мистских маргинальных сетевых сообществ, чрезвычайно высока1. Информационное оружие кроме того является средством воздействия и на культуру, то есть на духовно-ценностное, нормативно-целевое измерение социума.
Всеобщность категории кибертерроризма позволяет оценить содержание соответствующих норм не только с точки зрения морального единства социума (дать оценку, в частности, реализации требования социальной справедливости по свободному доступу к любой информации, как центральной политической задачи групп хакеров), но и с позиции более широкой системности. При рассмотрении в аспекте кибертерроризма на первое место выходят объективные (метасистемные) критерии, которые позволяют преодолеть ограниченность субъективности, присущей правовому подходу как из-за специфики национальных юрисдикций в киберпространстве (правовых систем или отсутствия таковых), так и вследствие свойственной праву психологической причинности (виновности) при традиционном решении вопроса о юридической ответственности.
Эта ограниченность права наиболее ярко проявляется в неспособности адекватного реагирования на угрозы, исходящие от виртуальных коллективов – организаций, отдельных сетевых сообществ, политических институтов, государств как субъектов правопорядка в киберпространстве. Очевидно, что раскрываемая так общая теория коммуникации в виртуальном пространстве, становится теорией политики, включающей и подчиняющей себе теорию правового регулирования.
Информационное общество зачастую представляют как общество лишенное коллективистских начал. При этом об изоляции личности от общества речь ведется основываясь лишь на отдельно взятых примерах. В то же время уже в конце ХХ века существовали множество проектов, в ходе реализации которых были на добровольной основе задействована интеллектуальные усилия сотен тысяч пользователей (к примеру, создание операционной системы с открытыми кодами Linux или международная научная сеть распределенных вычислений Grid1).
То, что информация размещенная в виртуальном пространстве, а следовательно и деятельность виртуальных сетевых сообществ, могут оказывать серьезное влияние на жизнь социума в офлайне, косвенным образом подтверждается официальной политикой целого ряда государств, применяющих цензуру в киберпространстве или же вообще запрещающих доступ своих граждан к Интернету. В первые годы XXI века появилось даже такое понятие, как интернет-диссидентство.2
Сейчас в развитых странах мира работа государственных служб активно переводится в сеть Интернет. Английский термин e-Government, характеризующий этот процесс, переводится на русский язык как "электронное правительство", что не совсем соответствует действительности. Фактически речь идет не о каком-то новом правительстве, а об электронном управлении государством, с использованием современных телекоммуникационных технологий. Таким образом, под «электронным правительством» понимаются государственные компьютерные системы, предназначенные для взаимодействия как с населением страны, так и с коммерческими структурами. При этом внутри правительственные компьютерные системы, не предназначенные для взаимодействия с внешними сетями, не входят в структуру «электронного правительства».
Внедрение технологий «электронного правительства» в конечном счете направлено на:
- повышение «прозрачности» и контроля власти со стороны общества;
- упрощение для граждан доступа к информации;
- уменьшении влияния человеческого фактора в деятельности исполнительных органов государственного и муниципального управления;
- привлечения широких слоев населения к управлению страной.
В России основными препятствиями на пути практической реализации идеи «электронного правительства» являются:
- низкий уровень социальной и гражданской ответственности как со стороны чиновников, так и со стороны граждан;
- слабое распространение телекоммуникационных технологий, недостаточные технологическая грамотность и уровень информационной культуры большей части населения;
- противодействие коррумпированной части чиновничества внедрению механизмов «прозрачности» в деятельность органов государственного и муниципального управления.
Технологии информационного общества позволяют перевести гражданскую активность и демократию на новый уровень. Активность граждан в глобальных компьютерных сетях – это не представительная, а прямая форма демократии. Гражданин не делегирует свои права на участие в политической жизни некоему депутату, а участвует в ней самостоятельно. Ареал и влияние деятельности участников виртуальных сетевых сообществ более не ограничен географическими рамками.
§ 14. Социоструктурные образования в виртуальном сетевом
пространстве. Социальная общность киберпространства
Пользователи различных телекоммуникационных сетей (Интернет, интранет, Usenet, Fidonet и др.) осуществляют в сетях процессы передачи и приема сообщений, используя персональные компьютерные устройства. Пользователи могут быть представлены и как индивиды, входящие в социальные группы, составляющие социум виртуальных сетевых сообществ. Социальные группы сетевых сообществ являются элементами социальной структуры киберпространства. В свою очередь социальная система киберпространства выступает как новая глобальная социальная общность.
Как мы уже отмечали в Теме 4, основой любой социальной общности являются факторы сознания. Интегрирующую роль фактора сознания нельзя отождествлять с сознательным причислением каждого пользователя телекоммуникационных сетей к глобальной социальной общности киберпространства. Но это не означает, что в данном случае нет общих черт, которые бы не сплачивали данную общность, не отличали ее как социальную целостность.
Основа связи, объединяющей пользователей телекоммуникационных сетей в социальную общность, всегда объективна. В отношении общности киберпространства это заинтересованность в бесперебойном функционировании инфраструктуры глобальных сетей, установлении единых технических стандартов передачи и приема информации, развития международных структур электронной коммерции, телеработы и др.
В отношении локальных общностей могут превалировать экономические интересы, связанные с расценками на доступ к сетям, вопросы свободы распространения информации, разнообразия информационных ресурсов и другие параметры объективной общественной реальности. Именно поэтому социальные общности в виртуальном пространстве объективны по своей природе и на них распространяется действие существующих в физическом мире законов развития социума, разумеется, с учетом специфики виртуального пространства.
Социальная общность киберпространства является формой общественной жизни людей, впервые в истории человечества носящей глобальный, наднациональный, надклассовый и надполитический характер. При этом локальные общности могут иметь национальную специфику, отражать особенности политических режимов своих стран и в этом проявляется диалектичность социальных отношений в виртуальной реальности.
Механистическое сопоставление разных общностей или технологических решений используемых этими общностями для осуществления процессов коммуникации, не может дать объективную картину социальных отношений в виртуальных сетевых сообществах, ибо эти общности не просто сосуществуют и используют те или иные технологии, а переплетены множеством социальных связей. Само киберпространство каждое мгновение изменяет свою структуру: появляются и прекращают свое существование информационные ресурсы, изменяют свое направление информационные потоки, создаются новые технологии обработки и передачи информации.
Информационные технологии изменяют характер работы человека, его социальные связи, организационные формы и социальные отношения. История развития информационных технологий может быть представлена как завышение оценок того, что может быть достигнуто в производственной и социальной сферах в настоящий момент, и заниженная оценка долгосрочных последствий для развития общественных отношений. В этом отношении социальные общности киберпространства могут быть представлены как динамично развивающиеся общественные структуры.
Если же говорить о структуре глобальной социальной общности киберпространства, то она состоит из макросоциальных и микросоциальных виртуальных сетевых сообществ. В свою очередь макросоциальные сообщества (большие группы) могут состоять как из отдельных микросоциальных сообществ (малых групп), так и не иметь деления на устойчивые микросоциальные сообщества.
Классификационным критерием отнесения сообществ к микросоциальным автор предлагает считать следующие:
1.Наличие иерархической структуры сообщества (необходимое, но недостаточное условие).
2.Существование устойчивых межличностных коммуникаций внутри сетевой структуры, в которых принимают участие члены данного микросоциального сообщества (необходимое и достаточное условие).
При выполнении условий 1 и 2 сообщество может считаться микросоциальным. Сам термин «микросоциальное виртуальное сетевое сообщество» означает особый тип человеческого коллектива, а не просто механическую агрегацию пользователей информационного ресурса. Применяя принципы современной социологии малых групп к реалиям киберпространства, можно утверждать, что микросоциальные виртуальные сетевые сообщества отличают четыре основные характеристики.
1. Микросоциальное сообщество есть долговременное объединение пользователей в виртуальном пространстве.