В пятую часть были включены северо-западная окраина Минска, выделенная в 1899 году из второй. В этой полицейской части был зафиксирован наименьший процент построенных каменных строений. Также эта часть отличалась наличием «домов терпимости».
Таким образом можно сделать вывод, что к концу XIX – началу XX века застройка административного центра Минска, и формирование административно-территориального деления по российскому образцу практически было завершено. Административный центр Минска в XIX вв. охватывал территорию площади Высокого Рынка и непосредственно прилегающих улиц: Койдановской (ныне Революционной), Доминиканской (ныне улица Энгельса), Петропавловской улице (ныне улица Энгельса), Козьмодемьяновской, Сборовой, Воскресенской.
В административный центр входили здания городской ратуши, гостиного двора, комплексы доминиканских, бернардинских и базилианских монастырей, иезуитского коллегиума, на северной и южной сторонах площади располагались жилые дома, лавки, корчмы, аптеки. В конце XVIII—начале XIX в. в здании ратуши находились суд, магистрат и гауптвахта.
ГЛАВА II
ТОПОГРАФИЯ МИНСКА В XIX – НАЧАЛЕ XX ВВ.
Исторические названия уходят корнями к истокам возникновения города, поэтому неудивительно, что жители отдавали предпочтения им. В плане социально-экономических особенностей районы города отличались тем, что традиционно лучшие земли в центре и на возвышенностях принадлежали богатым слоям общества, а прилегающие районы с худшими условиями заселялись преимущественно рабочими, мелкими торговцами, народом по-беднее.
Что бы исследовать принципы развития топографии города, необходимо понять, что город, как историко-культурный феномен, можно рассматривать как результат и одновременно - процесс взаимодействия двух основных компонентов: природного ландшафта, и рукотворного в первую очередь - планировочной структуры.
Экономический подъем, наблюдавшийся в конце XIX века, сопровождался строительной горячкой. Если в начале 90-х годов городская управа ежегодно выдавала 226 разрешений на строительство и ремонт зданий, то в конце десятилетия — около 600. Шла усиленная, преимущественно деревянная, застройка окраин. Совершенно изменился вид Захарьевской улицы на участке от Коломенской до Богадельной. Там были возведены многоэтажные каменные дома.
По национальному составу городское население распределялось следующим образом (данные на 1909 год): 8,2 процента — белорусы, 34,8 — русские, 43,3 — евреи, 11,4 — поляки, 1,3 — татары,0,9 — немцы, 0,1 процента — прочие. Удельный вес белорусов явно занижен. Это объясняется следующим образом. В результате русификаторской политики самодержавия чувство национального самосознания у коренного населения было развито слабо. Пользуясь этим, царские чиновники часто причисляли православных к русским, католиков — к полякам. [27; с.24]
Согласно данным Первой всероссийской переписи населения 1897 года, Минск входил в число 52 городов России с числом жителей свыше 50 тысяч и занимал в этом списке девятнадцатое место. В то время здесь жило _90,9_тысячи человек. По переписи, проводившейся 27—30 сентября 1917 года, в Минске насчитывалось 134,5 тысячи жителей. Это был самый крупный город в пределах современной территории Беларуси. [42; с.44]
Развернувшееся в городе в конце XIX -начале XX века строительство было одной из причин быстрого территориального роста Минска. Если в 1891 году его площадь составляла 1700 десятин, то в 1913 году—5417.
Другой важной причиной расширения городской территории явилось то обстоятельство, что закон о черте оседлости не позволял представителям еврейской буржуазии селиться и покупать земли для строительства доходных домов и торгово-промышленных предприятий вне городских пределов. До 1905 года только в городе могли приобретать с этой целью земли и представители католической буржуазии. Выполняя волю ущемленной части местных предпринимателей, городские власти ходатайствовали о включении в границы города все новых земель. В результате в 1904 году Минск среди всех городов Российской империи, за исключением, разумеется, Петербурга и Москвы, занимал по площади десятое место.
С наступлением промышленного кризиса строительство в городе сократилось. Но уже в 1910 году число выданных разрешений на строительные работы достигло 580. Продолжалось заселение окраин. Железнодорожный поселок в Серебрянке слился с городом сплошной застройкой вдоль Игуменского тракта. Вытянулись постройки и вдоль Старо-Виленского, Логойского, Борисовского, Койдановского, Раковского и Кальварийского трактов. [62; с.49]
С 1896 по 1911 год число кирпичных строений увеличилось в городе с 2110 до 2709. Квартиры в домах, предназначенных для зажиточных горожан, отличались уютом и удобством. Парадные, уличные фасады этих зданий имели архитектурное оформление. Пример тому — сохранившийся дом Костровицкой напротив гостиницы «Свислочь» (угол улиц Кирова и Володарского), на первом этаже которого располагалось управление Либаво-Роменской железной дороги, а остальные помещения отводились под жилье. [Прил., ил.39]
Застройка в городе, и особенно на окраинах, велась стихийно. Жители урочища Уборки (железнодорожный район) жаловались городской думе, что «все дома и строения расположены в одну общую местность без разделения какой-либо улицы». Такой же беспорядок царил в урочище Добрые Мысли того же района, где встречались улицы, загороженные с двух сторон. К домам на окраинах невозможно было подвезти дрова, подъехать в случае пожара. Членов городской управы беспокоило лишь то, что при переоценке имущества горожан для обложения в пользу города налогом им приходилось перелезать через заборы.[62; с.54]
Промышленная застройка шла рядом с жилищной. Железнодорожное полотно отрезало от центра города значительную территорию, сообщение с которой было затруднено. Лишь через Московскую улицу имелся железнодорожный мост. Корни всех этих недостатков в планировке Минска крылись в частной собственности на землю, которая препятствовала как планомерной застройке города, так и реконструкции его отдельных районов.
В 1896 году в Минске насчитывалось 7476 домов (включая нежилые). В 1911 году их число увеличилось до 10 300. Большинство построек (77—78 процентов) предназначалось для жилья. В то же время темпы строительства промышленных, торговых и административных объектов за период 1896—1911 годы превысили темпы строительства жилых домов примерно на 10 процентов, что свидетельствовало об оживлении торгово-промышленного развития Минска. В течение 1890—1914 годов было построено 17 культовых зданий и только две школы (ремесленное и коммерческое училища). К этому времени в городе функционировало около 90 церквей, костелов, синагог, молитвенных домов. [52; с.24]
В общей массе городских зданий удельный вес деревянных составлял в 1895—1903 годах около 80 процентов. Были распространены (6—7 процентов) и так называемые смешанные постройки: первый этаж, предназначавшийся для хозяйственных надобностей или для торгово-промышленной деятельности,— каменный, а второй, отводившийся под жилье,— деревянный. На долю каменных зданий приходилось 14—15 процентов. Как правило, они были многоэтажными. Самым высоким строением Минска являлась шестиэтажная гостиница «Европа», в которой в 1908 году был даже установлен лифт. [61; с.19]
Растущий город предъявлял на жилье большой спрос. Если в 1896 году сдавалось внаем 11,6 тысячи квартир, то в 1911 году это число увеличилось в 2 раза. Дома были перенаселены, особенно в торговой части Минска. Внутри они, даже деревянные, разделялись на мелкие и тесные комнатушки. Газеты отмечали, что предприимчивые домовладельцы сдавали квартирантам хозяйственные постройки, в которых за стенкой в один кирпич иногда находились свиньи, склад для дров, отхожее место. [63; с.30]
Возрастала квартплата. Так, среднегодовая стоимость одно-трех-комнатных квартир в 1893 году составляла 200 рублей, а в 1911 году — уже 500; пятикомнатных — соответственно 400 и 700 рублей. Особенно быстро росли цены на ходовые квартиры из 1 — 3 комнат — в 2,5 раза. Причины этому крылись в перенаселенности города, увеличении городских налогов, вздорожании. Минские врачебные известия отмечали в 1911 году: «Жилищная нужда в Минске. столь же велика, как в самых крупных центрах. Цены квартир здесь не ниже, чем в Берлине или Париже...». [63; с.31]
Стоит отметить, что если провести аналогию с современностью, жилищные условия в некоторых местах столицы не так уж отличаются от условий проживания столетней давности (например бараки по улице Щорса).
В начале 90-х годов в Минске насчитывалось около 140 улиц и переулков. К 1911 году их численность увеличилась до 305, а общая длина за тот же период возросла с 68 до 170 верст, в том числе замощенных с 27 до 80 верст. [35; 4 мая]
Главная улица города 3ахарьевская была названа в честь первого гражданского губернатора Захария Эммануиловича Корнеева, занимавшего эту должность в 1796—1806 годах. Вообще же с названиями долгое время существовала неразбериха. Многие, даже коренные минчане, не знали, как называется улица или переулок, на которых они проживали. Одна и та же улица часто именовалась по-разному, и, наоборот, многие носили одинаковые названия. [Прил., ил.47]
Только Безымянных переулков было в 1911 году девятнадцать. Обычно о месте жительства говорили так: на земле Ваньковича, между Комаровкой и Переспой, по дороге к лютеранскому кладбищу, около артиллерийских казарм. Иногда улицы были больше известны под старыми названиями: Доминиканская вместо Петропавловской, Зборовая или Тюремная вместо Преображенской, Зыбицкая или Болотная вместо Торговой, Францисканская вместо Губернаторской, Батальонная вместо Скобелевской. Чтобы найти нужный дом, податным инспекторам и приезжим приходилось тратить иногда несколько дней. [16; с.70]
В 90-х годах в центре города появились дощечки с названиями улиц. В 1905 году их заменили новыми — с надписями, выполненными большими белыми буквами на голубом фоне.