлеченных к ответственности лиц. Например, по делам о хищении товаров материально-ответственными лицами нужно включить в предмет доказывания обстоятельства, выявление которых помогает ответить на вопрос, мог ли обвиняемый выносить похищенное без помощи работников охраны и реализовывать его без посторонней помощи; мог ли скрывать образовавшуюся недостачу без содействия ревизоров и членов инвентаризационной комиссии и так далее. По делам о взяточничестве в предмет доказывания необходимо включать обстоятельства, помогающие решить вопрос, мог ли предполагаемый взяткодатель совершать и маскировать свои незаконные действия без помощи других должностных лиц и так далее.
Говоря о включении в предмет доказывания обстоятельств, позволяющих выявить всех лиц, проходящих по делу, надо иметь в виду весь круг обстоятельств, которые не только указывают на наличие возможной причинности того или иного лица к событию, но в своей совокупности позволяет, безусловно, решить вопрос о действительном отношении каждого из обвиняемых к исследуемому событию. При этом велика вероятность двух основных ошибок.
Во-первых, задача выяснения наличия причинной связи между действиями обвиняемого и исследуемом событии подменяется иногда внешне сходной задачей выяснения, может ли обвиняемых нести ответственность за это событие в силу своего особого положения, особого отношения к потерпевшему и так далее. При таком подходе к делу иногда привлекают к ответственности (суд или следователь) лечащего врача в случае смерти больного, лицо, ответственное за технику безопасности в случае аварии, водителя – в случае столкновения автотранспорта, материально–ответственное лицо – в случае недостачи и так далее. Таким образом, действительное суждение об отношении данного лица к событию подменяется в рассматриваемых случаях вероятным, что не допустимо с точки зрения задачи установления объективной истины по делу.
Во-вторых, другой основной ошибкой при решении вопроса о действительном отношении обвиняемого к делу (исследуемому событию) является смешение последовательности явлений во времени и причиной связи явлений. Иными словами, ошибочной была бы трактовка того обстоятельства, что событие наступило после определенных действий обвиняемого как безусловного основания для вывода, что это событие произошло вследствие этих действий (бездейтсвий). И в этом случае предмет доказывания неосновательно сужается, ибо последовательность во времени, являющуюся необходимым условием причинной связи явлений, сама по себе свидетельствует лишь о том, что причинная связь возможна, но не о том, что она действительно существует. На мой взгляд, в предмет доказывания надо включить выяснение обстоятельств, необходимых для проверки всех возможных версий (объяснений) существования исследуемого события, в том числе исходящих из отсутствия причинной связи между действиями обвиняемого и исследуемым событием, объяснений, указывающих на нетипичный ход событий и так далее. Нет ничего опаснее, чем подмена исследования вопроса о наличии причинной связи констатацией «очевидности» как таковой, поскольку два явления близки по времени. Даже при наличии «классического» сочетания обстоятельств: если «А» выстрелил в «Б» и тот упал – нельзя принимать за аксиому наличия причинной связи между смертью «Б» и действиями «А».
Недостаточно установить, что обвиняемый совершил деяние, являющегося предметом данного уголовного дела, необходимо выяснить все обстоятельства, которые позволяют установить форму вины. Так, например, если предполагается наличие неосторожной вины в форме легкомыслия, необходимо выяснить обстоятельства, которые укажут на следующие обстоятельства:
а) предвидел ли обвиняемый последствия своих действий;
б) действительно ли он надеялся предотвратить (иначе налицо будет эвентуальный умысел);
в) являются ли средства, с помощью которых обвиняемый рассчитывал предотвратить последствия своих действий негодными для этой цели и по каким основаниям (иначе нельзя будет говорить о виновности).
Если предполагается наличие неосторожной вины в форме небрежности, в предмет доказывания должны быть включены обстоятельства, выяснение которых позволит установить:
а) действительно ли обвиняемый предвидел последствия своих действий (иначе речь должна будет идти о другой форме вины);
б) действительно ли существуют условия, из которых неотвратимо вытекает реальная возможность для обвиняемого предвидеть наступление этого последствия (иначе нельзя ставить вопрос об уголовной ответственности).
В том случае, если по делу проходят несколько обвиняемых, исследованию подлежит форма вины каждого из них. Важное значение, в этой связи, имеет выяснение вопроса о форме соучастия. Было ли это соучастие без предварительного сговора или с предварительным сговором. Последняя форма вины (в аспекте соучастия) в УК предусмотрена в качестве необходимого и квалифицирующего признака конкретных видов преступлений, в частности, п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК. Различная степень согласованности между соучастниками в рамках данной формы вины (в аспекте соучастия) позволила выделить такие разновидности, как совершение преступления по предварительному сговору группой лиц (например, ст. 258 ч. 3 п. «а»), преступным сообществом (ст. 210 УК). Независимо от разновидности данной формы участия, надлежит выяснить следующие обстоятельства:
а) имело ли место предварительное соглашение, и время его совершения;
б) форма предварительного соглашения, то есть устная, письменная или достижение соглашения в результате конклюдентных действий (молчаливого согласия);
в) результаты предварительного соглашения, касающиеся его объекта и предмета преступного посягательства.
Данные формы соучастия предусмотрены в УК и в качестве отягчающего обстоятельства (п. «в» ст. 63 УК).
Если обвиняемому вменяется в вину совершение нескольких деяний, то должны быть исследованы все обстоятельства, характеризующие форму его вины относительно каждого из этих деяний.
В предмет доказывания по каждому делу следует включать все обстоятельства, выяснение которых позволяет установить мотив, которым руководствовался виновный. В ряде случаев мотив предусмотрен в УК в качества признака того или иного состава (например, ст. 105 ч. 2 п. «б», ст. 105 ч. 1 УК). Но в тех случаях, когда закон прямо не упоминает о мотивах деяния, выяснение его необходимо, ибо позволяет более полно и точно определить степень общественной опасности обвиняемого и содеянного им. Кроме того, установление мотива деяния необходимо для того, чтобы выяснить имеет ли место умышленное или неосторожное деяние и какова направленность умысла. Выяснение последнего обстоятельства необходимо для решения вопроса об объекте посягательства, для чего необходимо проанализировать данные, характеризующие как объективную сторону исследуемого деяния и его субъекта.
Установление мотива деяния, инкриминируемого обвиняемому, является обязательным условием для признания расследования законченным, а судебного разбирательства – полным.
В ряде случаев мотив совершения преступления имеет значение для квалификации деяния. Так, при расследовании дела о подлоге, совершенном должностным лицом, установление корыстных мотивов дает основание для квалификации преступления по ст. 292 УК; установление факта совершения убийства на почве национальной, расовой или религиозной ненависти или вражды, либо кровной мести позволяет квалифицировать преступление по п. «л» ст. 105 УК. В других случаях мотив совершения преступления имеет значение отягощающего или смягчающего обстоятельства. Верховный Суд СССР специально указывает на значение мотива преступления «для решения вопроса о признании лица особо опасным рецидивистом».¹ В другом постановлении «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» Пленум Верховного Суда СССР подчеркивает, что «указывая мотивы преступления суды не должны ограничиваться формулировками в виде неопределенной ссылки на низменные побуждения, а должны в каждом отдельном случае конкретно указывать, в чем именно заключались эти побуждения».² Недопустимо поэтому, чтобы обстоятельства, характеризующие мотив деяния включались в предмет доказывания не всегда, а лишь «по отдельным категориям дел», по которым он может иметь то или иное значение.
Таким образом, обстоятельства, устанавливающие мотив деяния, являются существенными для каждого уголовного дела и невключение их в предмет доказывания есть нарушение ст. 205 УПК, то есть такие нарушения, которые
¹ Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924 – 1970 гг., 1971 г.,
с. 523.
² Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924 – 1996 гг., 1996 г.,
с.с. 444 – 446.
делают невозможным вынесение обвинительного заключения. Поэтому нельзя, признавая существенность такого рода обстоятельств, в то же время считать их включение в предмет доказывания не обязательным, а факультативным в случаях, например, когда сам факт совершения преступления не вызывает сомнений (задержание на месте преступления и так далее). Если не выяснен мотив деяния, факт совершения подсудимым преступления не может считаться безусловно установленным. При этом всегда надо иметь в виду, что не всегда удается собрать доказательства, которые бы непосредственно устанавливали мотив деяния (например, не всегда удается получить правдивые показания обвиняемого по рассматриваемому вопросу). Однако, нельзя упустить из виду всегда существующую возможность установить мотив косвенным путем.