класс не велик и сосредоточен в крупных городах. Средний класс только
начал формироваться. Интеллигенция разрозненна и малочисленна.
Сходство тоталитарных режимов в Германии и России – и тут, и там семена
тоталитаризма пали на почву, взрыхленную революцией. И тут, и там пришли
в движение огромные массы людей, поверившие в возможность создания
нового социального порядка, основанного на принципиально иных основах
бытия – справедливости, социальной защищенности, разумной организации
труда и быта. Такой реализуемой утопией в глазах масс является
социализм. Отсюда вывод: тоталитаризм – и российский и немецкий
паразитировал на социализме, на притягательной силе этой идеи как
возможности создания общества социальной гармонии уже здесь на земле, а
не в потусторонней жизни [18; 101].
Социальной опорой тоталитарных режимов были люди, принадлежавшие к
различным социальным слоям. Которых объединяло стремление в условиях
кризиса обеспечить себе гарантированное существование, повысить уровень
жизни, в первую очередь, за счет перераспределения общественного
богатства, экспроприации прибыли крупных собственников, а затем –
грабежа других народов. Но результатом реформ стало создание системы
тотального бесправия [15; 276].
Для обоих тоталитарных режимов характерна особая форма организации
общества, характеризовавшаяся стремлением к максимальному контролю над
всеми проявлениями общественной и личной жизни населения. Эта форма
представляет собой весьма разветвленный механизм, в который входят:
аппарат террора с задачей подавления и физического уничтожения всех
действительных и потенциальных противников, создания обстановки страха;
аппарат организационного воздействия на население, который обеспечивал
контроль над всеми формами общественной деятельности; аппарат
пропагандистской обработки широких народных масс, занимавшийся
формированием общественного мнения и идеологических стереотипов [20;
43].
Следующей отличительной чертой было срастание государства и партии с
безусловным приоритетом последней в обоих государствах. Оно выражалось в
назначении на государственные посты исключительно членов партии; в
сосредоточении правительственной и партийной власти в одних руках; в
жестком партийном контроле за государственными органами, их кадрами и
деятельностью; в передаче государственных функций органам партии; в
слиянии родственных государственных и партийных формирований; в
государственном финансировании партийной деятельности; в превращении
партийной идеологии в государственную [7; 70].
Для обоих режимов характерно наличие лидеров, которые задолго до прихода
к власти осознали свою миссию, у которых возникло неистовое чувство
выполнения долга вождя. Вождизм, фюрерство – обязательная черта любого
тоталитарного режима. Харизматический лидер, который, как правило,
обычно не отличается высокими умственными и организаторскими качествами,
не может существовать без политической организации, считающей себя
элитарной, избранной, обычно политической партии, для которой он
становится своего рода иконой, ритуальным символом, поклонение которому
обычно воспринимается как вполне искреннее почитание [20; 49].
Следующей важной общей чертой гитлеровского и большевистского режимов
было использование популярных идейно-психологических и политических
масок, из которых главная – маска толпы, маска народа, нивелирующая,
уничтожающая отдельную личность, подменяющая ее маской такой личности,
которая моделируется только в толпе [20; 52].
Таким образом, тоталитаризм можно рассматривать как уникальное явление
XX века, характеризующееся специфическими особенностями во всех сферах
жизни. В экономике – плановая командно-административная система, в
политике – полное господство одной партии, в общественной жизни –
система массового террора, полной унификации отдельной личности.
Наиболее “яркими” представителями тоталитаризма были СССР и Германия,
развитые страны не были подвержены испытанию тоталитаризмом, а в Италии,
Латинской Америке и других государствах был свой, особенный “латинский
тоталитаризм”. Тоталитарные режимы Германии и СССР, по прошествии
времени, видятся во многом похожими. Командная система, превосходство
одной нации над другими, вождизм (фюрерство), партийная элита,
превозношение достижений системы, внедрение психологии толпы, массовости
и однотипности членов этого общества.
1.3 Особенности формирования личности в тоталитарном обществе
Тоталитаризм предполагает определенный базовый тип личности. Человек
“нового мира” должен обладать определенным набором качеств. Он не должен
иметь своих интересов, дел, чувств, привязанностей, собственности и даже
имени. Его единственный интерес и единственная страсть – революция. Он
презирает и ненавидит всякое проявление сложившейся веками общественной
нравственности, признавая нравственным только то, что способствует делу
революции и безнравственным то, что мешает ему. Суровый к себе, он
должен быть суровым к другим. Слово “беспощадный” становится
неотъемлемым элементом политического и бытового лексикона во всех
тоталитарных системах. Чувства родства, дружбы, любви, признательности и
даже чести должны быть в нем задушены единственной и холодной страстью –
революционным делом [17; 194].
Это портрет так называемого активного строителя нового режима, что же
касается общей массы, то она менее воинственна и более пассивна.
Х. Арендт обнаружила, что тоталитарный человек – это автомизированный
человек, человек “массы”, а само тоталитарное движение – это движение не
классов, а масс, оторванных от социальной почвы, выбитых из традиционных
социальных ячеек. Отсюда активный призыв к стабильной, нормальной жизни
с устойчивыми условиями. А поскольку возможности самодетерминации весьма
ограничены низким культурно-образовательным уровнем этой личности,
человек готов целиком подчиниться тому, кто способен обеспечить ему эту
стабильность. Именно эта “воля к подчинению”, характеризующая
тоталитарную личность, органически дополняет “волю к власти”.
Тоталитаризм как бы отвечает личности на ее метания [15; 285].
Вера и страх порождали черты тоталитарного идейно-психологического
комплекса – политическую пассивность масс и личностей, индифферентность,
боязнь радикальных перемен и агрессивность в отношении их сторонников.
Человек толпы не тяготеет к свободе. Ему гораздо удобнее, когда его
жизнью, волей, разумом распоряжается некий индивидуальный или
коллективный лидер [20; 40].
Тоталитаризм создает представление о человеке как о винтике в
общегосударственной машине, как об атоме в огромной цепи общественных
работ. Он подменяет понятие “гражданин” понятием “исполнитель”,
навязывает обществу представление, что человек не должен задавать ни
себе, ни начальству никаких вопросов. Послушание, становящееся системой,
извиняет в глазах обывателя любое преступление, лишь бы оно было
санкционировано свыше. Обыватель отвечает за исполнение приказа, а не за
его содержание. Отсюда вытекают такие системообразующие черты
тоталитаризма, как антигуманизм, презрение к человеческой личности,
попрание ее достоинства, правовая незащищенность или, в конечном итоге,
исчезновение личности как таковой, растворение ее в массе [20; 41].
Человеческая жизнь в тоталитарном мышлении превращается из цели в
средство, моральные нормы становятся относительными, оправдываются любые
преступления, если их можно хоть как-нибудь обосновать
целесообразностью. А это, понятно, сделать не трудно даже при достаточно
элементарном пропагандистском опыте. Одним из главных “достижений”
тоталитарных режимов следует считать установление в качестве незыблемой
истины, что человеческая жизнь имеет ценность лишь постольку, поскольку
ее сохранение служит “великому делу” [20; 42].
Пренебрегая судьбой отдельного человека, тоталитаризм воспитывает
“одномерных” людей. Их мир прост и понятен до примитивности. Это
простота технологических решений; простота политической жизни, духовных
потребностей [12; 114].
Антропологический компонент тоталитаризма состоит в стремлении к полной
переделке и трансформации человека в соответствии со своими
идеологическими установками. Важное место в комплексе идей и механизмов,
направленных на изменение человеческой онтологии, занимает жесткий
контроль над сознанием человека, его мыслями, помыслами, внутренним
миром [3; 212].
Тоталитаризм ставит задачу полной трансформации человека,
конструирования нового типа личности – некоего homo totalitaricus с
особым политическим складом, особой ментальностью, мыслительными и
поведенческими характеристиками и так далее – путем стандартизации,
унификации индивидуального начала, его растворения в массе, сведения
всех индивидов к некоему среднестатистическому знаменателю, стерилизации
или, во всяком случае, подавлению индивидуального, личностного начала в
человеке [3; 214].
Масса – это особое образование. Она не обязательно предполагает
некоторое сборище множества людей на площади, улице, стадионе или ином
открытом пространстве. С точки зрения параметров сознания,
приверженности определенным стереотипам поведения и реакции человек
может принадлежать к толпе, массе, не выходя из собственной квартиры.
Масса не то же самое, что рабочие, пролетариат. Сущностная ее константа
– это средний, заурядный человек. В этом смысле масса как скопление