В качестве причины, обусловившей особый тип мышления американца, А. де Токвиль выделил влияние политической системы. Это демократическая государственность и демократические общественные институты, которые “хотя... и не сдерживают развития человеческого мышления, они, бесспорно, способствуют тому, что его усилия концентрируются по преимуществу в каких-либо определенных направлениях в ущерб другим. Равенство вызывает в каждом человеке желание самому судить обо всем; оно во всех отношениях развивает в человеке вкус к предметам реальным и осязаемым, воспитывая презрение к традициям и формализму..."
То, что было верным во времена Токвиля, осталось таковым и через сотню лет.
К. Мангейм, характеризуя американское сознание, подчеркивает тот факт, что оно “пришло в полное соответствие с капиталистической действительностью" раньше, чем, например, немецкое. Далее автор “Идеологии и утопии” пишет: “Здесь (в Америке. - Е. Г) социология сравнительно рано отделилась от философии истории, и все видение мира и его становление было ориентировано на центральную парадигму жизни - господство над действительностью организации и техники”. Впрочем, объекты “социологического реализма” в Европе и Америке были существенно различными: в первом случае социология сосредотачивалась на противостоянии классов, во втором - на “технических и организационных проблемах”. Направленная таким образом социология “означала для американца решение непосредственных технических задач общественной жизни". По мнению Мангейма, “отсюда становится понятным, почему в европейской постановке проблемы всегда скрывается тревожный вопрос
о дальнейшей судьбе и связанная с этим тенденция к пониманию целого; в американской же формулировке вопроса сказывается тот тип мышления, для которого важно, прежде всего, как сделать это, как решить эту конкретную задачу. И в этих вопросах подспудно содержится оптимистическая уверенность: о целом мне беспокоиться нечего, проблема целого решится сама собой".
Социология в течение долгого времени представляла собой теорию идеального общества. Изучение общества “как оно есть” стало приоритетной задачей социологии ХХ века. Американская социология не испытывала затруднений с выбором идеала; ее представители, по крайней мере в начальный период, были рыцарями одного и того же образа - “посюстороннего совершенного” общества, представления о котором коренились в социальных доктринах протестантов.
В период дисциплинарного становления социологические теории имели во многом “предписывающий" характер, не удовлетворяясь, простой дескрипцией социальной жизни, но пытаясь нарисовать контуры идеального общества, указать на возможность “социальной мелиорации”, по выражению А. Смолла. Отношение к теоретическому знанию в Америке, как уже отмечалось, принципиально отличается от европейского. Социальный статус, престиж ученого (и науки, которой он занимался) зависел от того, насколько общественно важны результаты его деятельности. Социология Америки первоначально развивалась “по образу и подобию" наук о природе. Более того, само существование социальных проблем трактовалось как неудача социальной науки, призванной создать новое общество, подобно тому, как физика проложила дорогу новой технологической цивилизации.
В 80-ые годы прошлого века “научные” методы проникают в области, ранее всецело принадлежавшие религии и моральной философии. Происходит значительное изменение интенций студентов и преподавателей факультетов, имеющих отношение одновременно и к теологии, и к социальным процессам, в первую очередь “прикладному христианству” (Applied Christianity). Термин “социология" в эти годы имеет множество значений, его используют в качестве синонима контовского и спенсеровского сциентизма, под социологией понимают также филантропическую и реформистскую деятельность, сбор статистических данных о населении и т.п. Согласно точке зрения Дж. Тернера и С. Тернера американская социология развивалась по трем основным направлениям, имеющим общие предпосылки. Первое - эволюционно-догматическое - представлено У. Самнером и его учеником С. Келлером. Внимание к микроуровневой проблематике, изучение непосредственных контактов между индивидами в рамках “первичных групп" отличает второе, социо-психологическое, направление. Его идеи были в дальнейшем подхвачены и развиты символическим интеракционизмом. Третье, в некотором смысле “компромиссное", направление дуалистично. Концептуализируя социальную структуру в организмических и эволюционистских понятиях, его участники явно “психологизировали” свои теории, обращая первостепенное внимание на межиндивидуальные взаимодействия и признавая сознательную роль человека в эволюционном процессе. При помощи статистических методов “замысел” относительно судьбы нации, человечества или, что то же самое, направление эволюции могут быть познаны. На основе такого “исчисления" целей возможно проведение необходимых реформ, корректировок развития, т.к человек, обладающий разумом и волей, является уникальным существом, способным “отклоняться” от естественного пути развития по “законам природы”. Научно обоснованный реформизм, таким образом, сделался средством, обеспечивающим успех американского “эксперимента”.
Idee fixe как социологии, так и социально направленных протестантских движений заключалась в стремлении привести американскую нацию к новому “завету" (covenant), союзу внутри нации, которая в этом случае будет способна в соответствии с кальвинистской верой выполнить свою миссию “избранного народа”, или, по представлениям некоторых социологов, миссию распространения демократии и прогресса, американского образа жизни во всем мире. Контуры этого новоамериканского “завета" очерчены в Декларации независимости и Конституции в форме нравственных принципов и “предельных" целей развития общества. Но как добиться построения этого нового совершенного социума в условиях индустриального общества? Один из самых надежных способов - “проецирование” устройства протестантских общин на все общество, поскольку ценности, на которых они строятся, в очищенном от религиозного символизма виде являются демократическими в классическом понимании.
Исследователи истории американской социологии придерживаются различных мнений относительно момента, с которого следует вести летопись этой дисциплины. Далеко не все авторы готовы признать факт существования трудов по социологии в период, предшествовавший Гражданской войне. Тем не менее, уже в 50-е годы в Америке появляются люди, знакомые с системой О. Конта, и пытающиеся применить ее положения для описания американского общества. Обострение противоречий между промышленно развитым севером и аграрным югом, использующим рабский труд, вызвало у обеих сторон потребность в идеологической поддержке и оправдании соответствующих социальных порядков.
После поражения юга в Гражданской войне социология начала развиваться преимущественно на северо-востоке Соединенных Штатов. Лестер Уорд, начинавший свою научную карьеру как геолог и палеонтолог, в отличие от Хьюза и большинства своих современников, верил в способность человека, руководимого разумом и научными знаниями, определять собственную судьбу. Он стремился “синтезировать идею эволюционного прогресса, взятую у Дарвина и свою версию контовского “плана научных преобразований необходимых для реорганизации общества". Уорд отличается от американских социологов XIX века непримиримостью по отношению к любой форме религиозности; по этой причине его не могла удовлетворить и контовская “религия человечества".
Светское образование, открытый для всех доступ к научному знанию - вот что спасет страну скорее чем религия или революция. Идея “святого сообщества", одна из центральных в кальвинизме, у Уорда трансформировалась в идею социального “тела", составленного из индивидуумов, “социализированных” определенным типом образования. Идея массового гражданского образования как одного из основных условий существования “справедливого общества", как известно, активно обсуждалась и в Европе XVIII века, например, у шотландских моралистов, Ж. - Ж. Руссо. Развитие современного общества, согласно представлениям Уорда, должно пойти по пути все возрастающей роли позитивной науки в управлении социальными преобразованиями, что, в конечном счете, приведет к установлению совершенного порядка и даже “организации человеческого счастья”. Не отрицая существования универсальных эволюционных законов, он в то же время ограничивал их “область действия", признавая за человеком, обладающим разумом, появление которого, собственно, и есть результат биологической эволюции, способность влиять на направление общественного развития. Природу социальных феноменов Уорд выводил из действия “духовных сил”, для которых человек служит инструментом. Действия человека, в свою очередь, формируют образ общества. Следовательно, необходимо изучать “законы и принципы такого рода действий", что составляет задачу исторической науки, принадлежащей в силу этого к “социальным наукам, или социологии", которые должны основываться на “психологии, особенно субъективной".