Как и другие типы конфликта, организационно-управленческий конфликт означает столкновение субъектов, связанных с теми или иными противоречивыми позициями, целями и ценностями представлениями об общественном процессе жизни людей, наций и государств. Вместе с тем, специфика определения данного типа конфликта, особенность всех его признаков вытекают из того, что речь идет о взаимодействиях внутри определенной целевой группы (части управляющей системы) или ее другими частями. Взаимоотношения между людьми – членами управляющей организации, в частности аппарата государственного или местного управления, принципиально отличны от институционализованных или неинституционализованных отношений. Они заданы специализированными, четко определенными управленческими функциями и ролевой структурой организации, регламентируются присущими данной организации нормами, а также способами деятельности.
На конфликтные действия побуждают не противоположные цели управляющих и управляемых (те и другие интегрируются в организацию, признавая ее цели), а скорее неоднозначные интерпретации общих целей, путей и средств их достижения. Несколько иначе обстоит дело с позициями, ценностями и представлениями членов организации, они могут быть официально выражаемыми и неофициально проявляющимися, причем первые далеко не всегда совпадают со вторыми, чаще всего противоречат им.
В управленческой группе возникают и развиваются конфликты, преимущественно объективного характера, то есть вытекающие из заданной системы противоречий, и такие, которые порождаются главным образом, субъективными причинами, зависящими от личностных характеристик и индивидуального поведения руководителей и исполнителей, властвующих и подвластных. Весьма значимо разграничение конфликтов по признаку реальности: конфликта подлинного, обусловленного по преимуществу объективными противоречиями, и ложного, не имеющего в своей основе фактических причин, конфликта действительного и приписанного, когда в качестве конфликтующих сторон воспринимаются не те агенты, которые находятся в состоянии противоборства, конфликта условного, существующего до тех пор, пока он не осознан, и конфликта жизненного, постоянного для социального организма.
Каждый элемент организационно-управленческих отношений в потенции обременен противоречием, хотя, конечно, не всякое противоречие развивается в конфликт. Но всякое противоречие, если оно реализуется, в конечном итоге восходит к отношениям: руководитель-подчиненный, управляющий – управляемый, исполнитель-исполнитель. Основа внутреннего регулирования отношений и деятельности – единый административный порядок, иерархия субординация и дисциплина – предполагает постоянное преодоление противоречия между общезначимыми для данной организации и частным, нормативным и дисфункциональным, рациональным и иррациональным, целенаправленным и стихийным. При этом общезначимое, нормативное в идеале воплощается в деятельности руководящего ядра, формального лидера. Но в действительности бывает иначе, когда носителем позитивного выступает активная часть целевой группы, сталкиваясь с сопротивлением руководства. Административный порядок потому и гарантирует возможность принудительного выполнения членами организации принудительных норм, что они нередко приходят в противоречие с личностными, индивидуальными интересами и стремлениями.
Объективно в управленческой группе, наряду с основной, формальной организацией всегда существует неформальная. Противоречия между данными структурами неизбежно, коль скоро формальная организация обеспечивает «безличностный» способ функционирования целевого объединения, опирается на административную власть, а неформальная – на способ деятельности и отношения, зависящие от личностных черт членов организации и регулируемые складывающимися нормами профессиональной этики, авторитетом общественного мнения. Формальная организация управленческих отношений воплощается в бюрократию. Как административный управленческий аппарат, как рационализированная и дисперсонализированная система управления и руководства, бюрократия объективно противоречива, объективно на конфликтность и внутри себя и во взаимоотношениях с общественной системой – объектом управления.
Глава 2. Управление конфликтами в деятельности Алтайского краевого центра по борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями.
2.1 Характеристика деятельности Центра и сущности конфликта.
Как уже было нами отмечено, наиболее острыми и деструктивными конфликтами являются те, которые связаны с распространением девиантного поведения, наиболее распространенным из которого является наркомания.
Клинико-психологическое исследование наряду с другими отклонениями выявило следующие преморбидные расстройства у подростков из семей, отягощенных злоупотреблением психологически активных веществ, которые, как правило, также встречались в анамнезе больных алкоголизмом и опийными наркоманиями:
1. Патология раннего и позднего постнатального периода (гипервозбудимость, плаксивость, двигательное беспокойство, нарушение сна и др.) – 93%.
2. Энурез – 30%.
3. Симптомы минимальной мозговой дисфункции – 56%.
4. Тяжелый пубертат – 46%.
5. Эмоциональная нестабильность и склонность к депрессиям – 94%.
6. Психический инфантилизм – 62%.
7. Дефицит внимания – 70%.
8. Поиск новизны и склонность к рискованному поведению – 62%.
9. Склонность к антисоциальному поведению – 50%.
10. Раннее начало курения и употребления алкоголя – 72%.
В целом подростки из отягощенных алкоголизмом и наркоманией семей характеризуются более высоким уровнем напряженности и возбужденности. Они постоянно испытывают чувство неудовлетворенности. Снятие внутренней напряженности является одним из побудительных мотивов обращения к наркотикам.
Наша страна пережила две большие «волны» наркомании: первая прошла в 1920-е, вторая началась в 1980-е.
В начале 1920-х широкое распространение наркомании стало естественной реакцией на общее состояние социальной неустроенности после гражданской войны. Самым популярным наркотиком был «марафет», ( кокаин), который нюхали не только беспризорники, но и студенты, рабочие. Когда во второй половине 1920-х усилилась борьба с контрабандой, и одновременно был отменен «сухой закон», наркомания быстро пошла на спад.
Повышение открытости советской экономики и обострение ее социально-экономических проблем послужили основой нового взлета наркомании в последние годы существования СССР. Наркомания 1990-х приобрела размеры, серьезно тревожащие общественность России и других постсоветских государств (табл. 1).
Таблица 1. ПОТРЕБЛЕНИЕ РАСТИТЕЛЬНЫХ НАРКОТИКОВ В ЭКС-СОВЕТСКИХ ГОСУДАРСТВАХ,% ОТ НАСЕЛЕНИЯ В ВОЗРАСТЕ СТАРШЕ 15 ЛЕТ
| Страны | Каннабис | Опиаты |
| Азербайджан | 1,1 | 0,3 |
| Белорусь | 0,1 | 0,08 |
| Казахстан | 3,2 | 0,9 |
| Латвия | 0,5 | 0,3 |
| Литва | 0,3 | 0,3 |
| Молдова | 1,8 | 0,04 |
| Россия | 0,9 | 0,9 |
| Узбекистан | 1,3 | 0,7 |
| Украина | 0,6 | 0,3 |
Уровень потребления наркотиков считают угрожающим генофонду нации, если 5% населения страны потребляют наркотики. Между тем социологические исследования конца 1990-х показали, что 10–15% населения так или иначе знакомы с наркотиками, причем 70% наркоманов составляет молодежь. В начале 21 века количество лиц, злоупотребляющих наркотиками, достигло в России нескольких миллионов человек. По оценкам специалистов, в ближайшие несколько лет их количество может увеличиться в 2 раза.
Наркотизация российского общества сопровождается формированием групп или сообществ наркоманов. С одной стороны, наркоманы испытывают затруднения в добывании не только средств на наркотики, но и самих наркотических веществ, а потому вынуждены поддерживать связи с теми, кто первоначально приобщил их к потреблению наркотиков. С другой стороны, для наркомана весьма характерно стремление приобщить к пороку свое ближайшее окружение – не только для того, чтобы создать атмосферу одобрения, но и для перепродажи наркотиков, чтобы добыть хронически не хватающих денег.
Исходя из всего вышесказанного, реально возникновение конфликта между наркоманами и врачами по поводу социального восприятия наркомании, а также последствий его лечения. Деструктивные последствия данного конфликта усиливаются тем обстоятельством, что чаще всего сами наркоманы относятся к процессу лечения негативно, не считая себя больными. Врачи - наркологи также относятся ко всему неоднозначно, так как с одной стороны воспринимают своих пациентов негативно, а с другой, считая, что они давали клятву помогать всякому, а это лишь пациент.
Таким образом, на сегодняшний день вопрос о злоупотреблении наркотическими средствами и психотропными веществами по-прежнему является актуальным, и его окончательное решение остается за законодателями, врачами и обществом.
В Алтайском крае негативные последствия конфликта усиливаются тем, что на данной территории практически отсутствуют реабилитационные учреждения, занимающиеся адаптацией наркоманов к социальной действительности.
Одной из таких организаций является Алтайского краевого центра по борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями.
История Центра насчитывает уже более 10 лет.
1 декабря 1989 Алтайским крайисполкомом было принято решение за N 419, согласно которому отделу здравоохранения поручалось организовать центр по профилактике и борьбе со СПИДом.10 октября 1990г. приказом N 687 отдела по здравоохранению такой центр был создан. Основными задачами Центра по профилактике и борьбе со СПИДом стали: организация и проведение серологического скрининга на ВИЧ-инфекцию, оказание специализированной медицинской помощи больным ВИЧ/СПИДом, проведение широкой профилактической работы среди всех слоев населения.