На флоте Морским Уставом 1720 г. применялся особый вид плетей - “кошки”, четыреххвостные плети с узелками на концах. Ими могли наказываться и штатские. До середины ХVIII в. болезненные наказания применялись независимо от пола, возраста и социальной принадлежности.
Поскольку наказание рассматривалось как защита общественной безопасности, подвергшиеся телесным наказаниям ссылались в уездные города, где употреблялись на казенных и частных работах. Как самостоятельные, так и дополнительные, они могли быть заменены принудительными работами по месту жительства на определенный срок.
Тюремное заключение, как и предыдущий период, назначалось как самостоятельное наказание и как мера охранительная. Последняя применялась к лицам, сидевшим “до розыску”, или до представления поручителей, и к разного рода чинам, не исполняющим своих обязанностей.
В целях побуждения губернских начальств к доставлению ведомостей о доходах и расходах Указом от 24 марта 1719 г. предписывалось непредоставивших отчеты “сковать за ноги, и на шею положить цепь и держать в Приказе покамест, пока вышеписанное исполнится”, либо “держать при Сенате под караулом”.
Как самостоятельное наказание тюрьма применялась обычно наряду со штрафом, по большей части без указания срока. Тюрьмы, из которых земляные были засыпаны по Указу 1724 г., продолжали оставаться в очень плохом состоянии. Введение в 1662 г. для тюрем “государева жалованья”, или “кормовых денег”, в размере двух алтын в день на человека, не сняло проблему пропитания заключенных. Они по-прежнему содержали себя подаянием, для чего у ворот тюрьмы сидел на цепи один из арестантов, просящий милостыню или продававший сделанные “сидельцами” изделия, а по праздникам арестантов водили по городу для сбора подаяния. Сидевшие по частным искам кормились за счет челобитчиков, с которых взыскивалось на Москве копейка в день, а в Петербурге по две.
Уже в ХVII в. тюрьмы были отдельными для мужчин и женщин и подразделялись в основном на две категории - по разбойным и татиным делам и по “истцовым искам”. В крупных городах были тюрьмы холопьи - для беглых и других лиц несвободного состояния, пересыльная тюрьма для ссылаемых в Сибирь, а в Москве особая бражная, где заключались задержанные в пьяном виде, что при рецидиве влекло длительное заключение, сопровождаемое торговой казнью.
Конечно, эти деления соблюдались не всегда, но что являлось характерной чертой тюремного заключения в России, так это использование это использование труда заключенных. При отсутствии поручителей сидевших за долги посылали “мужеска пола на галеру, а жен в прядильный дом”, засчитывая долги на месяц по рублю. При использовании заключенных на казенных работах учитывалась их специальность. Так, в 1682 г. тюремный сиделец, знаток рудного дела, был послан “для сыску серебряной руды”. Свободные от казенных работ могли заниматься своим ремеслом и даже выходить из тюрьмы для покупки материалов. Тюремное заключение часто заменялось обязанностью трудиться. В ответ на челобитную молодых стрельцов освободить их из тюрьмы Петр I предписал всех (124 человека) освободить по круговой поруке и сослать их в Азов, где “работу всякую работать”. В тюрьме сидящие наравне со ссыльными посылались на работы по строительству: “вместо наказания...заставить тот камень ломать”. Также “всех гулящих и слоняющихся людей... ловить и определять в работу...”. В целях исправления трудом в 1721 г. предусматривалась организация “Цутгаузов”, или “смирительных домов”, куда должны были сажаться дети “непотребного и невоздержанного жития”, расточители имений, “рабы непотребные, которых уже никто в службу не приемлет, еще ж люди ленивые, здоровые, нищие и гуляки, которые не хотя трудиться о своем пропитании, ядет хлеб вотще...то таковых...сажать в смирительные домы, кто на какое время по злым его поступкам будет достоин, и посылать их на работу, чем бы они могли пропитание себе заработать, чтоб никогда праздны не были”. Для “непотребного ж неистового женского пола” магистраты должны были строить “прядильные домы”.
Лишение чести подразделялось на “легкия чести нарушимыя наказания” и “тяжелое чести нарушение”. Первые - это преимущественно позорящие наказания, лишавшие человека его служебной или личной чести. К ним относились: лишение чина и достоинства навсегда, применявшееся к священникам, виновным в нечестных и беззаконных поступках или совершавшим службы в пьяном виде (Арт. 14, 15), офицерам, взявшим за правило прибегать к словам и побоям, посягающим на честь и достоинство подчиненных (Арт. 33); и временное лишение чести путем разжалования на срок в рядовые (Арт. 28, 29, 32, 38-41 и др.); арест у профоса (Арт. 11); крепкий выговор офицеру (Арт. 56); ношение военными чинами ружей или мушкетов, пик или карабинов (Арт. 7, 8, 10 и др.); публичное испрошение прощения или получение пощечины от профоса перед ротой, прибитие имени к виселице и др. (Арт. 21, 99, 141, 145, 150). Осрамительные наказания применялись иногда к целой группе лиц. Так, полки или роты, ушедшие с поля боя, помимо наказания каждого виновного отдельно, должны были “без знамен вне обоза стоять...пока они храбрыми своими делами паки заслужат” (Арт. 97).15б
“Тяжелое чести нарушение - шельмование” применялось к дворянам. Оно заключалось в прибитии имени преступника к виселице, преломлении палачом шпаги над его головой, объявлении “шельмой” и предшествовало смертной казни и конфискации имущества (Арт.99,123). В качестве самостоятельного наказания шельмование как лишение чести, или “политическая смерть”, было впервые применено Указом от 24 ноября 1700 г. к лицам, злоупотребившим своей должностью.
По Духовному регламенту, шельмованный предавался анафеме, отлучался от церкви, не мог вступать в брак. Указом от 11 января 1722 г. шельмованные противопоставлялись добрым людям и не подлежали защите. Даже если их кто “ограбит, ранит, что у них отымет, а ежели и до смерти убьет”. Официально термин “политическая смерть” стал упоминаться в 20-х годах ХVIII в.
Как считают некоторые исследователи, шельмование, это не только лишение чести, направленное против личного достоинства наказуемого, но и лишение тех его прав, которые принадлежат ему как гражданину. Именно поэтому шельмование перекликается с “политической смертью”, означающей лишение всех прав состояния, что было подтверждено законом 1766 г.
Денежные наказания взимались не только в пользу потерпешвих, но главным образом в пользу государства - казну, Синод, госпитали лечебные и т.д.
Наиболее распространенным видом денежных видом денежных наказаний являлись штафы. Так, Указом от 17 сентября 1680 г. вместо введенного Уложением 1649 г. битья кнутом за порчу межей и граней (Ст.231 Гл. Х) предписывалось “имать за всякую испорченную грань по 5 рублев, и присылать те пенныя деньги к Москве в Поместный приказ”. Восстановление Указом 1682 г. торговой казни не помешало сохранению денежного штрафа.
Как самостоятельные наказания штрафы от 1 рубля до 1000 взимались с должностных и частных лиц за невыполнение тех или иных предписаний. Так, за ношение русского платья, усов и бороды взыскивался штраф в 50 и 100 рублей с человека и по две деньги с крестьян. Поскольку желающих оставить усы и бороду было очень много, в 1724 г при Сенате была даже учреждена особая контора. За неявку без “законных причин” на водную Ассамблею взимался штраф в “50 рублев”, в другой раз, штраф вдвое, “а буде в третий раз, то сосланы будут в прядиленною работу”. Штрафы использовались и как предупредительная мера. За каждого беглого солдата взыскивались денежные штрафы со всех чинов от офицера в сумме 1 р. 50 коп. до солдата по копейке с человека. В последующем штраф брался лишь с тех, которые были вместе куда-то посланы.
Взиманием штрафов с населения широко пользовалась церковь, беря их как с нарушителей, так и поручителей за них. Штрафы могли уплачиваться не только деньгами, но и “другими вещьми”. Невозможность уплатить штраф влекла посылку мужчин на галеры, верфи, женщин в мануфактуры или прядильные дворы.
Более серьезные преступления наряду с уголовным наказанием сопровождались конфискацией имущества.
Конфискация могла быть полной, включавшей вотчины, поместья, “пожитки и прочее, что случиться” и частичной.
Полная конфискация применялась обычно при смертной казни или вечной ссылке. Конфискованное имущество шло в первую очередь доносчикам и чиновникам при дворе. Существовал даже особый фонд “описных имений”, из которых происходила раздача. Часто конфискованные имения шли в государственную казну и использовались для развития промышленности. Так, Указом от 3 мая 1720 г. двор Соловьева был отдан Мануфактур-коллегии под новую шерстяную фабрику. Имущество, деньги поступали в “гошпитали лечебные”. С 1712 г. заведование Сената, в руках обер-фискала, а в 1727 г. при Верховном тайном совете была создана “доимочная канцелярия”.
Частичная конфискация как самостоятельное наказание применялась к служилым людям за отлучку из Москвы, за бегство из-под караула и др., а также как мера временная, как бы побудительная. Так, Указом от 3 сентября 1723 г. предписывалось за неприезд в Санкт-Петербург на службу на определенный в мае срок у дворян, которые “приезды свой записали по прошествии срока в месяц... у тех деревень не отписывать, а у которых отписаны, возвратить им по-прежнему... а которые явились после июня, по 50 руб. ... и как тот штраф заплатят, тогда деревни им отдать по-прежнему; а которые и до ныне не явились, а деревни их отписаны, тем деревень до указу не возвращать”.