В целом качество работы госаппарата снизилось, а хаотичность, неэффективность, а зачастую и контрпродуктивность его действий возросли. Помимо двойственности Закона, непосредственных причин тому несколько.
Произошло «вымывание квалификации». Лучшие кадры аппарат покинули, а адекватной замены им не и нашлось. Число вакансий, которые не удается заполнить, исчисляется в некоторых ведомствах сотнями. В то же время доля работников предпенсионного и пенсионного возрастов составляет в ряде министерств около половины персонала. Очень тревожен в этой связи социологически зафиксированный «фоновый провал» по группе работников среднего возраста со стажем работы 6-15 лет, т. е. наиболее перспективных ив тоже время уже достаточно опытных людей. «Зато» средний возраст работников перевалил в ряде министерств за 50 лет! Так, на начало 2002 года средний возраст государственных служащих, замещающих государственные должности, составлял 40 лет. Несколько моложе кадровый состав в аппаратах федеральных судов и органов прокуратуры Российской Федерации (средний возраст - 37 лет).
Лица пенсионного возраста среди государственных служащих составляли 3,5 процента. Более 30 процентов государственных служащих в аппаратах законодательных и иных государственных органов имели возраст 50 лет и старше, из них лица пенсионного возраста в этих органах составляли соответственно 11,1 процента и 6,9 процента[5].
Основная часть государственных служащих в возрасте до 30 лет замещали государственные должности, отнесенные к старшим и младшим группам должностей (соответственно 49,6 и 38,7 процента). Высшие и главные государственные должности категории «В» замещали 0,6 процента государственных служащих в возрасте до 30 лет.
Среди государственных служащих, замещающих высшие и главные государственные должности категории «В», возрастная группа до 30 лет наиболее широко представлена 8 аппаратах федеральных судов и органов прокуратуры Российской Федерации, где более трети государственных служащих составляли лица этой возрастной группы.
Большинство лиц (29,9 процента), замещающих государственные должности, имели стаж работы в государственных органах от 5 до 10 лет, около 25 процентов - свыше 15 лет. В аппаратах органов законодательной власти стаж работы свыше 15 лет имели 42 процента лиц, замещающих государственные должности, в органах исполнительной власти, аппаратах органов судебной власти и прокуратуры - 24 процента, в других государственных органах - 38 процентов,
Таким образом, в течение 10 лет произойдет высвобождение более половины государственных служащих, замещающих ключевые должности, при невозможности замещения этих должностей следующим поколением государственных служащих, имеющих достаточный опыт работы на государственной службе и необходимую квалификацию. Образовательный уровень государственных служащих характеризуется следующим параметрами. На начало 2002 года доля государственных служащих, имеющих высшее профессиональное образование, составляла 73 процента. При этом 40 процентов государственных служащих имели высшее образование по специальностям экономического и управленческого профиля, 22 процента - юридическое образование, 18 процентов - высшее техническое образование. Для сравнения: на 1 января 1999 г. государственные служащие с высшим профессиональным образованием указанного профиля составляли соответственно 35,4, 19,8 и 21,2 процента[6]
Сохраняется тенденция к увеличению числа государственных служащих, чье профессиональное образование не соответствует квалификационным требованиям по замещаемой должности.
Так, не имеют профессионального образования 26,7 тыс. человек, или 4,6 процента от численности государственных служащих, замещающих должности, имеющие зачастую обеспечивающие функции.
В настоящее время переподготовка и повышение квалификации федеральных государственных служащих осуществляются за счет средств федерального бюджета.
Утратили силу прежние нормы административной морали, составлявшие своего рода неформальным этический кодекс чиновника. Конечно, советская версия «кодекса» была крайне далека от совершенства. Чего стоили хотя бы нормы, поощрявшие конформизм, циничное двоедушие, показную верноподданность партийным бонзам и их указаниям. Но все же групповые нормы даже этого «ущербного» кодекса ставили барьеры на пути чиновничьих злоупотреблений и произвола. Прежде всего, этические воззрения как используемые принципы деятельности определяются ценностными представлениями человека о добре, справедливости, ответственности, которые и наделяют любые профессиональные намерения и поступки чиновников глубоко личностным, индивидуальным смыслом. Иными словами, этические воззрения, так или иначе, очеловечивают и персонализируют содержание управленческих целей.
В отдельных случаях именно этические соображения могут определять границы профессиональной деятельности чиновников, выражая тем самым органическое единство ценностных и ролевых ориентации (например, в случае отставок работников госаппарата, протестующих против произвола властей) . Как правило, на этических идеалах, воплощающих допустимые для индивида различия в понимании добродетелей, в большей степени сказывается влияние общественных стандартов и заблуждений, характерных для духовной атмосферы, типичных воззрений интеллектуальной среды, а также устойчивых ценностей, поддерживаемых политической элитой, занимающей верхнюю ступень в управленческой пирамиде. Не вдаваясь глубоко в проблему формирования нравственных принципов и идеалов бюрократии, отметим только, что она, как и другие слои, неизбежно испытывает все последствия общего падения нравов, мучительного пересмотра базовых ценностей и других духовных коллизий нашего времени. Колеблющееся государство, не обладая четкими политическими принципами, демонстрирует обществу нравственно обескураживающие действия и компромиссы, что, в конечном счете, мешает его гражданам утвердиться в справедливости общечеловеческих и демократических приоритетов. Общество же, источником моральных переживаний которого является «рассерженный индивид», не только не противостоит вредным, разрушающим общественную мораль страстям, но зачастую поддерживает их, стимулируя критическое отношение, как к традиционным, так и к вновь предлагаемым людям ценностям.
С исчезновением прежней «хозяйки» аппарата - КПСС - к сожалению, не произошло его поворота к обычному для демократических стран статусу «слуги общества» скорее между разными силами в течение нескольких лет шла борьба за роль его нового «хозяина». А это, разумеется, придало аппарату большую самостоятельность, меньшую подконтрольность, что в свою очередь стимулировало рост коррупции и позволило легализовать кастово-корпоративные интересы бюрократии. Говоря о чиновничестве, нельзя хотя бы кратко не затронуть тему коррупции. В общественном сознании эти два слова неразрывны, хотя это далеко не всегда справедливо. Особенно странно огульные инвективы в адрес всего чиновничества звучат в устах людей, находящихся во главе аппарата, что у нас не редкость.
Может быть, наши высшие чиновники, сами того не подозревая, лишь -- наследники индийской философско-имперской традиции, в рамках которой к чиновничьему мздоимству относились с философской терпимостью как к неизбежности. Российская бюрократия, при всех ее недостатках, все же лучше своей репутации. Одна из глубинных причин нашей коррупции - не какая-то особая «испорченность» наших чиновников, а неотделенность бизнеса от государства.
Еще один тревожный симптом непонимания ситуации «озвучивание» в периодической печати на государственном телевидении идеи о необходимости резкого многократного повышения зарплаты верхнему и среднему чинам чиновников. В изолированном виде эта реформа не только не улучшит качество аппарата, а возможно даже его ухудшит, зато, несомненно, еще больше настроит против него общество. И от того, что это - результат не злого умысла, а отсутствия «социальной чувствительности», не легче. На большие деньги, как известно, найдутся еще большие…
На основе изученных вопросов можно сделать следующие выводы. Государственная бюрократия, пожалуй, единственная сегодня социальная группа, которая не только успешно пережила все катаклизмы идущих преобразований, но и с явной для себя выгодой использует все потрясения общественной системы. В немалой степени эта удивительная социальная пластичность подкрепляется внутренними, в том числе и нравственными, свойствами этой группы, способностью ее членов менять и сообразовывать собственные представления о внутренне допустимых для себя действиях (по отношению, например, к государству и к своим служебным функциям), понятия об индивидуальной ответственности, убеждения в социальной справедливости, профессиональные самооценки и т.д. с динамикой общественных отношений.
Сменялись формы государства, формы социально-политического устройства, формы управления вообще, но неизменной оставалась одна черта. Государственность подразумевает сложные формы управления с разветвленной структурой, и чем сложнее эти формы, тем сильнее вкрапления бюрократических извращений, тем сильнее переплетаются их корни. Эта ситуация напоминает нам заколдованный круг, и иногда кажется, что выхода из него нет.
Существует ли выход из этой ситуации? Современные исследователи отвечают на этот вопрос с различной степенью оптимизма. Специалисты, понимая всю сложность этой проблемы, тем не менее, предлагают основные направления, по которым можно выйти из этого тупика. Сложность преодоления заключается, прежде всего, в том, что у бюрократии очень прочны традиции, которые отложили свой отпечаток на каждого человека. Хотя прогноз эволюции российской государственности выглядит неутешительно, тем не менее, нельзя не признать, что единственной сколько-нибудь эффективной силой, способной не допустить такого развития событий, остается все та же бюрократия. Поэтому социальные надежды России неизбежно связаны с изменением характера деятельности чиновничества. Думается, общество еще не утратило способности решить эту задачу и даже превратить бюрократическую этику в фактор подлинного обновления России. Правда, сделать этого нельзя ни путем материального стимулирования подзаконной деятельности чиновников (ибо никакое повышение зарплаты не искоренит интенцию на получение реального дополнительного дохода), ни за счет повышения качества специальной полготовки управленцев (действующая система «переварит» любого, самого квалифицированного специалиста), ни другими способами, предполагающими сохранение нынешней системы управления государством.