Естественно, что в “Путешествии по Советской Армении” писательница нередко перекомпоновывает свой дневниковый материал, подчиняясь логике изложения. Так, после посещения выставки изобразительных искусств в дневнике Шагинян идет рассказ о ее впечатлениях от выставки, посвященной тридцатилетию Армении: “…у самого входа, увидела целую колонну из разнообразных резиновых автомобильных шин; возле нее висел любопытный график. Это уголок ереванского шинного завода, созданного в 1945 году. График показывает трудовые затраты в человеко-часах на выпуск одного комплекта”[54]. Затем Шагинян перечисляет в дневнике цифровые данные графика. И эти же цифры она использует в “Путешествии в Армению”[55], но уже не в связи с выставкой, а там, где рассказывается о развитии промышленности в Армении.
Дневник полон событий и встреч. Мариэтта Шагинян встречается со множеством людей: с учеными (ботаниками, физиологами, астрономами), актерами, партийными работниками, простыми рабочими на заводе, и как правило Шагинян записывает основное, что прозвучало в разговоре, и что может оказаться полезным для ее работы. Конспектируя свой разговор с президентом Академии наук Армении, она акцентирует внимание на том, какие темы президент советует ей охватить в будущем издании: машиностроение и связанный с этим рост рабочего класса в Армении, говорит о недавно созданных колоссальных заводах - электромашиностроения, кабельном, шинном, заводе точных измерительных приборов, Ленинаканской текстильной фабрике, рекомендует посмотреть институты и лаборатории – Институт генетики и селекции, Гидроэлектрический, сооружений, обратить внимание на работы в Институте сооружений…
Мариэтта Шагинян заканчивает эту дневниковую запись таким образом: “Так в немногих словах передо мной легли пунктиром основные линии работы над вторым изданием книги”[56]. И действительно, во втором издании “Путешествия в Армению” Мариэтта Шагинян напишет и о машиностроении, и о крупных заводах, и об институтах.
Вот запись в дневнике от 4 декабря. Вначале Шагинян планирует свою деятельность. “…начинаю серьезно “внедряться” в промышленность. Схема такая: взять целое в беседе с секретарем Сталинского райкома (в Сталинском районе все основные заводы) и в зависимости о того, что услышу, выбрать какой-нибудь завод для детального ознакомления”[57]. А затем, после описания дороги к райкому по Еревану, Шагинян конспектирует рассказ секретаря. Секретарь говорит о том, что Сталинский район – крупный промышленный центр Армении, где сосредоточены не только республиканские, но и крупные заводы союзного значения и перечисляет эти заводы, давая каждому краткие характеристики: “Электромашиностроительный. Он совсем молодой, но проживши шесть лет, уже выполняет важные задания… Рабочие все люди новые, молодые. Комсомольского возраста 80%… Станкостроительный имени Дзержинского. Отправляет станки во все края Союза. … Завод “Автотрактородеталь”. Этот уже выполняет заказы для больших строек великого плана преобразования природы. Кабельный. Тоже совсем молодой, вступил в строй лишь два-три года назад, но рабочие очень быстро освоили технологический процесс и сами уже дают новый ассортимент кабелей. …Шинный завод. Этот – один из крупнейших в Союзе. Отличается высоким качеством продукции. Интересен на этом заводе женский труд. Женщины там передовики… Завод электроточных приборов. О нем не стоит распространяться – качество само собой ясно.”[58]
И, читая “Путешествие в Армению”, мы можем видеть, как в главке “Сталинский район” Шагинян привела свою беседу с секретарем райкома, но уже не в форме прямой речи, а органично введя эту информацию в контекст повествования. “Вот они, гиганты, не кажущиеся гигантами из-за уютных и красивых оград, выходящие белым пятном своих стен на одну линию с жилыми домами проспекта. Электромашиностроительный завод, молодой, но уже известный на весь Союз, с молодыми, но уже перегоняющими стариков рабочими, 80 процентов которых комсомольского возраста. Станкостроительный имени Дзержинского, отправляющий станки во все края Союза. Автотрактородеталь - один из первых откликнувшихся своими делами на нужды великих строек. Кабельный, еще недавно осваивавший производство, а сейчас уже дающий новый ассортимент кабелей. Шинный, крупнейший в нашем Союзе, славный еще и тем, что работают на нем женщины, показавшие себя передовиками соревнования… Завод электроточных приборов – ну, этот сам за себя говорит одним своим названием.”[59] Очевидна связь этих двух отрывков, но, естественно, Шагинян несколько облагородила свои дневниковые записи, сделала эту сухую информацию о заводах более литературной, более интересной читателю.
Как уже отмечалось, дневники Мариэтты Сергеевны полны упоминаний о встречах с людьми, и всегда она старается дать хотя бы краткое описание заинтересовавшего его человека, подметить какую-нибудь характерную черточку внешности или характера. При этом чувствуется, что журналистка старается везде, где она пишет о встрече и разговоре с кем-либо, оставить небольшую информацию об этом человеке, которая может оказаться полезной для будущего очерка. Беседуя с рабочими, она обратила внимание на Тимофея Ивановича Агеева, и на протяжении пяти страниц дневника, которые описывают ее встречу с заводскими работниками, писательница то и дело упоминает Агеева: “Познакомилась, наконец, и с Агеевым, пожилым, крупным, широколицым рабочим[60]… путиловец Тимофей Иванович Агеев[61]… Он начал говорить тихо – у него астма. Широкий лоб рассечен наискось шрамом[62]…” Мариэтта Шагинян внимательнейшим образом старается познакомиться с его биографией: “Он мне принес завернутую в старую, почти истлевшую газетную бумагу пачку документов, тоже старых, желтых, кое-где порванных и с трудом различимых, - целая жизнь очень активного, вышедшего из народа творца. Я их внимательно осмотрела и перебрала: авторские свидетельства на изобретения, вырезки из газет, благодарности, командировки. Множество изобретений[63].” Шагинян конспектирует беседу с Агеевым: “До революции работал токарем, всю революцию – в Петрограде… Тогда же и в революции принял участие…после ранений пошел на завод в Донбассе токарем, а позднее стал механиком завода. На войне работал шофером и в лоб ранен – вот откуда шрам… Изобретать начал тотчас после революции… Директор предложил мне сорганизовать такой цех – изготовлять не только цилиндры бумажные, но изоляционные детали из пластмассы, резины. Я согласился, наладил помещение, оборудовал, набрал и обучил кадры, через шесть месяцев попросил, чтоб мне дали инженера, - и так на полном ходу передал ему мастерскую. Люблю учить людей, чтобы по пятьдесят учеников сразу[64]. ”
И этот журналистский труд не пропал. На страницах “Путешествия в Армению” мы видим живой, яркий образ бывшего путиловца, а ныне начальника опытной мастерской электромашиностроительного завода, старого изобретателя Агеева Тимофея Ивановича, органично включивший в себя множество мелких черточек, подмеченных Шагинян: “…умный лоб его рассечен шрамом – память об одной из боевых кампаний, проделанных за долгую жизнь; дышит он не легко – от астмы, а глаза светятся молодым интересом ко всему, что касается техники и производства; он – прирожденный изобретатель-педагог, любящий готовить смену; и не одиночек готовить, а сразу целую группу, человек по сорок-пятьдесят[65].” Любопытно, как в готовом произведении Мариэтта Шагинян обыграла шрам Агеева – такую бросающуюся в глаза деталь внешности – назвав его “памятью об одной из боевых кампаний, проделанных за долгую жизнь”. Казалось бы, она здесь чуть-чуть преувеличила, ведь шрам Агеев получил, когда во время войны работал шофером. Но, с другой стороны, этот человек действительно участвовал не в одной боевой кампании, и был ранен во время гражданской войны. Так что таким описанием, сделавшим образ Агеева более зримым, Шагинян фактически особенно не погрешила против истины. Из этого отрывка мы можем видеть, как творчески журналистка подходила к процессу превращения еще несколько сырого материала в очерк, стараясь при этом не упустить ни малейшей детали из тех, что были ею отмечены.
§ 3.Дневник Шагинян как рабочий инструмент и как самостоятельное произведение.
В дневнике писательница не только записывала свои непосредственные наблюдения, она проводила и подготовительную работу, определяя те направления, по которым будет собирать информацию для будущего журналистского очерка. “Коротко переписываю для себя из газеты “Коммунист”” (комплект за 1950 год) то, что может понадобиться в работе:
- Вышли русские классики в армянском переводе…
- Дружба студентов закавказских республик…
- Очень интересная статья об армянском классике-драматурге Габриэле Сундукяне...
- Норакертский колхоз обязался взять по 15 центнеров зерна с гектара….
Мне предстоит завтра встретиться с заместителем министра лесного хозяйства. Поэтому внимательно просматриваю материалы о лесонасаждениях: в каких колхозах хорошо, в каких плохо.[66]” Таким образом Шагинян использовала свой дневник не только как место, куда она записывала уже собранную информацию, но и как инструмент, помогающий планировать будущую деятельность.
Дневники служили для писательницы также местом, где она обдумывала свою прошлую деятельность. 31 декабря 1951 года она подводит итог работе за 1951-й год: “…переработала на 30%, изменив почти каждую страницу, убрав до 5 листов и вписав до 19 новых, свое “Путешествие по Советской Армении, чтоб подготовить его второе издание. На это у меня ушло несколько первых месяцев 1951 года. …Написано 29 газетных статей… Написано 9 рецензий, 1 статья в писательскую стенгазету, 2 “открытых письма”… Сделано шестнадцать выступлений на различных собраниях, 4 больших доклада… По общественной линии – редактировала, как член редколегии, журнал “Крестьянка”, очень полюбила этот журнал и работу в нем. И, наконец, много поездила: была в Абхазии (Сухуми, Гагры, Рица); в Ереване, в Ленинграде, Эстонии, Латвии, Литве, Белоруссии (машиной). ” Из этого отрывка можно видеть, в каком напряженном ритме жила Шагинян, как много она успевала сделать и какой фантастической работоспособностью она обладала как писатель.