В современном российском кинематографе обращение к теме терроризма происходит в исторической ретроспективе. Эта тенденция проявляется в двух вариантах воздействия на зрительскую аудиторию, выраженных в рефлексивных особенностях художественных фильмов «Всадник по имени смерть» (реж. К. Шахназаров) и «Статский советник» (реж. Ф. Янковский). В первом случае достигается достаточно высокий уровень демифологизации терроризма при небольшой популярности картины, особенно у молодого зрителя. Во втором случае, наоборот, при явном коммерческом успехе фильма, свидетельствующем о его популярности, он способствует формированию мифологемы противопоставления «своих» и «чужих» террористов, создает психологическую атмосферу лояльности и романтического восприятия по отношению к носителям протеррористического сознания.
Недавно, а именно в конце июля 2007 года руководитель Антитеррористического центра СНГ генерал-полковник милиции Андрей Новиков заявил, что практически все государства –участники Содружества Независимых Государств вовлечены в орбиту информационных террористических войн. При этом генерал-полковник отметил, что государства Центральной Азии находятся в эпицентре этих сражений.
Возможно, руководитель такой специфической организации может делать подобные заявления, но насколько они соответствуют действительности – тема для размышления. Напомним, что в данном случае речь идет преимущественно об интернет-терроризме. Другими словами, использование террористическими организациями Интернета в своих целях, а именно в пропаганде своих идей и взглядов, а также осуществление рекрутского набора в ряды террористических организаций.
Действительно, в настоящее время Интернет стал полем битвы между террористическими организациями и межгосударственными структурами, призванными бороться с подобного рода объединениями. Однако если сравнивать доступ к Интернету в республиках Центральной Азии, то создается картина кардинально противоположная высказываниям руководителя Антитеррористического центра СНГ.
Так, о размахе деятельности кибертеррористов и ее эффективности в Центральной Азии можно судить исходя из экономического развития республик региона, уровня жизни и плотности населения, а также места его компактного проживания и уровня доступности Интернета.
Итак, Республика Таджикистан. Среднемесячная заработная плата по стране в пересчете на свободно конвертируемую валюту составляет 35 долларов США. В стране проживает 6 млн. 463,8 тыс. человек. Население преимущественно живет в сельской местности. Согласно данным Всемирного банка в Таджикистане из 1000 человек только один имеет доступ к Интернету. Принимая во внимание, что большинство пользователей глобальной информационной среды – это государственные органы власти, министерства и ведомства, вряд ли можно говорить, что агитация террористических организаций через Интернет в данной республике носит масштабный характер.
Другая страна Центральной Азии, по экономическому развитию занимающая в регионе предпоследнее место, – Кыргызстан. Страна с населением в 5 млн. 012,5 тыс. человек, где средняя заработная плата составляет порядка 70 долл. США. Справедливости ради стоит отметить, что доступ к Интернету в Кыргызской Республике благодаря деятельности различного рода международных организаций стал более широким, по сравнению с Таджикистаном. Вместе с тем основная масса людей проживает в сельской местности.
Узбекистан – республика, которая по своему экономическому развитию в регионе уступает лишь Казахстану, но и здесь с Интернетом дела обстоят не так уж радужно. При среднемесячной заработной плате в пересчете на свободно конвертируемую валюту около 50 долл. США не каждый может позволить себе подолгу находиться во Всемирной паутине и выискивать объявления об очередном наборе в очередную террористическую организацию.
Казахстан является лидером социально-экономического развития в Центральной Азии. В среднем по стране заработная плата составляет порядка 335 долл. США. Достаточно высокая зарплата, а также развитая инфраструктура и активная деятельность международных организаций, направленная на расширение числа пользователей Всемирной сети, сыграли свою роль. Вместе с тем в Казахстане, по данным Международного банка, на 2005 год число пользователей составило всего 27 на 1000 человек. Этот показатель не является доказательством того, что одна из самых развитых республик Центральной Азии находится в эпицентре информационного терроризма.
Суммируя представленные выше данные можно с большой долей уверенности сказать, что высказывания некоторых должностных лиц, мягко говоря, не имеют под собой основания. Принимая во внимание тактику и приемы, которые используют представители террористических организаций при пополнении своих рядов, можно утверждать, что основная работа по рекрутскому набору проводится через регулярные встречи, беседы на злободневные темы, обсуждение религиозных аспектов, финансовую и иную помощь потенциальным боевикам со стороны членов террористических организаций.
Существуют факты, указывающие, что многие террористические организации пополняют свои ряды за счет новобранцев из республик Центральной Азии. Но если обрисовать портрет потенциального среднестатистического рекрута в организации террористической направленности, складывается следующий образ: это парень в возрасте от 17 до 28 лет, как правило, проживающий в многодетной семье, учащийся, подрабатывающий на сезонных работах или безработный, не отягощенный знаниями и не изучавший основы ислама. При всех ранее указанных «достоинствах» подобные новобранцы проживают преимущественно в сельской местности, где фактически отсутствует Интернет, равно как и компьютеры, а возможно, и электричество, телефон, а также водопровод с чистой питьевой водой.
В результате становится очевидным, что республики Центральной Азии, имея ограниченное число пользователей Интернета, не могут стать жертвами масштабного кибертерроризма. Вполне вероятно, что лет через 20–30 подобная проблема станет реальной для региона, а сейчас общественность республик ЦАР становится свидетелем успешных операций правоохранительных органов по обезвреживанию представителей различных террористических и экстремистских организаций религиозного толка, в арсенале которых помимо оружия и боеприпасов находили листовки, религиозную литературу и другие носители информации, далекие от применения в глобальной сети. И это объяснимо, так как при той плотности населения, которая отмечается, например, в Ферганской долине (являющейся ахиллесовой пятой Центральной Азии, местом, где пересекаются интересы трех стран – Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана), вербовщикам не нужно подключаться к Интернету для распространения нужной информации, а можно просто выйти к дехканам и поговорить об их проблемах и дать безработным возможность заработать, а подрастающее поколение обучить канонам нужной религии.
Понятно, что для достижения своих целей террористические организации, равно как и другие объединения, изберут наиболее эффективный, менее затратный и кратчайший путь, способный за ограниченное время дать хорошие результаты. При этом для достижения цели любая организация просчитает все свои действия, выявит наиболее значимые, благоприятные районы, в данном случае – для вербовки молодого пополнения. Принимая во внимание действия «филиалов» организаций в других странах – с использованием региональных ячеек – становится очевидным, что КПД от действий руководителей филиалов будет на порядок выше размещенного в Интернете объявления о наборе очередной партии новобранцев в полевые лагеря или популяризации того или иного религиозного учения.
Но оказывается, и здесь есть место для полемики – такое ощущение, что Антитеррористический центр сам себе придумывает работу, на которой не нужно будет особенно перенапрягаться…
Заключение.
После холодной войны появилась такая политическая единица как "мировой терроризм", "исламский терроризм". В самом ли деле он является мировым?
Есть, конечно, моджахеды - обдолбаные последователи ортодоксального ислама. Они конечно не прочь "уничтожить мир". Однако основные их действия относятся больше к локальным, нежели к мировым субстанциям. К тому же по сравнению с профессиональными армиями России, США и Китая они всего лишь мелкие отморозки, пусть даже и камикадзе. Если бы Америка, Европа и Россия действительно хотели уничтожить моджахедов, они бы без особого труда сделали это - для современных армий это все равно, что для полиции утихомирить банду озверевших футбольных фанатов.
Однако видимо они не хотят. И видимо неспроста. Исламский терроризм это инструмент, которым власти США, Европы и России пользуются для достижения своих корыстных целей.
Срез двух башен и падение самолета на пентогон 7 лет тому назад, годом позже - взрыв в лондонском метро - ввод войск в Ирак и Афганистан, постоянные наезды американской администрации на Иран и т.д.
А что же у нас? Дубровка, Тушино, Беслан, ряд более мелких терактов типа взрывов домов - замочение в известном месте Басаева и Масхадова, резкий подъем рейтинга Путина, монопольное господство Единой России, ухудшение ситуации со свободой слова, резкий рост влияния силовиков всех мастей и т.п.
Так что же такой "исламский терроризм" - самостоятельная и грозная сила, представляющая угрозу миру, или толпа мелких отморозков, которым власти Америки,Европы и России время от времени открывают шлюзы, чтобы воспользоваться их злодеяниями в целях удержания власти?