При восстановлении сводов необходимо уделять внимание тщательности изготовления кружал и опалубки. Важно очень внимательно подгонять опалубку к краю старого свода, учитывая, что возможное несовпадение происходит всегда за счет некоторого провисания опалубки. Восстановление лишь частично утраченных сводов должно производиться из того же материала, из которого сложена основнаяего часть. Если же свод восстанавливается полностью и его предстоит оштукатурить, то допускается применение новых материалов, в частности железобетона. Новый свод при необходимости может быть для устранения распора выполнен в виде оболочки, подвешенной к балкам или фермам.
Восстановление утраченного свода оказывается возможным, когда сохранились следы примыкания его к стенам, но зависит также от системы сводчатой конструкции. Проще всего восстанавливается очертание коробового свода. Наиболее трудно, а зачастую невозможно бывает определить высоту подъема сомкнутого или лоткового свода, не имевшего распалубок. Для крестового свода или же для сомкнутого, имеющего распалубки, высота должна быть высчитана с учетом того, были распалубки горизонтальны или наклонны. Так была восстановлена сводчатая система трапезной Спасского монастыря в Ярославле, состоящая из четырех крестовых сводов, опирающихся на столб. Распалубки крестовых сводов, примыкавшие к стенам, оказались поднятыми к середине свода, что удалось установить по наклону оставшихся кирпичей, заходящих на стену.
Наибольшую сложность представляет выкладка сводов из естественного камня или кирпича в том случае, если их поверхность должна сохранить свою естественную фактуру. Каменщик, выкладывая свод по опалубке, не видит его нижней поверхности, и угадать заранее, как будет выглядеть свод, достаточно трудно. В этих случаях до того, как переходить к восстановлению всего свода, желательно сделать несколько проб.
Связи в древних памятниках бывали как деревянными, так и металлическими. Деревянные связи очень недолговечны, и до нашего времени доходят в лучшем случае лишь их открытые части, в толще же стен прослеживаются оставшиеся пустоты. Для восприятия горизонтальных нагрузок на их месте нередко устанавливаются связи из новых материалов — металла или железобетона. Устройство связей в толще стен представляет специфически инженерную задачу, и при наличии инженерного надзора архитектор должен лишь следить, чтобы при производстве работ была в наименьшей степени затронута кладка памятника. Другое дело — открытые участки связей, которые активно воспринимаются в интерьере сооружения: от того, будут ли они откровенно выявлены или задекорированы, в значительной степени зависит художественный эффект, производимый памятником. Опыт показывает, что новые металлические связи в виде тонких тяжей обычно мало привлекают к себе внимание зрителя и, несмотря на явную чужеродность в старом интерьере, не оставляют впечатления сильного диссонанса. Тем не менее их нередко стараются задекорировать, упрятав внутрь деревянных бревен или брусьев, имитирующих старые деревянные связи. Эффект такой декорации зависит прежде всего от тщательности выполнения: новая связь всегда предпочтительнее плохой имитации. Неудачны, в частности, попытки замены цельного бруса составным коробом, так как при высыхании древесины швы такого короба неизбежно выявятся. Так произошло, например, в Пятницкой церкви в Чернигове.
Замена утраченных открытых деревянных связей железобетонными того же сечения приводит к неудовлетворительным эстетическим результатам, создавая ощущение тяжести, которое несвойственно настоящей деревянной связи (например, церковь Николы в с. Устье около Пскова, в остальном восстановленная удачно). Оборванные или частично утраченные металлические связи обычно восстанавливаются дополнением из новой стали. Способ соединения зависит от качеств древнего металла, иногда не поддающегося сварке; в этих случаях могут быть поставлены накладки на болтах. Наконец, иногда допустима установка откровенно новых связей в местах, диктуемых расчетом конструкций.
В практике реставраторов, имеющих дело с памятниками русского зодчества, наиболее часто встречаются такие виды декоративного убранства фасадов, как изразцы, лепнина, полихромная раскраска. Изразцы и лепнина обычно изготавливались путем оттиска в формах; по своей природе это изделия воспроизводимые, и поэтому воссоздание их заново руками современных мастеров признается допустимым и довольно широко практикуется. При этом, как правило, воспроизводится и старая технология, т. е. вновь дополняемые изразцы, например, изготавливаются путем обжига с нанесением глазури. Опыты замены их имитацией па основе применения новых материалов (в частности, эпоксидных смол) до сего времени не дали удовлетворительных результатов.
Изразцовое убранство бывает многообразным, но грубо его можно разделить на две категории. К первой относятся изразцы, расположение которых подчинено определенному композиционному замыслу, но сам подбор типов и сюжетов лишен какой-либо системы. Таковы зеленые изразцы многих ярославских и ростовских церквей XVII в., отличающиеся огромным разнообразием рисунка, причем встречаются порой типы изразцов, сохранившиеся всего в одном экземпляре. Если известно место расположения изразца в таком памятнике (например, сохранилась румпа), то предугадать, какой именно изразец находился и а данном месте, совершенно невозможно, если только не найдено хотя бы каких-то его остатков. Реставраторы прошлого столетия вставляли в этих случаях на старые места новые изразцы, являющиеся свободной стилизаторской композицией по мотивам XVII в. В настоящее время иногда практикуется изготовление точной копии одного из изразцов, бытовавших в период постройки реставрируемого памятника. Однако и такое решение крайне спорно, также являясь своего рода фальсификацией. Во всяком случае, каждый вновь изготовленный изразец должен иметь в этом случае четко оттиснутую дату изготовления.
Ко второй категории можно отнести изразчатый декор, составляющий некую архитектурную композицию из изразцов, повторяющихся в строго определенных сочетаниях, как, например, сложные карнизные пояса, наличники. Количество типов отдельных изразцов может быть и в этом случае довольно большим, но изразец 'каждого типа здесь повторен многократно в одинаковом сочетании с
Москва.Разновидности стандартных деталейклассицизма: фриз Александрийского института, фриз усадьбы Усачевых-Найденовых другими. Таково, например, изразчатое убранство собора Воскресенского Новоиерусалимского монастыря или Чертогов Троице-Сергиевой лавры. К этому же типу можно, скажем, отнести и майоликовые вставки на гранях шатра храма Василия Блаженного. Если по имеющимся остаткам система декоративного убранства такого памятника точно реконструируется, то воспроизведение отсутствующих изразцов принципиально вполне допустимо.
Дополнение изразцов уникального художественного порядка, таких, например, как майоликовые панно Успенского собора в Дмитрове, не может быть допущено.
Реставрация лепного декора возможна в тех случаях, когда сохранились образцы всех его элементов. Техника реставрации лепнины принципиально не представляет сложности, но требует очень большой тщательности исполнения. Для снятия формы старые фрагменты обычно демонтируются, так как работа в мастерской обеспечивает лучшее качество работы. По отформованным копиям изготавливается модель, и далее работа ведется так же, как и при изготовлении новой лепнины. Восстановление сложных деталей (таких, например, как коринфская капитель) должно поручаться только мастерам самой высокой квалификации.
Границы реставрации могут быть несколько расширены, если мы располагаем дополнительными данными для восстановления утраченной лепнины. Так, например, известно, что при массовом строительстве в Москве в первой половине XIX в. широко использовались гипсовые лепные детали, а иногда даже сложные многофигурные рельефы, изготовленные не по единичному заказу, а сразу в большом числе копий, и поступавшие в продажу для многократного применения, В этих случаях оказывается достаточным наличия лишь небольших фрагментов лепнины, а иногда иных источников — зарисовок, описаний, старых фотографий,— чтобы суметь опознать своего рода «типовую» деталь, имеющуюся в других дошедших до нас постройках того же периода
Восстановление полихромных покрасок должно быть обусловлено соблюдением ряда требований. Первое из них — полная документированность. Выявление остатков первоначальной покраски — сложная задача, для выполнения которой, как правило, привлекается художник-реставратор. Однако и архитектор не должен устраняться от этой работы, так как здесь требуется хорошее знание строительной истории памятника: по сопоставлению раскрасок, лежащих на разных частях здания, и известных дат его перестроек могут быть датированы и последовательные изменения его цветового решения. Следует также учитывать, что нижний слой покраски не всегда является первоначальным. Например, розовая покраска, найденная на барабанах Благовещенского собора в Московском Кремле, лежит на поверхности кирпича, насеченной при обивке древней известковой обмазки, и, таким образом, относится к позднейшему периоду.
Второе требование —учет эффекта, который может произвести воспроизведение древней раскраски памятника на его взаимодействие с исторически сложившейся городской средой, о чем говорилось в главе 4. В этом отношении полихромная раскраска здания несравненно активнее, чем любой другой вид его декоративной отделки. Для комплексных памятников, неоднократно в прошлом менявших цветовое решение, необходимо сопоставить все возможные варианты восстановления существовавших прежде покрасок, а отнюдь не один лишь вариант возврата к первоначальной раскраске. При производстве работ необходимо учитывать новые сложившиеся условия, в которых находится памятник. Так, известковая покраска, наиболее часто применявшаяся в свое время, в условиях современного большого города с загрязненным воздушным бассейном оказывается недостаточно стойкой, поэтому рекомендуется замена ее более долговечной, например силикатной. Следует помнить, что применение красок, создающих на поверхности стен паронепроницаемую пленку, для древних сооружений недопустимо.