Поэтому не случайно, что исторические причины современных межнациональных конфликтов тесно переплелись, во-вторых, с причинами национально-административного, культурно-автономизационного характера, выражающего стремление каждого народа приобрести статус национально-суверенного государственного образования.
На наш взгляд, попытки «выбить» для себя национально-государственный статус связаны не только с желаниями тех или иных этнократов приобрести должность «президентов» и ковровые дорожки в аэропортах, как об этом заявляют федеральные чины, но также со стремлением таким путем сохранить свою этнокультурную и языковую самобытность. При отсутствии закона о культурно-национальных автономиях, в условиях продолжающейся не один год дискуссии о местном самоуправлении, не существует пока иного, чем наличие национально-административного суверенитета, действенного механизма защиты национальной атрибутики, даже несмотря на принятый в 1991 г. Закон «О языках народов РСФСР», в котором декларируется «создание условий для сохранения и равноправного и самобытного развития языков народов РСФСР.».
В реальности взаимоотношения различных народов в рамках единого государства превращаются, что было и до недавнего времени в России, в мощное давление одной культуры на другую.
К третьей группе причин межнациональных конфликтов мы относим национально-психологические, которые синтезируют в себе сложные механизмы формирования национального самосознания, выделения себя в качестве самостоятельного субъекта по принципу «мы — они». Острота межнациональных противоречий и конфликтов нередко обусловлена уровнем действительных интересов и возможностью их реализации в сферах национального развития. Искаженные формы национальных интересов превращаются в национальную идею. Массовое ослепление, убежденность в абсолютной значимости такой национальной идеи порождают агрессивные формы поведения, провоцируют различные группы людей определенной национальности на стремление доказать приоритет именно «своих» национальных интересов над всеми другими.
Причиной межнациональных конфликтов нередко становятся скрытые этнопсихологические стереотипы негативной направленности. Поводом для возникновения межнационального напряжения может стать любая нестабильная общественная ситуация, особенно в тех случаях, когда в одной «экологической нише», соприкасаются чуждые друг другу этносы.
В самосознании особо заметную роль играют представления о самих себе, т. е. автостереотипы (это набор положительных характеристик), а также стереотипы оценочного отношения к другим народам (с негативной направленностью). По результатам опроса, проведенного в 1991 г. в двенадцати европейских странах, в том числе и в России, охватившего 13 тыс. респондентов. Удельный вес лиц основной национальности в конкретной стране (в процентах), которые недолюбливают проживающих рядом с ними представителей определенных национальных меньшинств, выглядит следующим образом:
* поляки в Польше: немцев - 45, украинцев - 34, белорусов - 19, литовцев - 18;
* немцы в Германии: цыган - 59, поляков - 50, турок - 46, румын - 44, выходцев из СССР - 31, евреев - 24;
* болгары в Болгарии: цыган - 71, турок - 39, арабов - 36, болгар-мусульман - 21;
* русские в России: азербайджанцев - 47, армян - 46, грузин - 46, среднеазиатов - 37, евреев - 26.
Все эти данные показывают, что несмотря на все достижения цивилизации, большинство европейцев все еще ненавидит своих соседей, принадлежащих к другим нациям.
Опубликованные данные по России представляют интерес и в связи с тем, что они косвенно проясняют причины вспыхнувшей в определенных условиях кампании против «лиц кавказской национальности» в Москве.
Появление отрицательных установок и стереотипов сознания у части русских в значительной мере обусловлена событиями 80-х гг. в СССР и 90-х гг. в России, когда на волне демократических преобразований вся ответственность за происходящее была возложена различными слоями нерусского населения на русских.
После распада Союза одним из самых значительных дестабилизирующих факторов, обостряющих конфликтогенность, стали усилившиеся миграционные процессы. При отсутствии необходимой культуры межнационального общения они способствуют, во-первых, спонтанному возникновению реакции неприятия среди аборигенов к мигрантам и, во-вторых, агрессивному отчуждению пришельцев от местных жителей. По оценке специалистов, количество беженцев и вынужденных переселенцев из стран СНГ в Россию достигает более 5 млн. человек.
Перестройка национальной политики в сфере культуры должна исключить практику навязывания «сверху» духовных стандартов и критериев, выработанных без ведома и участия представителей всех больших и малочисленных народов. Идея национально-культурной автономии, отвергнутая в свое время как проявление «национализма», в нынешних условиях, учитывая, например, что на территории России проживает свыше 9 млн. человек, представляющих собой диаспоры народов «ближнего зарубежья» (4,3 млн. украинцев, 1,2 млн. белорусов, свыше 600 тыс. казахов, 500 тыс. армян и т. д.), приобретает значение одного из важнейших легитимных способов разрешения межнациональных конфликтов. Все эти национальные диаспоры, не имеющие своих государственных структур, могли бы с большей эффективностью использовать право на свободное пользование родным языком в личной и общественной жизни, создавать и поддерживать собственные культурные и образовательные учреждения, издавать газеты, книги и т. п.
3. Русские в ближнем зарубежье. Проблемы миграции.
Представляется очевидным, что национальная группа в границах "своего государства" и вне его находится в принципиально разных условиях самовоспроизводства. В "своей" среде национальная группа утверждается и модернизируется по нормам и логике собственной культурной эволюции. В инонациональной среде, подчиняясь необходимости адаптации к ней, национальная группа (или этническая группа) может трансформироваться в соответствии со спецификой осваиваемого инонационального пространства.
Сказанное было верно для всех советских наций и их представителей. Только русские в этом смысле составляли исключение, так как их интересы и культура ни в какой мере не замыкались в то время во многом формальными республиканскими российскими границами. И в "своей среде" - в России - и вне ее - во всем Советском Союзе - они реально находились "у себя". Русские в большей степени, чем народы других республик, воспринимали всю страну как подлинную Родину, не испытывая вне России - в других союзных республиках - особых трудностей адаптации. Это было вполне объяснимо и не только потому, что русских в Союзе было больше, чем людей всех других национальностей вместе взятых, и они, исполняя активные роли, во всех союзных республиках были достаточно влиятельными. Именно в сознании русских активно формировалась идеология "новой исторической общности", с чем в первую очередь ассоциировалась общесоюзная, а в прошлом российская имперская государственность.
Сделанный краткий экскурс в историю призван помочь осознать глубину происшедших в начале 90-х годов прошлого века перемен в судьбах русских. Роль национальных меньшинств, в которой они в ближнем зарубежье вдруг оказались, была для них совершенно непривычной. Процесс расширения границ расселения русских, начавшийся по существу сотни лет назад после распада Золотой Орды, теперь вдруг не просто прекратился, а стал благодаря массовому возвращению русских в Россию приобретать противоположный характер. В историческом исчислении это произошло почти мгновенно. Взрыв в миграционных перемещениях русских был вызван множеством факторов, в том числе военными конфликтами (в Грузии, Молдове, Таджикистане, Чечне и т.д.), а главное — повсеместным обострением всех противоречий и ухудшением ситуации - социальной, экономической, национальной, что и определило распад Союза ССР.
Наиболее устойчивым русское население вне России оказалось в европейских славянских государствах. В Белоруссию в отдельные годы русских больше приезжало, чем уезжало. Белоруссия была единственной республикой, где наблюдался, хотя и незначительный, прирост русского населения. Достаточно стабильным было и русское население на Украине, где за 10 лет выбыло, по итоговой оценке, 3% русских. Ситуация заметно менялась на Востоке - Закавказье и Средней Азии. Из Азербайджана, Грузии и Армении, где русское население было и так незначительно (2-8%), мигрировало от половины до 2/з его. Заметно сократилось русское население в Средней Азии, откуда мигрировало значительно больше 1/4 его.
Таким образом, произошло известное перемещение русских с востока на запад, с юга на север. В общей сложности с 1991 по 2000 гг. из республик бывшего Союза в Россию прибыло 6,9 млн. человек. Но окончательный миграционный прирост в России составил всего 3,8 млн. человек, так как часть населения выбывала из России, причем нередко не в страны СНГ, а в дальнее зарубежье. По итоговым оценкам, за пределами России в ближнем зарубежье остается теперь не более 20 млн. русских. Массовый приток мигрантов-беженцев в Россию сильно осложнял проблему их приема, благоустройства и даже в какой-то мере социально-экономической адаптации в новой среде.
Прием беженцев требовал специальных ассигнований, кредитов для их устройства и жизнеобеспечения в новых местах, что нередко создавало очаги напряженности.
Со своей стороны, отток русских из стран ближнего зарубежья вызывал немалые сложности, особенно у тех, кто должен был покинуть свои давние места жительства. У многих из них здесь были "пущены корни". Люди обзавелись домами, привыкли к определенному укладу жизни, имели родню, друзей. Естественно, непросто им было уезжать, тем более, что многие были в зрелом возрасте. Поэтому, осознавая трудности "перемены мест", люди теперь больше стремились адаптироваться там, где они уже находились. В той или иной степени это постепенно им удавалось.