Либеральная концепция базируется на естественно-правовой теории, согласно которой право выше и важнее государства. Она стала активно утверждаться в нашем общественном сознании в последние годы.
Обе концепции не имеют сколько-нибудь серьезного научного обоснования. Они не только не анализируют соотносимые явления, но, по сути дела, противопоставляют их друг другу. На практике же противопоставление, столкновение государства и права неизбежно приводит лишь к их взаимному ослаблению.
В действительности взаимосвязь государства и права достаточно сложна. А потому соотношение между ними следует проводить под углом зрения анализа их единства, различия и многостороннего воздействия друг на друга.
Государство и право нерасторжимы. Как надстроечные явления они имеют единую социально-экономическую основу, у них во многом одинаковая судьба, они не могут существовать и развиваться друг без друга. Вместе с тем государство и право различаются по своей структуре, способам функционирования и т.п. Например, если рабочая, "механизменная" часть государства состоит из органов и учреждений, в которых работают люди, то центральная часть, "ядро" права — нормы, которые объединяются в правовые институты, отрасли. Государство входит в политическую систему общества как ее стержневой элемент, право — в нормативную систему.
Пожалуй, самый важный аспект рассматриваемого соотношения, нуждающийся в обстоятельной научной проработке — воздействие государства на право и влияние права на государство. Подчеркнем, что только при активном взаимодействии государство и право могут полноценно и эффективно функционировать, приобрести социальную ценность.
Современная юридическая наука считает, что основными сферами воздействия государства на право являются правотворчество и (особенно) правореализация. Исторический опыт показывает, что государство активно участвует в правотворчестве, однако абсолютизировать его роль в этом процессе нельзя. В такой абсолютизации как раз и заключается коренной недостаток юридического позитивизма.
Государство в буквальном смысле не творит, не создает право, оно юридически оформляет и закрепляет лишь то, что уже созрело в обществе в виде объективных потребностей, притязаний — общественных правовых и нравственных идеалов и других общезначимых факторов. Но, так или иначе, государство придает праву важные свойства — формальную определенность, общеобязательность.
За правом всегда стоят авторитет и реальная сила государства. Вместе с тем государство само должно строго соблюдать и исполнять правовые предписания, а в реализации права наряду с государством могут и должны активно участвовать и граждане, и институты гражданского общества.
Итак, право без поддержки и воздействия государства обойтись не может, но и само государство объективно нуждается в праве. Иными словами, между ними складывается устойчивое функциональное взаимовлияние.
Право юридически оформляет государство, регулирует все основные стороны его функционирования и тем самым придает государству и его деятельности легитимный характер. Оно регламентирует порядок формирования органов государства, закрепляет их компетенцию и упорядочивает их отношения между собой, подчиняет деятельность государства определенному правовому режиму, устанавливает пределы вмешательства государства в работу институтов гражданского общества, частную жизнь граждан и т.д. С помощью права определяются вид и мера государственного принуждения, вследствие чего оно становится правовым и контролируемым. Право — важнейшее и необходимое средство юридического общения со всеми субъектами права как внутри страны, так и за ее пределами, с мировым сообществом в целом.
57. Право и экономика.
В марксистской науке господствовало положение о первенстве, главенстве базиса над надстройкой, и юристы последовательно исходили из того, что развитие производительных сил и производственных отношений объективно обусловливает все политические и правовые формы. Правда, в трудах советских ученых указывалось на большие возможности социалистического государства и права эффективно воздействовать на экономику. И это вполне понятно: с октября 1917 г. утверждается беспрекословная практика тоталитарного переустройства экономической жизни. Эту практику освящала теория построения социализма в одной отдельно взятой и преимущественно отсталой стране, способной с помощью государства перешагнуть через естественные фазы развития. Своего рода отступление от классического марксизма проявляется и в тех положениях, согласно которым "после установления диктатуры рабочего класса законы закрепляют его победу во всех областях общественной жизни и тем самым... как бы "создают" новые общественные отношения, поскольку социалистические общественные отношения не могут сложиться при капитализме.
Уязвимость взглядов советских юристов на соотношение права и экономики состояла в том, что применительно к социалистическому обществу подчеркивался принципиально иной характер этого соотношения. В таком случае должен был следовать вывод (которого, разумеется, никто не делал), что или наше право, или наша экономика представляют собой нечто иное, нежели экономика и право в общепринятом их значении.
В современных условиях стала совершенно очевидной декларативность многих прежних положений, стало понятно, что желаемое сознательно или бессознательно выдавалось за действительное. Плановое хозяйствование далеко не всегда направлялось на удовлетворение потребностей граждан, не было и провозглашенного гармоничного пропорционального роста производительных сил. Воздействие государства охватывало и производство, и обращение, и потребление. Помимо того, что столь широкая сфера воздействия сама по себе сомнительна, экономическая деятельность государства была далека от подлинно научного обоснования и направлялась не столько законом, сколько партийными директивами и подзаконными актами. Нормативные акты не допускали эксплуатацию человека человеком, но они фактически освящали эксплуатацию человека государством.
Долгое время в советской науке считалось, что экономическая конкуренция различных предприятий возможна была лишь в условиях многоукладной экономики в период восстановления народного хозяйства после гражданской войны. Вообще же наиболее эффективное воздействие на производительные силы и производственные отношения государство оказывает тогда, когда оно выступает и как организация политической власти, и как собственник, распоряжающийся материальными и трудовыми ресурсами, направляя деятельность производственных коллективов и граждан. И хотя в отдельные периоды истории СССР (например, 1964—1965 гг.) поднимался вопрос об экономической самостоятельности хозяйствующих субъектов, все-таки в реализации известного принципа демократического централизма превалировал откровенный централизм. Система планирования, снабжения, финансирования и другие хозяйственные формы базировались на государственной собственности, исключая какую-либо частную инициативу.
Общая схема соотношения экономики и права представлялась следующим образом: право есть концентрированное выражение политики, а политика — концентрированное выражение экономики. Однако такая схема не учитывала многих реалий. Во-первых, в праве выражается не только политика, но и многое другое. Во-вторых, государственная политика не может сводиться к политике одной политической партии, как это имело место и всеми одобрялось. В-третьих, политика в первую очередь выражала интересы правящих группировок, а не требования народа, не потребности экономики.
Поскольку в силу идеологических причин при существовавшей практике правотворчества в нормативных актах (чаще подзаконных) закреплялась отнюдь не воля трудящихся, предпочтение отдавалось преимущественно командно-административным методам проведения правовых норм в жизнь. Не экономические методы, а прямое государственное руководство, в том числе кооперативными организациями, составляло суть правового режима. Борьба с правонарушениями в экономической сфере только подтверждала практику игнорирования в нормативно-правовых актах интересов производителей и потребителя.
Непоследовательность советских официальных научных теорий состояла в том, что экономические реформы в бывших социалистических странах подавались в качестве полностью соответствующих марксистско-ленинским положениям о роли государства и права в решении экономических проблем. Утверждалось, что во всех странах идет поиск оптимального соотношения централизованного государственного руководства с системой действия экономических факторов. Недоговоренность в теории, лавирование в пропагандистской литературе, заидеологизированность производственных вопросов неблагоприятно сказались на экономической практике и правопорядке...
Не один раз реформы провозглашались, имитировались, даже получали закрепление в партийно-государственных директивах, но уступали место прежнему командному регулированию экономики. И это несмотря на то, что последние пятилетние планы уже не выполнялись. По-прежнему продолжала существовать ориентация на принудительное, монопольное производство и принудительное распределение. План, как известно, рассматривался в качестве закона, и с помощью такого "закона" часто предписывалось производить никому не нужные товары, капитальные вложения омертвлялись, распылялись, а диспропорции между различными отраслями производства увеличивались. Но зато система плановых регуляторов экономики позволяла кормиться тысячам управленцев, для которых собственные интересы становились важнее интересов дела.