3. КЕЛЬЗЕН
Теория Кельзена подвергается такой же критике, что и всякая теория аналитического позитивизма, о которой говорилось выше. Кроме этого, у него возникают проблемы, свой-|ственные только ему.
1. Кельзен создает методологическую дихотомию между естественными (каузальными) науками, которые пользуются методом причинности, и социальными (нормативными) науками, применяющими волеизъявительный метод. Поэтому он считает, что правовая теория является нормативной наукой, имеющей дело с должным, в то время как естественные науки занимаются изучением сущего. Однако правда заключается в том, что в действительности ни метод естественных наук не является чисто каузальным и строго детерминистским, ни метод социальных наук - строго волеизъявительным. В естественных науках выбор между альтернативными гипотезами часто основывается на конвенции, там, где одинаковые выводы могут быть даже получены из разных посылок. Эксперименты невозможно проводить без каких-либо заранее данных идей. Иначе говоря, каждый эксперимент ведет к обобщениям, которые служат в качестве прогноза для следующих экспериментов. Например, в физике это взаимодействие между спекулятивными предположениями и экспериментом хорошо иллюстрируется активными исследованиями и постоянно изменяющимися теориями относительно структуры атома, теории относительности и взаимоперехода материи и энергии. Таким же образом метод, используемый в социальных науках, не является исключительно волеизъявительным. Все больший упор делается на несомненные факты и точные измерения. Даже в теории американского реалистического направления, рассматриваемого ниже, подчеркивается значение исследования фактов и анализа при исследовании процесса принятия решений в области права. В последнее время большое распространение в исследовании права получили бихевиористские методы, использующие технику количественных измерений в анализе фактических данных. Поэтому более пристальное изучение научных методов не подтверждает методологическую дихотомию, провозглашаемую "чистой" теорией права. 2.Дескриптивная функция этой теории является весьма проблематичной. По этой теории, правила закона, формулируемые наукой права, являются дескриптивными, или описательными, в то время как юридические нормы, устанавливаемые законодательной властью, являются прескриптивными, или обязывающими; и поэтому задача правовой науки как общей теории состоит не в том, чтобы описывать ту или иную правовую систему, а в том, чтобы просто показать, как та или иная правовая система должна быть описана, т.е. какие понятия должны использоваться в таком описании, а какие нет, Описание, полученное в результате, должно принять форму правил (или суждений долженствования) в дескриптивном смысле. Однако этот вывод весьма загадочен. Ведь на этом этапе исследования описание явилось бы не набором правил или суждений долженствования, а, вместо этого, серией утверждений, объясняющих смысл этих правил.
Действительно, было бы, вероятно, ошибочным верить, что правовая наука, как наука о нормах, может развиваться, используя нормы в качестве метода исследования, поскольку когда право становится наукой с правовыми выводами, а не наукой, имеющей предметом исследования нормы и юридические правила.
Возможно, Кельзен просто имеет в виду, что его чисто научные заявления, объясняющие смысл какого-либо закона, просто упоминают определенные правила суждений долженствования в качестве эквивалента смысла этого закона. Однако такая интерпретация теории Кельзена кажется слишком великодушной. Тем не менее в защиту Кельзена утверждалось, что использование слов отличается от их простого упоминания, что является дескриптивным. Так, хотя законодательная власть внутри определенной правовой системы употребляет некоторые слова для введения закона в жизнь, формулирование содержания этого закона наукой права просто упоминает эти слова в связи с другими словами, которые объясняют содержание этого закона.
3. "Чистая" теория отделяет реальное (каузальные науки) от идеального (нормативные науки). Право и мораль принадлежат области идеального. Эта теория рассматривает позитивное право как систему действенных норм. Поэтому действенное правило права не может находиться в противоречии с действенным моральным правилом, поскольку, по словам Кельзена, "ни юрист, ни моралист не утверждают, что обе нормативные системы являются действенными. Юрист игнорирует мораль как систему действенных норм так же, как моралист игнорирует позитивное право как такую же систему. Ни с одной ни с другой точки зрения не существует одновременно обязанностей, которые противоречат друг другу. А третьей точки зрения не существует". Коллизия морального и юридического долга в душе индивида объясняется психологическим результатом того, что он находится под влиянием двух идей, которые тянут его в разные стороны, а не одновременной действенностью двух противоречивых норм. Поэтому для чистой теории эта коллизия относится к фактической стороне дела, а не к нормативности. Это объяснение, по-видимому, относится как к случаю с индивидом, вовлеченным в конфликт, так и, mutatis mutandis, к случаю с наблюдателем, который считает рассматриваемый закон действенным, но находящимся в конфликте с моралью.
Однако трудность заключается в том, что, когда индивид испытывает подобный конфликт, он верит не только в существование этого конфликта, но и в невозможность выполнить обе эти обязанности. Таким образом, требования действенного закона находятся в конфликте с требованиями морального принципа. Это утверждение явно относится к нормативности, а не к фактической стороне. Более того, если даже принять утверждение Кельзена, что ни юрист, ни моралист не утверждают действенность нормативных систем, из этого отнюдь не следует, что такие утверждения о существовании конфликта между правом и моралью не могут быть осмысленными.
Дихотомия между сущим и должным в этой теории при
водит к возникновению отдельных, не связанных между со
бой миров природы и законности. Однако этот результат не
может нас удовлетворить, так как если целью системы норм
является интерпретация социальной реальности путем рас-
крытия ее созвучия с нормативной системой, тогда обе эти
системы должны иметь нечто общее. Только синтетическая
ассоциация реальности и законности делает нормативную си-
стему имеющим смысл референтом социальной действитель-
ности к категории законности.
Этой теории не удается полностью сохранить ее чистоту
дихотомии между сущим и должным. По этой теории юриди-
ческие нормы получают свою действенность базисной нормы,
но действенность самой базисной нормы заранее предполага-
ется. Однако, если это означает, что существуют базисные
процедуры, принятые в определенном обществе для иденти-
фикации властных правил, тогда они являются не предпола-
гаемыми, а опытными и, таким образом, находятся в сфере
фактов, а не нормативности. Кроме того, установление дейст-
венной базисной нормы, по этой теории, основывается на принципе минимума эффективности, измеряющегося соответствием действительного поведения человека юридическому порядку. Доказательство этого минимума эффективности, очевидно, требует исследования политических и социальных фактов. Поэтому это доказательство относится к сущему, а не к должному.
6. В теории Кельзена существует по крайней мере шесть допущений, которые вводят фактические аспекты (сущее) в структуру нормативности (должное), что противоречит декларированной дихотомии сущего и должного. Эти допущения таковы: 1) признание, что эффективность правового порядка, взятого в целом, является условием действенности индивидуальных норм; 2) признание, что правовые нормы могут создаваться революцией; 3) признание того факта, что индивидуальная норма может перестать быть действенной из-за неэффективности правовой системы в целом; 4) утверждение, что базисная норма является не произвольным изобретением, поскольку ее содержание определяется фактами; 5) точка зрения, что базисная норма влияет на трансформацию власти в закон; 6) утверждение, что право является специфическим инструментом социальной организации.
Кроме того, сама иерархичность юридических норм предусматривает вертикальную лестницу проявления правовой воли, таких, как парламентские постановления и судебные решения, а это подразумевает некоторую оценку деятельности государства. Такую вертикальную структуру невозможно построить, если отделить сферу фактов от сферы норм. Таким образом, вопреки утверждению этой теории, право обязательно должно включать в свою структуру некоторые онтологические элементы, которые определяют содержание концепций, формализующих его.
Декларированная универсальность данной теории также
представляется довольно сомнительной. Иерархия, вырабо-
танная этой теорией, должна явиться выражением чистой и
универсальной формы права. Для того чтобы это утверждение
было обосновано, ни одна возможная правовая система не
должна находиться вне этой формы, что просто не соответст-
вует действительности.
В конце возникает очень серьезный вопрос, возможно
ли создать истинную картину права только путем изучения формальной иерархии норм, игнорируя социальные факторы (включая этику), которые и порождают право.
4. ХАРТ
Харт определяет право как союз первичных правил испол-
нения обязанностей и вторичных правил признания, изменения
и правосудия, Однако это не помогает сделать различия между
правовым порядком и любым другим, таким, как общественный
клуб или религиозный орден, которые также вполне могут иметь
первичные и вторичные правила подобного рода.
Харт исключает мораль из своих правил признания. Это
заставило некоторых критиков, таких, как Диас, заявить, что
Харт никак не может исключить мораль из этих правил при-
знания, поскольку социальные и моральные соображения яв-
ляются важнейшими факторами создания права и не позволя-
ют ему узаконить злоупотребление властью.