Тем не менее, как представляется, речь в данном случае должна идти не столько о Соединенных Штатах как таковых и об «американском империализме», сколько о США как основном месте базирования международных финансовых кругов, использующих в своих целях административный аппарат и военную мощь этой страны. Разукрупнение общественных и политических структур в глобальном масштабе обеспечивает для них если еще не сам контроль над основным большинством стран мира, то возможность достижения такого контроля в обозримом будущем. Так как центр тяжести мирового развития уже переместился из производственно-экономической сферы в сферу финансовую, основным препятствием для транснациональных финансовых групп остаются институты власти национального уровня, то есть государства. Поэтому всяческого поощрения удостаиваются усилия по их разделению и ослаблению, а попыткам реальной консолидации оказывается активное сопротивление (наглядный пример — заключение союзного договора между Россией и Белоруссией).
В результате можно сделать вывод о том, что федерализм, возникший и распространившийся как объективное явление, сегодня превратился в процесс, в значительной мере контролируемый так называемым «мировым сообществом» и международными финансовыми структурами.
Означает ли все вышеизложенное, что федерализм в современных условиях в конечном итоге ведёт к развалу государственности в большинстве стран мира? Избегая однозначно положительного ответа на этот вопрос, обратимся к ситуации, которая сегодня сложилась в области федеративных отношений в России, и к возможным последствиям происшедших сдвигов для политического и экономического будущего нашей страны.
3.2 ФЕДЕРАЛИЗМ В РОССИИ
В числе многочисленных «мин замедленного действия», закопанных в российской политической и идеологической почве, — постулат о неразрывной связи между федерализмом и национальным государственным устройством. Может сложиться впечатление, что эту точку зрения разделяют не только виднейшие политические деятели, но и основная часть населения страны. Она характерна также для ряда патриотических изданий, не говоря уже о либеральной прессе. Так, показательно в этом отношении высказывание бывшего председателя Совета Федерации Е. С. Строева в одном из его телевизионных интервью: «Развитие федерализма в России является главной составляющей в деле укрепления государства. С одной стороны, развитие федерализма означает всё большую самостоятельность регионов, а с другой — даёт возможность объединяться на благо России».
Даже в этом, на первый взгляд, корректном и безобидном утверждении имеется серьезное противоречие. Первая его часть представляет собой постулат, по сути дела, исключающий возможность рассматривать в качестве главного фактора укрепления государственности какие-либо иные процессы, кроме развития федерализма. Более того, как бы подразумевается, что таких процессов вообще не существует и поэтому федерализм в России естествен, как дневной свет.
В результате можно видеть, что вполне объяснимый реверанс в сторону федерализма, исходящий от одного из первых лиц государства, может быть истолкован и в обратном смысле, а именно — как стремление выдать желаемое за действительное. И дело здесь не только в несовершенстве аргументации: федерализм уже «автоматически» отождествляется с национальным развитием России и рассматривается как очередная аксиома, не нуждающаяся в каких-либо доказательствах.
Все эти рассуждения я привожу здесь для того, чтобы, во-первых, показать необходимость осторожного отношения к идейным штампам «нового поколения» и, во-вторых, заострить внимание на проблеме федерализма как таковой.
Вопрос, как представляется, состоит не в том, хорош или плох федерализм сам по себе, а в том, насколько он применим и оправдан в современных условиях для крупнейших мировых держав, и для России в особенности, и существуют ли другие пути развития национальной государственности, которые могут быть использованы в будущем.
К настоящему времени в России сформировалась весьма своеобразная система федеративных отношений (главным образом отношений между Центром и регионами), которая по своей сути очень близка к государственному устройству стран эпохи раннего феодализма. Российскому федерализму сейчас присущи многие, если не все, отличительные черты данной формации, и, кроме того, был приобретен ряд новых, усиливающих тенденцию к территориальному дроблению. Наиболее показательным является принятие органами представительной власти во многих регионах и последующая реализация законов, противоречащих российской конституции. Количество таких законов уже исчисляется сотнями, а сам процесс не только не вызывает активного противодействия со стороны федеральных властей, но и нередко ими стимулируется. В особенности это касается «прогрессивных» законов, прежде всего закона о продаже земли, принятого, например, в Саратовской области и Татарстане. Не вдаваясь в оценку плюсов и минусов данного закона, отмечу, что он носит основополагающий характер для будущего социально-экономического развития страны, и принятие его снизу тем более недопустимо, так как оно коренным образом нарушает единство государственного юридического пространства и усиливает неравенство в условиях жизнедеятельности регионов.
Такое положение ещё более усиливает сходство нынешних субъектов Федерации с ленными владениями, управление которыми, однако, не передается тем или иным лицам, имеющим особые заслуги перед государством или даже лишь заявляющим о личной преданности его интересам, а является призом в борьбе за власть представителей центральной и региональных бюрократических (зачастую полукриминальных) элит.
Фактически реализуется средневековое право вассалов чеканить собственную монету, в качестве которой во многих регионах широко используются разного рода платежные обязательства, векселя, купоны и другие денежные суррогаты. Это, разумеется, никак не способствует укреплению национальной валюты и одновременно служит весьма эффективным способом уклонения от налогов.
В одном из своих телевизионных интервью бывший секретарь Совета безопасности И. Рыбкин заявил о конституционном праве субъектов Федерации иметь собственные вооруженные формирования. Вероятно, не вызовет особого удивления признание нынешней властью за ними права вести локальные междоусобные войны. Учитывая, что некоторые районы России являются объектом не только международных, но и внутренних межрегиональных территориальных споров, такой способ их разрешения не выглядит находящимся за пределами реальности, тем более что его применение уже имело место (достаточно вспомнить трагический осетино-ингушский конфликт, не говоря уже о событиях в Чечне и вокруг нее). Это, пожалуй, станет последним главным атрибутом феодализма, возвращаемого сегодня в Россию[41].
В то же время поступательное общественное развитие, в том числе в сфере экономики, как известно, возможно лишь при достижении определенного баланса между важнейшими компонентами данного общества, баланса, который мог бы обеспечить динамическое равновесие в рамках той или иной страны на достаточно продолжительный период времени. Отсутствие в России на протяжении уже более десятка лет какого-либо развития вообще в значительной (если не в определяющей) степени обусловлено именно усиливающимся дисбалансом между основными общественными субъектами.
Вероятно, проблему федерализма необходимо рассматривать именно в плане взаимоотношений между главными субъектами общества, вновь, но уже с другой точки зрения выходя за пределы системы «Центр — регионы».
Под общественными субъектами в данном случае понимаются те составные части общества, которые наделены правовыми полномочиями и способны сами по себе воздействовать на процесс национального развития в материальной сфере. По этому критерию могут быть выделены пять главных общественных субъектов:
— государство;
— региональные органы власти;
— местные (районные и муниципальные) органы власти;
— предприятие (компания);
— личность (физические лица).
В этот перечень заведомо не включаются некоторые значимые социальные величины: общественные организации (в том числе партии и профсоюзы), религиозные институты, вооруженные силы и др. Их влияние на моральное и духовное состояние общества может быть исключительно велико, но, обладая существенными правами в юридической сфере, они практически (по крайней мере, на сегодняшний день) не играют никакой роли в сфере экономической и не могут оказать сколько-нибудь заметного прямого воздействия на производство материальных благ, при этом лишь косвенным образом влияя на их распределение.
Что же касается остальных «действующих лиц» в общественном экономическом развитии, то баланс их интересов может быть достигнут за счет соответствующего распределения между ними прав и обязанностей в осуществлении хозяйственной, управленческой и иной деятельности. Иными словами, столь афишировавшиеся еще недавно договоры о разграничении полномочий между Центром и субъектами Федерации в идеале должны быть распространены и на три остальных общественных субъекта. Разумеется, в реальных условиях такого рода правовые соглашения вряд ли возможны, однако вся совокупность юридических актов (включая государственную конституцию) должна быть направлена на достижение некоего устойчивого полицентрического эквилибриума.
В идеале правовые полномочия должны быть приблизительно поровну распределены между общественными субъектами. Во многих развитых государствах, в особенности унитарных, несмотря на некоторые «перекосы», можно наблюдать картину, близкую к оптимальной. Такое общество может быть охарактеризовано как стабильное - сбалансированное. Его стабильность определяется достаточным удельным весом правовых полномочий государственных органов власти, а сбалансированность — тем, что ни один из общественных субъектов не имеет доли полномочий, превышающей соответствующий показатель для какого-либо другого субъекта в полтора раза[42].