Термин «интеллектуальная собственность» обычно связывается с французским законодательством конца XVIII века, что во многом является справедливым. Действительно, традиция проприетарного подхода к авторскому и патентному праву не только родилась во Франции, но и опиралась в своей основе на теорию естественного права, которая получила наиболее последовательное развитие именно в трудах французских философов-просветителей. В соответствии с данной теорией право создателя любого творческого результата, будь то литературное произведение или изобретение, является его неотъемлемым, природным правом, возникает из самой природы творческой деятельности и существует независимо от признания этого права государственной властью. Возникающее у творца право на достигнутый результат сродни праву собственности, которое проявляется у лица, трудом которого создана материальная вещь. Как и право собственности, право на результат творческой деятельности обеспечивает его обладателю исключительную возможность распоряжаться этим результатом по своему усмотрению, с устранением всех третьих лиц от вмешательства в исключительную сферу правообладателя. Указанные теоретические воззрения на природу авторского и патентного прав были последовательно воплощены в законах революционной Франции. Так, во вводной части французского Патентного закона от 7 января 1791 г. говорилось, что «всякая новая идея, провозглашение и осуществление которой может быть полезным для общества, принадлежит тому, кто ее создал, и было бы ограничением прав человека не рассматривать новое промышленное изобретение как собственность его творца». Логическим следствием такого подхода стало закрепление во французском законодательстве понятий литературной и промышленной собственности[32].
Идея об авторском праве как «самом священном виде собственности» была воплощена в законах некоторых штатов США. Так, в законе штата Массачусетс от 17 марта 1789г. указывалось, что «нет собственности, принадлежащей человеку более чем та, которая является результатом его умственного труда». Аналогичные конструкции были закреплены также в законодательстве Саксонии, Пруссии, Дании, Норвегии и ряда других стран.
Разумеется, приравнивание авторских и патентных прав к праву собственности было бы неверным связывать лишь с теорией естественного права. В своей глубинной основе подобный подход был продиктован потребностями развития капиталистических отношений. Если до изобретения печатного станка и появления мануфактур произведение и его материальный носитель были практически неотделимы друг от друга, а на внедрение в производство технических новшеств уходили десятилетия, то в последующем положение дел существенно изменилось. Теперь любая рукопись, а затем и другие материальные носители произведений могли быть быстро и относительно дешево размножены, а технические новинки, использование которых приносило владельцам мануфактур ощутимые преимущества перед конкурентами, внедрялись в производство значительно быстрее, чем прежде.
Родиной первых авторского и патентного законов в их современном смысле по праву считается Англия. Именно здесь еще в 1623 г. при короле Якове Стюарте был принят «Статут о монополиях», которым провозглашалось исключительное и независимое от воли короля право каждого, кто создаст и применит техническое новшество, монопольно пользоваться в течение 14 лет выгодами и преимуществами, доставляемыми таким новшеством. В 1710г. в Англии появляется и первый авторский закон, известный под названием «Статут королевы Анны», которым автору предоставлялось исключительное право на публикацию произведения в течение 14 лет с момента его создания с возможностью продления этого срока еще на 14 лет при жизни автора. Вслед за Англией патентные и авторские законы были приняты в ряде других европейских стран и в США[33].
Оценивая значение этих первых законов, следует отметить, что основной их целью было ограждение интересов издателей и промышленников. Как правило, именно они, а не авторы и изобретатели поставляли на рынок результаты творческого труда и потому нуждались в монополии на их реализацию. Права непосредственных создателей творческих достижений интересовали их лишь постольку, поскольку эти права могли быть приобретены ими для использования в монопольном режиме. И здесь как нельзя более, кстати, оказалась теория естественного права, признающая за творцом произведения или технического решения право собственности на достигнутый творческий результат. Бесспорно, что от такого признания выиграли в немалой степени и сами авторы, которые получили возможность продавать пользователям результаты своего труда. Наиболее близкими, понятными и пригодными для этих целей и к тому же теоретически обоснованными явились понятия литературной и промышленной собственности, которые позднее были объединены в конструкцию интеллектуальной собственности[34].
Подход к авторскому и патентному праву как к собственности получил наибольшее распространение в XIX веке. Авторские и патентные законы большинства европейских стран в той или в иной степени приравнивали права создателей творческих достижений к праву собственности, а иногда и прямо относили их к движимому имуществу. В 1883г. была принята Парижская конвенция по охране промышленной собственности, которая продолжает оставаться важнейшим международным соглашением в области охраны промышленных прав. Традиция проприетарного подхода к авторскому и патентному праву достаточно сильна и в настоящее время. Термин «интеллектуальная собственность» широко используется в законодательстве, в научной литературе и в практике многих стран. В 1967 г. в Стокгольме была подписана Конвенция, учреждающая Всемирную организацию интеллектуальной собственности, в соответствии с которой объектами охраны являются права, относящиеся к конкретным результатам творческой деятельности в производственной, научной и художественной областях.
Несмотря на свое широкое распространение, понятие интеллектуальной собственности практически сразу же с момента своего появления подверглось критике со стороны многих ученых. Противники данного понятия обычно указывали и продолжают подчеркивать в настоящее время, что нельзя отождествлять правовой режим материальных вещей и нематериальных объектов, каковыми являются по своей сути авторские произведения и различные технические новшества; что в отличие от права собственности, которое в принципе бессрочно и не подвержено каким-либо территориальным ограничениям, права авторов, изобретателей и их правопреемников изначально ограничены во времени и в пространстве; что авторские и патентные права защищаются с помощью иных правовых средств по сравнению с теми, которые применяются для защиты права собственности; что право на творческий результат неразрывно связано с личностью его создателя. Реагируя на эти, в общем-то, справедливые замечания, сторонники теории интеллектуальной собственности стали подчеркивать, что речь в данном случае идет о собственности особого рода, которая требует специального регулирования ввиду ее нематериального характера, объектами права собственности владельцев патентов, субъектов авторского права и товарных знаков являются неосязаемые и бестелесные вещи.
В настоящее время практически никто не ставит под сомнение двойственную природу авторских и изобретательских прав. С одной стороны, создателю творческого результата принадлежит право на его использование, которое носит исключительный характер и в принципе может свободно передаваться другим лицам. Данное право относится к числу имущественных прав и по целому ряду признаков действительно сходно с правом собственности. С другой стороны, автор обладает совокупностью личных неимущественных прав, таких, как право авторства, право на авторское имя, которые не могут отчуждаться от их обладателя в силу самой их природы. При этом между имущественными и личными правами не существует непреодолимой грани; напротив, они теснейшим образом взаимосвязаны и переплетены, образуя неразрывное единство.
Обозначение указанной совокупности прав термином «интеллектуальная собственность», конечно, является условным и своего рода данью исторической традиции. Сейчас вряд ли кто-либо из тех, кто использует рассматриваемое понятие для обозначения совокупности прав, которыми обладают создатели творческих и иных интеллектуальных достижений и их правопреемники, допускает распространение на эти права правового режима, применяемого к имуществу. Поэтому те критические стрелы, которые время от времени выпускаются в понятие интеллектуальной собственности, используемое в современном законодательстве и в юридической литературе, как правило, летят мимо цели. Сама живучесть термина «интеллектуальная собственность», каким бы неточным он ни казался при ближайшем рассмотрении, лучше, чем что-либо другое, доказывает приемлемость данного названия той совокупности исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности, которая возникает у их создателей и правообладателей.
Понятия литературной и промышленной собственности использование, которой носит исключительный характер и в принципе может свободно передаваться другим лицам. Данное право относится к числу имущественных прав и по целому ряду признаков действительно сходно с правом собственности. С другой стороны, автор обладает совокупностью личных неимущественных прав, таких, как право авторства, право на авторское имя, которые не могут отчуждаться от их обладателя в силу самой их природы. При этом между имущественными и личными правами не существует непреодолимой грани; напротив, они теснейшим образом взаимосвязаны и переплетены, образуя неразрывное единство.