Здесь господствуют, как и в предшествующей стадии, группы, только принцип отбора иной, негативный. Ценятся не способности, а их отсутствие, не образование, а невежество, не стойкость в мнениях, а беспринципность. Далеко не каждый обыватель способен удовлетворить этим требованиям, и поэтому большинство народа оказывается, с точки зрения нового императива, неполноценным и, следовательно, неравноправным. Но тут приходит возмездие: жизнелюбы умеют только паразитировать на жирном теле объевшегося за время «цивилизации» народа. Сами они не мгут ни создать, ни сохранить. Они разъедают тело народа, как клетки раковой опухоли организм человека, но, победив, т.е. умертви соперника, они гибнут сами.
§5 . К. Гилб СПОРНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ МИРОВЫХ СИСТЕМ И ЦИВИЛИЗАЦИЙ
Усиливающееся общее осознание глобальной взаимосвязанности и приближение нового тысячелетия заставили ученых по-новому посмотреть на то, что называется всеобщей историей, и на то, что принято теперь называть мировыми системами (различного рода), сравнительным изучением цивилизации, международными отношениями или историей глобализации. Важнейший вопрос заключается в том, чтобы определить адекватную единицу изучения: если это не нация-государство, то за такую единицу следует принять широкие сферы взаимодействия, известные в прошлом как «мир», целостные цивилизации (как бы мы их ни определяли), политические и экономические системы или же весь земной шар. За каждым из этих подходов кроются скрытая или явственная концепция, принятые аксиомы, критерии содержательности, методология и соответствующие требования к фактам.
В эту дискуссию внесли свой вклад три недавно выпущенные книги:
1) «Цивилизации и мировые системы: изучение мироисторческих перемен», под ред. С. Сандерсона;
2) «Концептуализация глобальной истории», под ред. Б. Мазлиша и Р. Буултьенса;
3) посмертное собрание работ М. Ходгсона, озаглавленное «Переосмысление мировой истории».
Большая часть дискуссии посвящена определениям, включая определение самой истории. С самого начала следует отметить, что в этих книгах встречаются все ранее выдвигавшиеся подходы. Участники книги С. Сандерсона и часть участников книги «Концептуализация глобальной истории» склоняются к номотетическому подходу, т.е. ищут общие законы. До сих пор очевидными источниками такого подхода оказываются взгляды древних греков, особенно Платона, концепция естественных законов, вытекающая не только из коперниковской революции, но также из представления, родственного греческой концепции универсального логоса, о том, что формы являются первичными, а их конкретные проявления имеют производный характер.
В прежние времена мировая история означала историю мира «как мы его знаем». В книге «Концептуализация глобальной истории» У. Шэффер пишет: «В мировой истории «мир» большей частью не имел глобального характера, а всеобщность истории в древности основывалась на цивилизационной гордыне и географическом невежестве». Греческое слово «ойкумена» означало обитаемые территории, известные грекам. Сходные варианты легализма встречаются в истории и в наше время. Даже У. МакНейл, глава американских специалистов по мировой истории послевоенного периода, был обвинен в европоцентризме.
Другой подход заключается в том, чтобы относить «мировую историю» только к периоду, когда мир стал связан экономическими институтами. Именно это имел в виду К. Маркс, когда он утверждал, что до 1500 г. не существовало единства мира в экономическом плане и поэтому выражение «мировая история» применимо
только к периоду после 1500 г., особенно к тому периоду, когда эру мировой истории открыла крупная промышленность. После того как мир был интегрирован капитализмом, он предположительно может быть впоследствии интегрирован коммунизмом. История экономически интегрированного мира, как ее представляют ученые марксистского направления, весьма отличается от глобальной истории, рассматриваемой в публикации Б. Мазлиша, который подчеркивает, что мир всегда был единым в плане природной среды.
Всемирная история, особенно та, которая была написана европейцами в XIX и начале XX в., совпадает с тем, что историки геополитики называют универсальными государствами или универсальными империями. Такого рода государства возникали тогда, когда периферийная территория, находящаяся в рамках государственной системы, достигала господства над другими государствами, создавая на относительно короткий период единую крупномасштабную политическую единицу. В статье Д. Уилкинсона, помещенной в сборнике «Цивилизации и мировые системы», проводится различие между универсальными государствами, которые объединяли под властью единого центра региональные территории и унифицировали местные особенности, и универсальными империями, которые управляли территориями, отличающимися значительной гетерогенностью. Он дает список из 23 универсальных империй, существовавших до 1500 г.
Было бы интересно узнать, сколько из этих 23 империй породили «универсальные истории» и как будет выглядеть сопоставление этих историй с теми образцами универсальной истории, которые дала Европа. Обычно обвинение против универсальных историй европейских ученых состоит в том, что в них в скрытом или явном виде проводится империалистическая позиция, в соответствии с которой вся история человечества охватывается единым метафизическим, а часто и телеологическим принципом. Они имели некоторое сходство с иудео-христианско-исламской мессианской традицией, а некоторые элементы были заимствованы из греческой мысли.
Не удивительно, что вновь и вновь приходится отстаивать положение, согласно которому универсальная история может существовать без налета европоцентризма. Для этого необходимо использовать представления об истории, заимствованные из разных цивилизаций. Однако достижение согласия в этом плане будет затруднительным: европейцы — не единственный народ, который считал себя центром мира.
Сторонники системного подхода не принимают во внимание культуру как первичный компонент, упуская тем самым жизненно важный фактор. Следует все же полагать, что общество как совокупность имеет свою культуру, связанную с политикой и экономикой. Важным аспектом культуры является, конечно, религия. Однако И. Валлерстайн, А.Г. Франк и Д. Уилкинсон не считают религию отдельной системой. К тому же они не учитывают существенную роль религии в формировании политической культуры от ее изначального периода.
Большие дискуссии происходили между цивилизационщиками относительно соотношения между империями и цивилизациями. Они склонны подчас рассматривать, опредмечивать цивилизацию как пространство, имеющее определенные географические и исторические границы, так или иначе связанные с государствами. В свое время К. Квигли писал, что, когда универсальная империя, как политическая единица, в которой господство принадлежит ранее периферийному государству, начинает господствовать над целой цивилизацией, эта цивилизация и общество входят в золотой период мира и процветания, не претерпевая особых изменений, — до того, как она подвергается разрушению в результате натиска извне.
По мнению М. Мелко, цивилизации охватывают множество интегрированных систем. Д. Уилкинсон придерживается прямо противоположного взгляда. Он полагает, что цивилизации позднего периода представляли собой части крупных сетей отношений, сложившихся в результате того, что они в течение долгого периода были включены в единые макрогосударственные системы. По его словам, цивилизации основаны на военно-политических взаимосвязях, что включает в себя связи в форме конфликта (эту идею он заимствовал у Г. Зиммеля). Цивилизации — это мировые системы, критериями для которых являются города и закрытые сети отношений, а не письменность или культурное единство. Примерно в 1500 г. до н. э., по его мнению, египетская и месопотамская цивилизации соединились в относительно равной пропорции. На основе этого соединения возникает Центральная цивилизация, постепенно поглощающая все остальные цивилизации мира, и это поглощение носит асимметричный, неравный характер. В течение этого времени между цивилизациями возникали спорадические связи и коллизии, которые он называет конвергенцией. Конвергенция могла быть результатом войны, торговли, имперского владычества, миграций, культурного обмена или дипломатии. Вплоть до конца XIX или начала XX в. существовал цивилизационный плюрализм. Ни одна из цивилизаций не погибла, потому что гибель означала бы, что все ее города подверглись уничтожению или депопуляции. А так как этого никогда не происходило, лучше всего говорить о смене цивилизаций, а не о крушении и возрождении. В настоящее время,