Надежда Нартова
Гетеросексуальность как социальный институт
В своей работе "Обмен женщинами: заметки о "политической экономии" пола" Гейл Рубин вводит понятие системы "пол/гендер", определяя ее как "набор механизмов, с помощью которых общество преобразует биологическую сексуальность в продукты человеческой деятельности и в рамках которых эти преобразованные сексуальные потребности удовлетворяются" (Рубин,2000:99). Опираясь на работы Леви-Стросса и Мосса, Рубин рассматривает примитивные общества, в которых сложные системы родства базируются на двух очень важных факторах - обмене женщинами и запрете инцеста. Дар в примитивном обществе был средством социального контакта - установления мира, решения конфликтов, соперничества. Женщины как способные к деторождению представляли собой самые драгоценные дары. Более того, "результат дарения женщин является более глубоким, чем результат обмена подарками, потому что отношения, установленные таким образом, это не просто отношения взаимного обмена, а отношения родства. Партнеры по обмену становятся родственниками, а их потомки будут родственниками по крови"(Рубин,2000:103) Таким образом, женщины становились каналами обмена, посредством которого могли устанавливаться социальные связи. Поэтому запрет инцеста - это запрет браков внутри данной группы, обязующий к поиску партнеров вне данной общности (рода) с целью образовать "широкую сеть отношений множества людей, чьи связи друг с другом составляют структуру родства"(Рубин,2000:103). Для увеличения эффективности системы "обмен дарами-женщинами - заключение брака - родственные сети" произошли: 1)разделение труда между полами для того, чтобы минимальная единица хозяйства включала, по крайней мере, одного мужчину и одну женщину, создавая экономическую крепость брака; 2) запрет на гомосексуальность, так как, с одной стороны, пара гомосексуальных женщин в обществе/роде выпадала из процесса брачного обмена, с другой стороны - разделение труда приводило к гетеросексуальности; 4) подчинение и ограничение сексуальности женщин, так как субъектами обмена были мужчины, которые принимали решения, а женщина должна была подчиняться. Таким образом, по мнению Рубин, табу на одинаковость мужчин и женщин (проявившееся в разделении труда), которое делит мужчин и женщин на две взаимоисключающие категории, усиливая биологические различия между полами, создает гендер. А гендер - это не только идентификация с каким-то одним полом, но предписанное направление сексуального желания на другой пол, то есть гетеросексуальность (Рубин,2000:109). Таким образом, Рубин демонстрирует, что не только гендер, но и гетеросексуальность являются социальными конструктами.
Многочисленные этнографические исследования показывают, что наряду с гетеросексуальностью существовали и существуют разнообразные формы ритуализированной и институализированной гомосексуальности. Более того, в некоторых обществах, основанных на системе родства, сексуальность регламентировалась предписательно, то есть указывалась группа, из которой может быть выбран партнер, при этом гетеросексуальность или гомосексуальность вообще не имели значения (Dunne,1997:7). Таким образом, мы можем говорить, что гетеросексуальность не является универсальной единственной формой человеческой сексуальности, а является социальным институтом.
Феминистки демонстрируют, что гетеросексуальная семья на протяжении многих веков была институтом патриархатного общества, в котором осуществлялось двойное господство: мужчин над женщинами, старших над младшими. Как институт, обеспечивающий устойчивые властные позиции определенной группе населения, гетеросексуальная семья поддерживалась множеством различных институций (экономических, идеологических, религиозных, социальных). Как сама система патриахата, так и норма гетеросексуального брака интериоризировались посредством воспитания и социализации, благодаря чему отпадала необходимость физического насилия, и система начинала держаться на согласии: гетеросексуальная семья принималась как биологическая данность, не подвергающаяся сомнению и не требующая изменений. Несмотря на то, что сами формы семьи прошли большой путь преобразований: от ойкоса до нуклеарной семьи, сам ее принцип во многом оставался неизменным (см. Миллет,1994).
Таким образом, гетеросексуальная семья - это социальный институт, обеспечивающий стабильность определенных систем власти и поддерживающийся различными формами принуждения от насилия до идеологии и экономического регулирования. Нормализация гетеросексуального брака настолько сильно укоренена в моральных и социальных системах обществ, что брак не подвергается сомнению. Именно по отношению к гетеросексуальному моногамному браку другие формы сексуальности выстраиваются на шкале нравственной приемлемости и допустимости.
Утопии и семья
Карл Мангейм "разграничивал идеологию, которой господствующие классы оправдывают свое господство, и утопию, в рамках которой эксплуатируемые классы формулируют жажду перемен"(цит. по Эткинд,1998:71). Мир всегда порождал утопии, причем одни так и оставались на бумаге как литературные или философские произведения, другие реализовывались в виде общин и религиозных сект, которые "утопичны едва ли не по определению", так как для них характерны максимализм желания перемен, его непосредственно-телесное воплощение и немедленный переход идеи в действие (Эткинд1998:71). Расцвет воплощения утопий пришелся на 18-19 века, так как, несмотря на то, что секты и общины существовали по всей Европе, в том числе и в России, открытие Америки стало открытием земли обетованной, где после религиозных преследований и экономических притеснений в родных пенатах, множество общин получили свободу не только для религиозной проповеди, но также для реализации своих земных идей -- экономических, социальных или сексуальных: "именно в Америке в первый - и часто в последний - раз реализовывались социалистические и коммунистические проекты европейских утопистов" (Эткинд,2001:58-59).
При этом "поиски нового социального порядка всегда связаны с поисками нового сексуального порядка" (Эткинд,1998:73). Исследуя религиозные секты 19 века, Александр Эткинд показывает, что для всех них характерен отказ от традиционных форм сексуальности. Множественные сексуальные новации простирались внутри двух крайних точек: "либо ограничение сексуальности, мыслимым пределом которого является кастрация; либо же, наоборот, размыкание сексуальности до широких границ общины, мыслимым пределом чего является групповой секс"(Эткинд,1998:72). Это не значило сексуального беспредела, наоборот, личность и ее эротические стремления контролировались тотально, но построение нового мира и нового человека было сопряжено с отказом от традиционной брачной сексуальности - с отказом от семьи.
Здесь важно то, что изменение сексуальных норм не было автономным - оно было частью мировоззрения данной группы, ее утопических стремлений и было связано со всей (ре)организацией жизнедеятельности. Хотя вовлечение новых членов могло строиться через активное распространение своих идей, вступление в секту носило добровольный характер. С другой стороны, ореол избранничества, характерный для сектантских организаций, позволял общинам существовать независимо, а порой и тайно, не требуя признания со стороны всего общества.
Таким образом, изменение сексуальности было частью утопического проекта группы и строилось на логике отказа от существующих норм и возможностей (в том числе заключения брака). Эксклюзивный характер секты/общины не требовал переопределения сексуальных норм всего общества.
Попытка воплощения утопии на уровне всего общества закончилась провалом. Построение социалистического общества в России первоначально включало в себя проект сексуальной революции: "Семья перестает быть нужной. Она не нужна государству потому, что домашнее хозяйство уже невыгодно государству, оно без нужды отвлекает работников от более полезного производительного труда. Она не нужна самим членам семьи потому, что другую задачу семьи - воспитание детей - постепенно берет на себя общество. На месте прежней семьи вырастает новая форма общения между мужчиной и женщиной: товарищеский и сердечный союз двух свободных и самостоятельных, зарабатывающих, равноправных членов коммунистического общества"(Коллонтай,1922:14).
Сексуальная революция не состоялась. Потребность в рождении "новых строителей" коммунизма и его защитников привели к тому, что гетеросексуальная семья как источник воспроизводства населения стала частью национального государственного строительства, а потребность в обеспечении удобных форм контроля и регуляции поведения привела к тому, что другие формы сексуального взаимодействия стали рассматриваться как идеологическое несоответствие и предательство идей коммунизма. Гетеросексуальный зарегистрированный брак/семья стал оплотом социалистического общества, в котором все другие формы сексуальности подавлялись и исключались: либерализация нравов, последовавшая после октябрьской революции через отмену церковной регистрации браков, упрощение процедуры разводов, легализацию абортов, эмансипацию женщин и пропаганду свободной любви, быстро сошла на нет, обернувшись курсом на укрепление брака и семьи командно-административными методами, установлением тотального контроля над личностью, отрицанием и подавлением сексуальности (Кон,1997:118). После смерти Сталина репрессивные политики сексуальности сменились более мягкими, но более действенными формами нормализации: произошел переход от командно-административных методов защиты брака и семьи к морально-административным, от прямого подавления сексуальности к ее регулированию и приручению посредством медикализации и педагогизации(Кон,1997:118).