www.zherebiatev.narod.ru
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ПОНЯТИЯ ПОТЕРПЕВШЕГО В СОВРЕМЕННОМ УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
И.В. Жеребятьев, аспирант кафедры уголовного процесса ЮФ ОГУ
На сегодняшний день потерпевший является объектом изучения многих юридических дисциплин: уголовного процесса, уголовного права, криминологии, судебной психологии и т.д., но каждой из них он интересен в различной степени.
Изучение личности пострадавшего от преступления, а затем – и потерпевшего в уголовном судопроизводстве является актуальным на всем протяжении существования общества. Являясь ключевой фигурой уголовного процесса, потерпевший неизменно привлекал и привлекает к себе внимание ученых-процессуалистов. На выяснении понятия потерпевшего в свое время останавливались такие видные дореволюционные ученые, как И.Я. Фойницкий, Л.Я. Таубер и др.
Заметный перелом произошел во времена советской власти. В юридической литературе того времени мало уделялось внимания исследованию личности потерпевшего в уголовном процессе. О потерпевшем писалось в основном как о субъекте дел частного обвинения и как о субъекте гражданского иска. Связано это было с огосударствлением всех общественных отношений, общим тоталитарным подавлением интересов личности, принятием государством на себя обязательств по борьбе с преступностью.
Новый толчок к исследованию личности потерпевшего произошел в связи с принятием Основ уголовного судопроизводства СССР 1958 г., а затем – и УПК РСФСР 1960 г. Большой вклад в изучение личности потерпевшего в уголовном процессе внесли такие видные ученые-процессуалисты, как М.С. Строгович, М.А. Чельцов, В.М. Савицкий, И.И. Потеружа, Р.Д. Рахунов, А.Ратинов и др.
Тем не менее, проблема понятия потерпевшего в уголовно-процессуальном смысле до настоящего времени ни в науке уголовного процесса, ни в новом УПК РФ окончательно так и не решена.
Потерпевший, согласно ст. 42 УПК РФ, это – физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. Как видим, это определение потерпевшего существенно отличается от определения, которое было дано в ст. 53 УПК РСФСР. В нем, как можно отметить, имеются как положительные стороны, так и определенные недостатки.
Первое. Положительным моментом можно считать прямое указание законодателя на то, что потерпевшим может быть признано юридическое лицо. По этому поводу в научной юридической литературе уже давно шла дискуссия. Одни авторы[1] считали, что потерпевшим может быть только физическое лицо, гражданин, другие[2] – что потерпевшим от преступления могут быть и юридические лица. Такая позиция законодателя, как представляется, заслуживает одобрения. Признание юридического лица потерпевшим наделяет его гораздо большим объемом прав, чем если бы оно было признано только гражданским истцом и, следовательно, большими возможностями защиты своих интересов. Тем не менее, если исходить из общепринятой в настоящее время в научной литературе точки зрения о том, что понятие потерпевшего является в большей степени уголовно-правовым, нежели уголовно-процессуальным, то это ставит перед нами следующую существенную проблему.
В соответствии с положениями ст. 19 УК РФ уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее установленного УК РФ возраста. Исходя из этого возникает вопрос: кто, представитель потерпевшего, в качестве которого выступает юридическое лицо, или руководитель этого юридического лица, будет нести уголовную ответственность, предусмотренную ч. 7 ст. 42 УПК РФ (ст.ст. 307, 308 и 310 УК РФ)? Ведь ч.9 ст. 42 УПК РФ упоминает, что «В случае признания потерпевшим юридического лица его права осуществляет представитель». Как видим, нет ни слова об осуществлении представителем потерпевшего – юридического лица обязанностей и несения им бремени ответственности[3]. Кроме того, кого подвергать принудительному приводу в случае неявки потерпевшего без уважительных причин (ч. 6 ст. 42 УПК РФ), если руководитель по каким-либо причинам не назначил представителя? Ведь совершенно абсурдным представляется выписывать постановление (определение) о производстве принудительного привода на какое-либо абстрактное лицо, не участвующее в процессе в качестве представителя потерпевшего и в отношении которого не вынесено постановление (определение) о признании таковым.
Как нам думается, данную проблему можно разрешить следующим образом: во-первых, следует изменить ч.9 ст. 42 УПК РФ и закрепить в ней, что представителем потерпевшего, в качестве которого выступает юридическое лицо, должен выступать только его руководитель. Кроме того, мы считаем, что необходимо дополнить ч.ч. 8-10 ст. 42 УПК РФ положениями о том, что представителям (близким родственникам) потерпевшего переходят не только его права, но и обязанности, предусмотренные нормами УПК РФ.
Далее. Еще одна существенная и нерешенная законодателем в новом УПК проблема заключается в наличии или отсутствии процессуальной фигуры потерпевшего в тех случаях, когда преступление по независящим от виновного обстоятельствам, не было доведено до конца и преступный результат не наступил (например, при покушении на преступление). Некоторые авторы считают, что в таком случае не может быть и речи об активном участии потерпевшего и его заинтересованности в изобличении и наказании виновного.[4] Иной точки зрения придерживаются И.Я. Фойницкий[5] и М.С. Строгович.[6]
Действительно, данный вывод соответствует грамматическому толкованию ст. 42 УПК РФ[7], но противоречит ее логическому и систематическому толкованиям. Действительно, учитывая интересы потерпевшего, его участие в уголовном судопроизводстве в качестве равноправной стороны процесса обязательно не только при оконченном преступлении, но и когда преступное деяние не было доведено до конца по не зависящим от виновного обстоятельствам. В данном случае прав Я.О. Мотовиловкер, который указывал, что считать иначе означало бы исключение возможности возбуждения дел частно-публичного обвинения при неоконченном преступлении и, следовательно, возможность уголовного преследования виновных лиц по данной категории дел[8].
Следует отметить, что этот вопрос положительно решался в ч.1 ст. 73 проекта УПК РФ, подготовленного в Государственно-правовом управлении Президента РФ[9]. Думается, что подобное решение проблемы во многом облегчило бы как теоретическое понимание процессуальной фигуры потерпевшего, так и признание лица потерпевшим на практике.
Последнее, на чем хотелось бы заострить внимание – это определение момента, с которого было бы целесообразно включать процессуальную фигуру потерпевшего в производство по уголовному делу. Правильной можно считать точку зрения авторов[10], считающих, что очень важным является то, чтобы лицо признавалось потерпевшим одновременно с возбуждением уголовного дела. Действительно, только после признания потерпевшим по уголовному делу лицо получает комплекс прав и обязанностей, установленных нормами УПК РФ. Поэтому промедление с вынесением следователем (дознавателем, прокурором) постановления о признании лица потерпевшим может повлечь существенное нарушение таких прав потерпевшего, как, например, право знать о предъявленном обвиняемому обвинении; давать показания; представлять доказательства; участвовать в следственных действиях, производимых по его ходатайству или по ходатайству его представителя; знакомиться с протоколами следственных действий, произведенных с его участием, и подавать на них замечания; ходатайствовать о применении мер безопасности в соответствии с ч.3 ст. 131 УПК РФ и др.
Однако, такая точка зрения требует некоторой оговорки. Исходя из материалов следственной практики видно, что не всегда лицо можно признать потерпевшим на стадии возбуждения уголовного дела либо такое признание будет нецелесообразным. Это может быть в силу ряда причин: органам предварительного расследования на момент возбуждения уголовного дела неизвестно лицо, которому мог бы быть причинен вред преступным деянием; между преступным деянием и наступившим вредом может отсутствовать причинная связь; в ходе проведения предварительного следствия или дознания выясняются обстоятельства, исключающие преступность деяния что, следовательно, ведет к лишению оснований для признания потерпевшим (например, необходимая оборона, крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения) и т.д.
Следует отметить, что в уголовно-процессуальном законодательстве некоторых стран СНГ этот вопрос решается, на наш взгляд, достаточно просто и эффективно. Так, например, ч.ч. 2 и 3 ст. 49 УПК Республики Беларусь[11] гласят: «2. Если при возбуждении уголовного дела основания для признания лица потерпевшим отсутствуют, указанное решение принимается немедленно по установлении таких оснований. 3. Если после признания лица потерпевшим будет установлено отсутствие оснований для его пребывания в положении потерпевшего, орган, ведущий уголовный процесс, своим мотивированным постановлением (определением) прекращает участие данного лица в уголовном процессе в качестве потерпевшего». Мы считаем, что подобный опыт можно с успехом применять как в уголовно-процессуальном законодательстве нашей страны[12], так и работникам органов предварительного расследования. Это позволит, с одной стороны, не допустить искусственного расширения или сужения круга потерпевших, а с другой – даст реальную возможность защитить законные права и интересы потерпевших в уголовном процессе.