Одним из объяснений этого своеобразного «колебания» России может быть то особое положение, которое она занимает с самого своего становления культура России представляла собой особый мир, в котором сталкивались и взаимопроникали многие культуры.[2]
Понятие «универсализация» к которому прибегают исследователи при обозначении феноменов культуры, бесспорно, обладает некоей притягательной силой, поскольку в нем заложена мысль о сопричастности тех или иных явлений Универсуму - всеобъемлющему миру, космосу. Мы исходим из того, что Универсум неизбежно несет в себе ценностную окраску, ведь это тот «дом», в котором живет человечество. И поскольку оно (человечество) неустанно задается вопросом о том, как достойно жить в этом доме, коль его деятельность не стихийна, а им же самим управляема, постольку некие созданные им установления, принципы, процессы, претендующие на роль все охватывающих, были объявлены «универсальными». Обращаясь к истории применения этого понятия, обнаруживаем неоднозначность трактовок его применения. Так, в эллинской культуре был провозглашен «универсальный принцип разума и слова», который впоследствии «встретился лицом к лицу с религиозным началом абсолютного, универсального монотеизма». В Новое время на смену универсалистской силе христианской религии пришло иное применение понятия «универсальное»: его распространили на трактовку роли и значения знания в жизни человечества, к добыванию которого устремилась наука. Со временем эти универсалистские притязания науки, морали и права, выраженные в проекте Просвещения, также подверглись критике. В конце ХХ века английский политический теоретик Дж. Грей призывает «отказаться от универсалистского проекта западных культур, ставшего в наших исторических условиях нигилистическим выражением воли к власти, и заменить его готовностью к существованию с имеющими иную природу культурами». И хотя модернистский проект Просвещения, по мнению Дж. Грейя, порвал во многом с классической и средневековой мыслью, все же он «в своем универсализме, а также фундаменталистском и репрезентационном рационализме был ее продолжением». Из приведенных фрагментов следует, что в суждениях цитируемого автора «универсализм» обладает неким унифицированным смыслом, связанным лишь с западной гуманитарной традицией. Осуждая универсализм как некую экспансию западного мышления, Грэй настаивает на формировании принципиально иного типа культуры, которому будет присуще разнообразие «несоизмеримых идей и ценностей»; культура будет плюралистична - этот факт он расценивает как некий исторический дар, которым надо наслаждаться и который надо принять. И этот его вывод вполне приемлем, однако нельзя принять его противопоставление процессов универсализации и плюрализации: на протяжении всей книги «универсализм» трактуется им лишь в русле просвещенческих идей и повсюду настойчиво подчеркивается «антиуниверсалистская направленность идеи плюрализма ценностей». Трактовка понятия «универсализм» в последние десятилетия ХХ века претерпела некие изменения, вызванные динамикой самого культурно-исторического процесса и потому мы видим необходимость уточнения его смысловой нагрузки.
Универсализм не есть общее, присущее многим предметам, процессам, явлениям, но многое, присущее одному предмету или процессу; некое качество, характеризующее многосторонность предмета или явления. В этом ракурсе можно оценить, к примеру, образованность человека, сведущего во многих областях знаний.
Приведем в качестве примера фрагмент из речи К. Ясперса, посвященной памяти Макса Вебера, перед студентами Гейдельбергского университета, где он использовал понятие «универсальность» для характеристики многогранности научных трудов немецкого исследователя: «Содержание их затрагивает самые различные области: это - аграрная история Рима, биржа, сельскохозяйственные рабочие регионы Восточной Эльбы, средневековые торговые компании, упадок античного мира, логико-методологические исследования, русская революция, психофизика промышленного труда, протестантская этика и дух капитализма, работы по социологии религии, относящиеся к Китаю, Индии, иудаизму, политические труды, посвященные проблеме выбора вождя и формированию политической воли, доклады, посвященные политике и науке как профессии. Но эта универсальность - не случайное нагромождение различных исследований, все они группируются вокруг одного центра: социологии». Аналогичной была оценка в свое время творчества Леонардо да Винчи, который объединял в себе многообразное мастерство и ученого, и художника. В этом же ракурсе можно охарактеризовать состояние современной цивилизации, которое она стремительно приобретает по мере диффузии духовного опыта различных культур, разнообразных культурных заимствований и взаимовлияний.[3]
С тем, чтобы подчеркнуть новую смысловую нагрузку рассматриваемого нами понятия, ученые вводят необходимое уточнение - «новый универсализм». Его формирование вызвано тем, что постепенно исчерпывается роль Запада как мироисторического субъекта. «Симптом этого исчерпания проявляется в осознании западом того, что его культура уже не есть безусловный и доминирующий центр мира», что он «признает необходимость “другого” (как это выражено постмодернистским культурным сознанием)». Именно постмодерн подготовил почву для объяснения сосуществования множественности в едином универсальном пространстве. Постмодернистские «умеренные версии способствовали преодолению односторонности представлений о целостности мира в духе модернизаторского универсализма». Новый универсализм как и старый, прежний универсализм, «постулирует целостность мира/человечества. Однако способы или принципы видения этого целого, весьма различны: целостность предмета основывается в новой методологии на признании всеобщности связей, лишенной универсально-нивелирующего характера, связи, участники которой в принципе разнородны, творчески активны, а их основания выглядят не как эманация целого, но как и определяемые, и определяющие это целое».
На необходимость различения понятий «универсализм» в старой и новой трактовке обращают внимание, помимо цитируемого нами М.А. Чешкова, и другие ученые. М. Эпштейн предлагает ввести понятие «критическая универсальность», под которой он понимает способность того или иного консенсуса «занять критическую дистанцию по отношению к себе, вобрать ценности других консенсусов и культур, а главное - ценность согласия на разногласия». В этом суждении виден существенный шаг вперед в продвижении по пути концептуального осмысления того культурного многообразия, которое формируется в результате процессов глобализации. Заметим, цитируемый автор делает весьма важное разъяснение по поводу иного состояния множественности в условиях универсализации по сравнению с предшествующей трактовкой этого феномена в постмодернистских теориях: «В положительной оценке многообразия универсализм заодно с плюрализмом, только признание этого многообразия не ведет его к отказу от оценки, а становится критерием самой оценки». Универсализм нового типа способен придавать ценностный характер идеалам других культур.[4]
Наличие ценностного, а не нивелирующего отношения к иным культурам учитывает И. Н. Ионов при различении и характеристике двух типов исторического сознания, формирование которых вызвано соответственно чередованием локализма и универсализма. Термин «универсализм» используется им для характеристики понятия цивилизационное сознание, что создает необходимый контекст множественности, допускающей учет существования иных, чуждых цивилизаций. «Подлинный универсализм невозможен, если исследователь, как в архаическую эпоху, позиционирует себя в центре мира и порождает у представителей других культур ощущение своей периферийности и даже маргинальности. Равным образом он невозможен, если исследователь сам рассматривает себя как маргинала и принимает локалистскую версию истории, сочиненную или индуцированную его оппонентом. Смена исторических эпох сопровождаться циклической сменой типов сознания: «имперского локализма» и «цивилизационного универсализма». В реальном историческом процессе эта смена происходит не явно, «возникновение универсалистского типа исторического сознания не идентично полному преодолению локализма и лучшему пониманию культурного "иного". Локализм часто рядится в одежды универсализма». Возникает проблема поиска необходимого баланса локальных и универсальных структур, задача различения этих двух типов исторического сознания и соответственно адекватного понимания происходящих в данной культуре процессов.
Универсальность культуры формируется посредством процессов преемственности, заимствования, усвоения, то есть при условии ее открытости. Универсализм - присущ всякой культуре, однако он может иметь разный потенциал. В процессе генезиса культуры в отдельные периоды степень универсальности порой затушевывается, становится неявной, забывается, и тогда всплывает идея «локальности», «самобытности», «непреходящих» ценностей. Между тем именно в переходные периоды усиливаются процессы заимствования, осознание утраты собственной самобытности, потребность в смене бытующих моделей в сфере образования, воспитания, художественного творчества, права и пр. При этом культура теряет во многом свою прежнюю самотождественность, ибо происходит взаимопроникновение, ассимиляция, сосуществование, взаимовлияние и другие процессы взаимодействия моделей. Русский мыслитель С.Н. Трубецкой, описывая состояние переходной эпохи, предшествующей упрочению христианства, писал о противостоянии национальной и универсальной тенденций в самоопределении культуры иудеев. Д.С. Лихачев принцип универсализма рассматривал в качестве одного из оснований европейской культуры. По мере развития западноевропейской культуры на смену универсализму пришел локализм, знаменующий собой устойчивый период в ее развитии, но и этот тип мировоззрения стал подвергаться разрушению, которое началось с романтиков, - они «раскачивали лодку» европейской самобытности. Эти процессы нарастали, вызванные в ХХ веке усилением информационных потоков, миграцией, новыми экономическими формами международного сотрудничества, тягой к усвоению опыта иных культур, фундированной не только разочарованностью в западных ценностях, но и попросту потребностью в новизне, переменах. Возникла необходимость взаимосоотнесенности всех компонентов человечества, вовлекаемого в глобализационные процессы.