Легенда связывает имя Кулибина ещё с одними часами, посвящёнными Екатерине II. В 1853 году появилась заметка в журнале "Московитянин", подписанная неким П.Н. Обнинским: "жительство имею в Москве на Пятницкой, против церкви Св. Климента, в собственном доме".
Обнинский просил прислать к нему комиссию для освидетельствования, как он утверждал, кулибинских часов, находящихся в его доме.
"Стенные астрономические часы, – писалось в газете, – большого формата, недельные. В середине циферблата золотой двуглавый орёл, под ним вензель Государыни Екатерины II. Кругом на серебряной доске надпись "Преименито Имя Ея во веки". Вверху Луна в голубиное яйцо; в циферблате золотое Солнце показывает ход обеих планет. 12 месячных знаков. Затмения Солнца и Луны. Чёрный и белый круг показывает, сколько часов сегодня дня и ночи, стрелка показывает високосные годы. Течение и перемены разных планет. Числа дней, название месяцев и сколько в котором дней. На дверцах футляра круг географический. Другой круг отгадывающий, сколько у кого денег в кармане: сколько раз часы ударят, лишь бы не было больше 84 рублей.
На минутной стрелке устроены удивительно мелкие часы в гривенник, которые, не имея никакого сообщения с общим механизмом часов, показывают время очень верно. Ещё несколько штук, которые определить может астроном".
Далее сообщалось, что эти часы купил у самого Кулибина граф Бутурлин за 18 тысяч рублей. Перед нашествием французов сам граф уехал в Воронежскую вотчину, а его смотритель дорогие часы завернул и опустил в домашний пруд. Весной часы достали и вычистили. Обнинский, правда, не написал, как часы от графа Бутурлина попали к нему. Дальнейшая судьба часов также неизвестна.
Описание астрономических часов выглядит вполне правдоподобно (кроме "круга, отгадывающего, у кого сколько денег"). Долгие годы Кулибин создавал карманные "планетные" часы, с очень сложным механизмом. А ещё миниатюрные часы, устроенные непосредственно в стрелке. Они действительно выглядели фантастично: прозрачный циферблат, по которому медленно ползёт одинокая часовая стрелка. В ней и таился секрет часов. В её удлинённой части, смотревшейся как противовес, находился крошечный механизм с пружинным двигателем, медленно вращавшийся небольшим грузиком. Вместе с изменением его положения изменялось и положение центра тяжести стрелки, и она еле заметно двигалась по циферблату. Остроумное изобретение!
А что же настенные часы Политехнического музея, подписанные именем Великого Мастера? Они попали в музей в 1952 году от механика И.В. Шишканова. По легенде, Шишканов приобрёл часы у священника из города Киржач. Часы показали экспертам, среди которых был известный историк часового дела В.Н. Пипуныров. Он и предположил, что, вероятно, эти часы и есть те последние, проданные женой Кулибина для организации похорон. И хотя в те годы в Политехническом музее не было специалистов по истории хронометрии, интуиция музейных работников не позволила широко рекламировать новое приобретение. Чересчур простенько выглядели часы для столь знаменитого изобретателя. Во времена Кулибина даже часы обычных механиков имели либо музыкальное устройство, либо кукушку, либо сложную календарную систему. А здесь – заурядные ходики с боем, с простым латунным маятником и двумя гирями. Повторное исследование часов уже в 1980-е годы показало, что интуиция музейщиков не подвела. Циферблат, не исключено, и был изготовлен в мастерской Кулибина, а вот сам механизм – шварцвальдский (Германия), на нём обнаружено клеймо "ID". Но точку ставить ещё рано, может быть, найдутся более компетентные исследователи, которые наконец докопаются до истины.
"МОЕ ГЛАВНОЕ СТАРАНИЕ ИЗОБРЕТАТЬ И ДЕЛАТЬ НОВОЕ..."
В драме великого драматурга А. Н. Островского "Гроза" есть изобретатель Кулигин. Александр Николаевич как бы подчеркивал, что у его героя есть реальный прототип, тоже изобретатель, пожалуй, самый известный в России, Иван Петрович Кулибин. Мне кажется, у Кулигина Островского все-таки мало общего с реальным Кулибиным. Кулибин масштабнее, крупнее, если хотите - умнее своего литературного двойника. Но драматург был абсолютно точен в другом - у описании немыслимой интеллектуальной духоты, непробиваемого самодовольного невежества, духовной нищеты тех, от кого зависело будущее его героя. В этом главное сходство Кулигина и Кулибина.
Судьба Кулибина напоминает судьбу его современника, другого могучего русского гения - Василия Ивановича Баженова. Подобно проектам Баженова, крупнейшие работы Кулибина так и не увидели света. Осмеянные, затасканные по чиновничьим папкам, пожелтевшие на министерских столах, так и не вошли они в человеческую жизнь. Да, сегодня в одном из залов Отдела истории русской культуры государственного Эрмитажа в Ленинграде вы можете увидеть знаменитые часы "яичной фигуры". Три года работал Кулибин над этим подарком для Екатерины II, постепенно "приходя к совершенству" в сложнейшей конструкции из 427 деталей. Этот уникальный механизм - единственная до конца завершенная и овеществленная мечта, которую смог оставить потомкам Кулибин.
Читаешь его жизнеописания и все думаешь: какой же любовью к своему делу, каким терпением и оптимизмом обладал этот человек! Он, часовщик-самоучка, мечтает о массовом производстве и готов отдать в любую мастерскую свои карманные планетарные часы в высшей степени оригинальной конструкции. Ищет средства, пишет черновик объявления - никто не берет, никому не нужно. Проектирует "Зал большого пролета" - безопорное здание шириной 135 метров - никто не строит. Предлагает царице сделать "подъемные кресла" - лифт в Зимнем дворце, удобный, абсолютно безопасный (кон- структивные элементы его дожили до наших дней), - не стали делать лифта. Кулибин изобретает самодвижущийся печальный экипаж. Два человека приводили его в движение, но он способен был везти еще двух "праздных людей". Оказалось, никому не нужна его "самокатка".
Он был странен, чужд самому духу российского престола, этот тихий, простой человек в русской одежде, упорно отказывающийся сбрить бороду и надеть немецкий камзол. Никто не мог представить себе, поверить в то, что это лучший механик XVIII века, что искренне и бескорыстно устремляет он "все свои мысли на изобретение казне и обществу полезных машин". Он предлагает усовершенствовать спуск на воду вновь построенных кораблей - чертежи кладутся под сукно, о них вспоминают лишь тогда, когда терпит при спуске аварию 130-пушечный корабль "Благодать". Он предлагает изготовлять металлические протезы для инвалидов, но производить их начинают за рубежом, куда увез одну из моделей Кулибина предприимчивый иностранец. Он предлагает построить оптический телеграф. Только через сорок лет, уже после смерти Кулибина, начинается его строительство по проекту француза Шато, который был ничем не лучше кулибинского проекта.
И вроде бы пожаловаться ему нельзя: почти все прошения на "высочайшее имя" удовлетворяются, даже медаль приказала выбить царица в его честь, за один лишь грандиозный фейерверк в Царском Селе пожаловала ему две тысячи рублей. Потемкин осыпал милостями за слона-автомата, потешавшего гостей князя в Таврическом дворце. Шведский король Густав IV говорит: "Этот человек одарен необыкновенными талантами". Римский император улыбается ему: "Я очень рад, что имею случай познакомиться с таким необыкновенным человеком, как вы". И все вокруг необыкновенно улыбаются. Но когда нужны были не славословия, а дело, когда не для потехи скучающих богачей, а для серьезной работы требовалась помощь, перед изобретателем возникала стена равнодушия, прочно цементированная сиятельным бюрократизмом.
Особенно трагична судьба двух его огромных работ: трудов по мостостроению и изобретения "машинного судна", двигающегося против течения за счет энергии самого течения. Над проектом моста через Неву Кулибин задумался, едва приехав из родного Нижнего Новгорода в Петербург. "Усмотрел я, - писал он, - в вешнее время по последнему пути на реках, а особливо по Большой Неве, обществу многие бедственные приключения". Десятилетия потратил он на проектирование сначала знаменитых одноарочных мостов из дерева, позднее - металлических. Подобными проектами не могло похвастаться ни одно европейское государство. Кулибин построил модель деревянного моста в 1/10 настоящей величины. Модель осматривала специальная комиссия Академии наук во главе с Леонардом Эйлером. Поздравляли. Выдали две тысячи рублей награды. "Удивительная сия модель делает теперь зрелище всего города, по великому множеству любопытных, попеременно оную осматривающих,- писали "Санкт-Петербургские ведомости". - Искусный ее изобретатель, отменный своим остроумием, не менее и в том достохвален, что все его умозрения обращены к пользе общества". Но ведь моста-то так и не построили, модель, простояв 23 года, сгнила, рухнула.
О металлических мостах писал Александру I, писал Аракчееву, проект переслали в... Министерство просвещения (которое Карамзин назвал "Министерством затмения"); продержали два года, не отвечая ни на одно письмо, потом еле разыскали, вернули, посчитав нереальным установить опорные быки в Неве.
То же и с "машинами-судами". Князь Куракин решил, что проект Кулибина "представит более для казны убытку, нежели прибыли". А ведь судно такое шло против течения быстрее, чем могли тащить его на бечеве бурлаки. Но, увольте, какое дело князю до бурлаков? ..
Жизнь Кулибина - это прекрасный пример неизбывного богатства России на самородные таланты. Но жизнь эта суровое обвинение царскому самодержавию, косности, невежеству, бюрократизму. В знаменитых часах "яичной фигуры" остались зародыши удивительных кулибинских идей. Но люди знают о них, помнят о них. Помнят уже полтора столетия и не забудут долго...
Материал взят из сети Интернет
http://www.rulex.ru/01110980.htm
http://www.biografia.ru/cgi-bin/search.pl?oaction=show&id=241