Людей Ф. Гиддингс подразделял в зависимости от степени развития у них "сознания рода". Оно подобно коллективному сознанию или коллективному разуму, который организует, сплачивает и управляет социальным целым. Экономические и социальные кризисы, всеобщее противостояние обостряют чувство общности, интенсифицируют "сознание рода". Народ сплачивается. "Сознание рода" исключает тех, кто принадлежит к иной расе или культуре. Оно усиливает сплоченность и укрепляет стабильность общества. Возможно, поэтому Ф. Гиддингс был против массовых миграций и переселений, которые "разжижают" нацию, делают ее смешанной, гетерогенной. Помочь в сплочении нации может социальная инженерия и социальный реформизм, а исходные принципы им дает социология. В обществе, которое заинтересовано в процветании, должна победить социологическая технократия. Но не насильственным путем. Ф. Гиддингс был твердым приверженцем западной демократии и, подобно своему духовному учителю Спенсеру, выступал против социализма, считая его антиэволюционной теорией. Его "социализированный индивидуализм" и "социетаризм" напоминали больше о свободе предпринимательства Самнера.
Албион Вудбери Смолл (1854-1926) прославился не столько как теоретик или исследователь, сколько как организатор социологической науки. И в этой области его вклад невозможно переоценить. Достаточно сказать, что А. Смолл был основателем и руководителем первого в мире социологического факультета в Чикагском университете (1892), Американского социологического общества и "Американского социологического журнала" (1895). Совместно с Дж. Винсентом он издал первый американский учебник по социологии "Введение в изучение общества" (1894). Среди его публикаций выделяются следующие учебники и научные монографии: "Общая социология" (1905), "Адам Смит и современная социология" (1907), "Значение социальной науки" (1910), "Между эпохами: от капитализма к демократии" (1913), "Происхождение социологии" (1924). Ценным вкладом в изучение истории американской социологии специалисты называют его статью "Пятьдесят лет социологии в Соединенных Штатах", опубликованную в майском номере "Американского социологического журнала" (1916). Социологию он ценил скорее как инструмент улучшения общества и наилучшую основу для развития социального планирования. А. Смолл негативно относился к спенсеровскому эволюционизму, к идеям о том, что обществом правит борьба за существование и конкуренция. Общество, полагал А. Смолл, должно быть единым, крепким, базирующимся на общечеловеческих ценностях и христианской этике. Предметом социологии у А. Смолла выступает изучение интересов и социального контроля. Человеческие интересы он разбил на шесть категорий:
1) первичные, или интересы здоровья, включающие питание, секс, работу;
2) интерес к богатству, улучшению материального благосостояния;
3) социабильный интерес, или общение;
4) познавательные интересы;
5) интерес ко всему прекрасному;
6) заинтересованность в соблюдении справедливости и правопорядка.
А. Смолл не оставил после себя след в истории социологической теории. Он считал, что социология должна давать практические рекомендации для социальных реформ, которые призваны улучшать деятельность социальных институтов. Однако без изучения творчества А. Смолла неполной окажется история раннего периода американской социологии. Его значение в том, что он был среди тех, кто закладывал основания социологии интересов в США.
Если государства Западной Европы уже в начальный период интенсивного освоения Нового Света. Согласно распространенной точке зрения, определялись и скреплялись скорее общей историей и культурой, идеей или “мифом”, чем географическим пространством, то колонизованная Америка впервые годы после обретения независимости представляла собой пространство, не имеющее четких “идеологических" границ (как, впрочем, и физических). Действительно, американское государство было образовано нетрадиционным способом - на “пустом" месте, не имевшем истории в европейском смысле слова, являвшемся лишь придатком европейских государств и, следовательно, фрагментом их истории. Но рядом с религиозным воодушевлением, идеей “спасения посредством истории" уживается республиканская озабоченность судьбой Америки как уникального эксперимента, исход которого не предопределен.
Со второй половины XIX века, особенно после Гражданской войны, социальная структура Соединенных Штатов претерпевает целый ряд стремительных трансформаций, вызванных экономическими (индустриализация и распространение свободных рыночных отношений), социальными (миграция с востока на запад и из сельской местности в город, иммиграция, сама по себе порождающая целый ряд характерных проблем) и политическими факторами. Те протестанты, которыми уже тогда вполне владела идея общеамериканского “союза” (ковенанта), столкнулись с новыми препятствиями: урбанизация разрушала замкнутость соседских общин, “первичных групп", ввергая всех в новую городскую жизнь с ее специфическими соблазнами. Недаром была популярной поговорка “Бог создал деревню, а человек - город". Атомизация и дезинтеграция общества, социальная дифференциация и сегрегация, превращение религиозных сообществ в “сообщества потребителей", увеличение неанглосаксонского населения воспринимались как угроза. Ведь для отгородившегося от мира пуританина “любое соприкосновение опасно, чужие расы и идеи, обычаи и тела чужих несут в себе зародыш гибели или заразы”. С точки зрения протестантизма, в версиях о возможности “царства божьего" в пределах истории устроенное подобным образом общество потенциально опасно, и его многочисленные грехи могут стать барьером на пути к “спасению”. Столкновение нормативного порядка белых протестантов северо-востока, главных “идеологов” американской исключительности, с “другими” повлекло за собой эрозию и релятивизацию их социальных мифов, вызвала у некоторых из них “культурный шок”, апокалиптические видения грядущего хаоса и гибели. В связи с описанными изменениями возникла проблема легитимации институционального порядка американского общества. Появились две легитимационные программы: протестантская и социологическая.
Европейская социология прошлого - начала нынешнего веков профилируется на фоне модернизации общества, падения “старых режимов", в тесной связи с формированием и столкновением буржуазной и социалистической идеологий. Социологическая теория такого общества, вероятнее всего, обнаруживает идеологическую “подкладку", ответственную за отстаиваемые ею цели и ценности. В Соединенных Штатах сложилась уникальная политическая культура, в которой идеологические дискуссии касаются вопроса о путях достижения целей, а не целей как таковых. Сердцевиной американской идеологической традиции является общее согласие по поводу двух основополагающих политических идей: что демократическая форма правления - наилучшая из возможных и что с самых первых своих дней американская история была историей прогресса и достижений. Поэтому для ранней американской социологии не существовало собственно политических проблем. Ее лидеры видели свою задачу в научном обосновании преимуществ или реформирования наличествующей политической и социальной системы. С американской социологией ассоциируется, прежде всего, понятие эмпирической и аналитической социологии. Считается, что именно в Соединенных Штатах родилась традиция систематических “обзоров” общества с помощью анкетирования, различного рода опросов, деловой статистики, исследований, проводившихся с сугубо практическими целями. Их результаты предполагалось ориентировать на выработку разного рода практических решений “как” сделать то, что должно быть сделано; при этом то, “что должно быть сделано”, как правило, известно заранее, исходя из usum vitae, а не дедуцируется из теоретических построений), то есть в большей степени на “технологию", задачи социального контроля. Социология, слившаяся с подобными до времени дисциплинарно не идентифицировавшимися исследованиями, имела больше шансов оставаться и в будущем свободной от какой бы то ни было идеологии.
Америку создал определенный сорт людей, которым нельзя было отказать, по крайней мере, в двух качествах: мужестве и жажде деятельности. Опыт переселенца (иммигранта или мигранта), вынужденного постоянно вести борьбу с природой, уповая на “милость божью", но надеясь только на самого себя, сформировал особый тип личности - не склонного к саморефлексии и отвлеченным рассуждениям homo faber с так называемым “горизонтальным" мышлением. Столкновение с американской действительностью навело немецко-американского теолога П. Тиллиха на мысль о существовании двух типов мышления: “вертикального” и “горизонтального”. Первый, свойственный европейцам, был закреплен социальной структурой феодализма. В его рамках жизнь рассматривается как борьба “по вертикали" - между “божественным" и “демоническим" началами. До сих пор он определяет стиль европейского теоретизирования (и европейской теологии). Второй тип - американский - проявляется в борьбе “по горизонтали", то есть борьбе “за человека", реализацию его возможностей. Образование данного типа мышления является следствием уникальной констелляции исторических условий в Америке на протяжении приблизительно двухсот лет.
Ранее отмечалось, что национальный опыт американцев развертывался в условиях, разительно отличавшихся от европейских. Американское общество не имело многоступенчатой иерархической структуры, сравнимой по “глубине” с европейской, и потому радикальные эгалитаристские устремления протестантизма, не встречавшие на своем пути ни институтов, ни идеологий, способных их смягчить, сформировали особый психологический климат. Любой американец, точно так же, как непосредственно “подотчетный” богу пуританин, не имел возможности скрыться, раствориться в социальной группе, общине, классе или институте, переложить на них ответственность за свои действия, образ мысли и жизни. Он привык оперировать категориями индивидуализма, действовать в одиночку и взваливать на себя бремя ответственности за свои поступки. Поэтому, с психологической точки зрения, не случайно в США “классовые” теории никогда не находили себе достаточного количества сторонников.