Поскольку с понятием дизонтогенеза связано учение о патологической почве, в нашем исследовании рассматривалась корреляционная взаимосвязь между пренатальными, натальными и постнатальными вредностями, воздействующими на плод и психосексуальным дизонтогенезом у потерпевших от сексуального насилия.
Для потерпевших первой группы данная зависимость не была выявлена, но наблюдались вредности, воздействующие на плод в натальный период и прослеживалась их взаимосвязь с постнатальной травмой (р<0,05). Например, токсикоз 2-ой половины беременности у матери исследуемого, возможно, был причиной гипоксии плода.
У потерпевших второй группы выявлялись вредности (р<0,02) как пренатального, так и постнатального периодов развития, между которыми также прослеживалась взаимосвязь. Была выявлена корреляционная взаимосвязь между пренатальными, постнатальными вредностями и психосексуальным дизонтогенезом, который выражался у исследуемых в форме тотальной задержки развития (р<0,02).
Для потерпевших третьей группы взаимосвязи между вредностями, действующими на плод выявлено не было. Вредности же, воздействовавшие в постнатальный период, коррелировали с наличием нормативного развития. Поэтому можно предположить, что в процессе онтогенеза натальные вредности экзогенного-органического генеза не являются определяющими факторами психосексуального дизонтогенеза. Однако, наличие черепно-мозговой травмы в анамнезе у потерпевших определяло тенденцию дисгармоничного развития с ретардацией соматосексуального компонента. Можно предположить, что органический дизонтогенез обусловливает сложное дисгармоничное психосексуальное становление.
Анализ нозологического состава потерпевших в сопоставлении со сформированностью у них этапа психосексуального развития приводится в таблице 1 в приложении.
Среди потерпевших преобладают лица, у которых какой-либо психической симптоматики выявлено не было. И если в 1-ой и 2-ой группах количество лиц с психической патологией и без таковой было почти одинаковым (1:1), то в 3 группе преобладали здоровые несовершеннолетние (1:4).
Обращает на себя внимание факт, что лиц с нормативным развитием в исследуемых группах было равное количество. Для потерпевших 1-ой группы характерно дизонтогенетическое развитие в виде тотальной задержки. Во второй группе встречаются различные типы дизонтогенеза, а для потерпевших 3-ей группы характерна дисгармония развития в виде опережения психосексуального развития.
Следует отметить, что В.А.Гурьева (1991) указывала на необходимость установления типа сексуального созревания и варианта психосексуального развития у несовершеннолетних с учетом задержки или искажения формирования этапов и фаз при проведении судебно-психиатрической экспертизы подросткам. Она поясняла, что, например, при сексуальных девиациях основное значение приобретает не их характеристика, а оценка глубины патологических изменений в целом.
Поэтому необходимо отметить, что сравнительно-нозологическое изучение нарушенного психосексуального созревания позволяет раскрыть ряд важных клинических закономерностей и клинико-патогенетических связей, имеющих значение для нозологической диагностики при судебно-психиатрической экспертизе. Актуально данное изучение и при оценке способности потерпевших по сексуальным деликтам воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и их способности понимать характер и значение действий обвиняемого.
В нашем исследовании у жертв сексуального насилия была выявлена ретардация психосексуального развития.
По Г.С.Васильченко (1988), ретардации являются наиболее частыми клиническими вариантами нарушений психосексуального развития. Они заключаются в отставании сроков становления сексуальности от возраста ребенка. По этиологии и патогенезу выделяют 3 варианта ретардации - соматогенные, психогенные, социогенные. В нашей работе грубых соматогенных задержек развития выявлено не было, а преобладали ретардации социогенного генеза, характеризующиеся неправильным полоролевым воспитанием.
Трансформация полоролевого поведения - формирование полоролевого поведения, свойственного другому полу, при правильном половом самосознании.
У большинства потерпевших - жертв сексуального насилия были выявлены и элементы трансформированного полоролевого поведения, проявляемые уже на 1-ой фазе (научения) этапа полоролевого поведения (смешанный характер игровой деятельности) и в дальнейшем стабилизируемые при воспитании в семье с нарушением половых ролей ( властная мать, играющая роль лидера и подчиняемый отец), в неполных семьях, когда мать воспитывает сына по своему “образу и подобию”.
На первых двух этапах психосексуального развития ретардация и трансформация полоролевого поведения не привлекают особого внимания, т.к. любопытство, связанное с полом, и ролевые игры либо меньше выражены, либо отсутствуют. Социально же одобряемые элементы трансформированного ролевого поведения, когда девочка “может постоять за себя”, а мальчик растет тихим, послушным “идеальным ребенком” при наличии неблагоприятной почвы (дизонтогенез) закрепляют паттерны трансформированного поведения, которое оказывает влияние на дальнейшее развитие сексуальности.
E. Douvan (1979) считает, что освоение половой роли для девочек является более сложным, чем для мальчика. У мальчиков задолго до школы можно наблюдать перелом в процессе социализации, когда они должны отказаться от зависимости и пассивности, характерных для предыдущего возраста, чтобы достичь независимости, стать способным к самоутверждению в социальной жизни с другими детьми. У девочек этот перелом происходит в отрочестве.
Трансформированное ролевого поведение отражается на процессах восприятия и осознания потерпевшими своего поведения в группах с различным полоролевым составом.
По данному поводу Н.Bardewick, Е.Douvan (1971) указывают, что девочки воображают, что они обладают теми же способностями, что и мальчики, и что они могут выбрать тот же образ жизни, который им подходит. Но однажды, в отрочестве, они открывают, что лучше не замахиваться слишком высоко, что соревнование агрессивно и неженственно, и что отклонение от заданных стандартов угрожает гетеросексуальным отношениям. Согласно Е.Douvan (1974), лишь 20% мужчин и женщин определяют себя как исключительно маскулинных или фемининных. Большинство же включают в свою половую идентичность черты противоположного пола и спокойно соединяют в себе личностные, поведенческие или ценностные особенности, выходящие за рамки “классических” половых ролей. Так, мужчина может проявлять живость и эмоциональность, не ставя под сомнение свою мужественность, а женщина - стремится к успеху, не сомневаясь в своей женственности.
Известно, что особую роль в воспитании и развитии ребенка играет мать. В процессе формирования привязанности к матери закладывается основа адекватных взаимоотношений с окружающими. Впоследствии родители и их взаимоотношения становятся объектом пристального внимания и подражания, воспринимаются ребенком как модель женственности, мужественности, как образец взаимоотношения полов. Условия воспитания в семье, взаимоотношения с родителями учат ребенка узнавать и понимать эмоции окружающих, дети получают образцы сопереживания, отзывчивости, взаимопомощи.
В.И.Гарбузов, А.И.Захаров, Д.Н.Исаев (1977) указывали, что мальчик, воспитывающийся без отца, усваивает либо “женский” тип поведения, либо создает искаженное представление о мужском поведении. Воспитанные же без отцов девочки менее успешно формируют представления о мужественности, у них меньше шансов правильно понимать в будущем своих мужей, сыновей, т. е. исполнять роль жены, матери.
Типы воспитания в семье также влияют на формирование понимания межполового взаимодействия. Е.А.Личко (1983) выделяет следующие типы воспитания: “гипоопека” (скрытая гиперпротекция) со стороны родителей подразумевает формальный контроль за поведением и жизнью подростка; “предоставление самому себе” (гипопротекция) - проявляется безнадзорностью, отсутствием опеки и контроля со стороны родителей, а также отсутствие интереса к делам, волнениям и увлечениям ребенка; “гиперопека” (гиперпротекция) характеризуется чрезмерным покровительством, стремлением освободить от трудностей, неприятных обязанностей; “ежовые рукавицы” (доминирующая гиперпротекция) - чрезмерная опека, мелочный контроль за каждым шагом, неусыпная бдительность, непрерывные запреты. Указанные типы воспитания формируют искаженное представление о межполовом взаимоотношении, что в последующем снижает способность и к пониманию сексуального взаимодействия. Встречается и “обычный” тип воспитания в семье - это компромиссный вариант между “гипоопекой” и “гиперопекой”, что является наиболее благоприятным вариантом воспитания.
При статистической обработке материала было выявлено, что по условиям воспитания структура всех трех групп является одинаковой, в основном встречается “обычный” тип воспитания и “гипоопека”.
Различия наблюдались между 1-ой и 2-ой группами по характеру взаимоотношения потерпевших с матерью (р< 0,05). Так, для исследуемых 1-ой группы были характерны эмоционально теплые, ровные взаимоотношения с матерью, тогда как для исследуемых 2-ой группы отношения с матерью в общем были хорошими, но осложнялись частыми конфликтами, что можно объяснить большей зависимостью на начальных этапах развития ребенка от общения с матерью (1 группа). Однако по мере социализации, обретения независимости как в физиологическом (самообслуживание), так и в психологическом (самосознание) плане, конфликтные взаимоотношения с матерью можно рассматривать как вариант самоутверждения (негативная фаза пубертата).