Таким образом, по мнению автора, вся система управительных учреждений, во всех отраслях и ведомствах, особенно в XIX в., была направлена к тому, чтобы отрезать Верховную власть от нации.
Постоянное влияние оказывал идеократический элемент, который давало православное вероучение. «Подчинение царской власти Богу создает союз Церкви и государства, которые дружно и в одинаковом направлении ведут народ ко благу». Также значимым фактором является дворянство. На тот период существовала тесная связь Верховной власти с дворянством. «Дворянство представляло сословие, с одной стороны, кровно заинтересованное в местной жизни, с другой стороны, державшее в своих руках все отрасли управления». Через дворянство Верховная власть оставалась в непрерывном общении со страной.
Далее Тихомиров рассматривает русскую государственность, начиная с 1861 года. С 1861 года начинается новый период, отмечает автор, в котором для современника трудно сохранить объективность и в котором точность оценок становится гораздо более спорной. «Наступила эпоха, по-видимому, блестящего творчества, обновления народных сил, по внешности - эпоха величайшего проявления самодержавного принципа. Но именно в этой эпохе перед монархией открылась опасность, которой она избежала за предшествовавший период». В России уже в начале ХIХ века стали являться отдельные случаи отречения от монархической идеи. Но с 1861 года конституционное движение стало несравненно сильнее, шло, в общем, постоянно усиливаясь. Также началась и неуклонно шла вперед за все 40 лет нового периода пропаганда антиправославная. К этому общему движению постепенно стал присоединяться в размерах также все более усиливающихся социализм. «Создание демократической Европы, он нес с собой идею крайней демократии, соединенную с полным отрицанием религии».
Уничтожение крепостного права произвело глубокие изменения и в положении массы русского народа. Крепостное право держало массу крестьянства в сравнительно однообразном состоянии. «Сорок миллионов населения жили сравнительно изолированно от верхних "образованных" слоев, которые были для них не столько "образованные", как "баре", "господа", нечто привилегированное и эксплуатирующее». Это положение резко изменилось с освобождением крестьян. Умственное состояние верхних классов начало быстро передаваться в народную массу, даже помимо преднамеренной пропаганды.
По мнению Тихомирова, все сложности, борьба социальных элементов, племен, идей, появившиеся в современной России, не только не упраздняют самодержавия, а напротив - требуют его.
Одной из причин разобщения верховной власти и народа, по мнению автора является бюрократия. После 1861 года около Верховной власти осталась только бюрократия. Она все делала, вдохновляла Верховную власть, все решала за Россию. «И вот в течение 40 лет она успела вырыть такую яму между царем и народом, какой никогда не было за все предыдущие 1000 лет существования России». С 1861 года Россия впервые представила тот тип бюрократического "полицейского государства", который господствовал в доконституционной Европе XVIII века.
Вместе с тем, отмечается одновременное ослабление и национальных сил, и самого государственного управления. Славянофильские идеи указывали на необходимость местного самоуправления. Западнические требования указывали на права личности, а общее историческое направление империи указывало распространение народного просвещения. В осуществлении этих задач и пошло творчество новейшего периода, но создателем всего явилась бюрократия. Естественно, что при этом задача организации самоуправления не только не была достигнута, но, общем заглушена. Государственное строение с 1861 года характеризовалось тем, что из года в год, бюрократия развивала все большую централизацию и вмешательство чиновничьей власти решительно во все, чем только живет нация. Господство бюрократии тяжело отражалось и на высшей власти. Подводя итог, автор указывает на то, что система управительных властей в будущей России непременно так или иначе изменится. «Она должна принять или характер парламентарный, или истинно монархической». Далее автор подчеркивает, русский по характеру своей души может быть только монархистом или анархистом. Поэтому было бы невероятным увидеть в России не только республику, но даже сколько-нибудь прочную конституцию, ограничивающую царскую власть. «Как прочный строй в России возможно только монархия».
Четвертая часть книги посвящена рассмотрению монархической политики. По определению Тихомирова, монархическая политика - есть применение общих законов политики в государственной жизни, направляемой монархической Верховной властью. В свою очередь - политика, как наука, в обычном определении изучает условия и способы осуществления целей государства. «Политика, как искусство, состоит в приспособлении к этим условиям и пользовании этими способами для осуществления целей государства на практике». Политика состоит в применении государственных сил к общественному действию.
По мнению автора, сознание преимуществ монархии в качестве Верховной власти должно составлять основной пункт монархической политики, как науки и основной пункт монархической политики, как искусства. При выработке носителей Верховной власти следует уделять внимание династичности, правильному воспитанию и царским принципам действия и поведения.
«На первом месте забот монархической политики должно поставить династичность и правильное престолонаследие». Династичность непременно должна сопровождаться правильным престолонаследием, возможно ясным, общепонятным, простым.
«В числе важнейших обязанностей монархической власти в отношении самой себя находится памятование царских принципов». Постоянным принципом царским, по мнению автора, должно являться направление своей Верховной власти на путь прогрессивной эволюции, т. е. к чистому самодержавному виду. Отношение монархической политики к религиозному началу выражается в союзе Верховной власти с теми ростками религиозного сознания народа, которые ведут к истинной религии. «В отношении вероисповедной политики можно поставить два правила:
1. Монархическая верховная власть может держаться лишь на почве национальной религии, но при этом
2. Она должна всеми силами благоприятствовать прогрессивной эволюции религиозного сознания нации, т. е. приближению души нации к истинному, действительному Богу».
Далее автор справедливо указывает на то, что разумная государственная политика, помнящая источники силы государства, состоит в том, чтобы никак не подрывать самобытного существования источников, из которых растет личность человека, источников нравственного элемента. «Что касается монархической политики, то для нее это особенно обязательное правило».
Рассматривая отношения государства и церкви, автор отмечает следующее: в монархической политике, основанной на верховенстве этического начала и имеющей внешним органом личность монарха, отношения государства к Церкви могут и должны быть устанавливаемы на единственной нормальной почве союза.
Исповедная политика монархии, по мнению автора такова: монарх устанавливает религиозную свободу своих иноверных подданных не иначе, как в постоянном соглашении по сему предмету с своей Церковью. «Задачей монарха в целях правильной исповедной политики, должно быть поддержание истинного строя Церкви - то есть Церкви самостоятельной, соборной, независимой от мирской власти и связанной со вселенским православием».
«Источник государственной сипы только в личности и в созидаемом ей социальном строе». Отношение монархии к социальному строю должно заключаться в следующем. «Монархии нужно знание многоразличных интересов социальных групп». Необходимо заботиться о поддержании здорового социального строя, т.е. такого, при котором необходимое расслоение нации на слои и группы производится без помех.
В следующем разделе автор рассматривает систему управления монархии. Существуют два различных проявления деятельности монарха: во-первых, действие по царской прерогативе и, во-вторых, по монархической конституции. Определяя место монарха в системе управления, автор устанавливает следующие правила:
1) чтобы ни одна из отраслей управления не была принципиально изъята от возможности непосредственного вмешательства Верховной власти;
2) чтобы в нормальном ходе управления возможно большая часть дел была передовериваема правительственным органам, но под непременным условием законности ведения дел и с законной ответственностью всех инстанций управления;
3) чтобы для самой Верховной власти была обеспечена полнота осведомления и внимательное, компетентное обсуждение и возможно более безошибочное решение в отношении всех вопросов управления и всех нужд национальной жизни;
4) чтобы, наконец, в самом построении управительных органов были соблюдены принципы совершенства их действия.