Психология нарциссической трансформации действий человека, направленных на изменение внешности
Л. Т. Баранская
Развитие высокотехнологичного производства, изменение условий труда и быта, появление новых мульти- и массмедиасредств, рост доходов населения, доминирование урбанистической цивилизации, успехи пластической хирургии и генной инженерии, возникновение и распространение новых форм религиозности изменили коренным образом не только среду обитания человека, но и его жизнь в целом.
Современный человек все более остро переживает состояние одиночества, осознает изменчивость и временность бытия, а значит, необязательность собственной социальной значимости, возможности альтернативных форм поведения и ролевой идентичности. Человек становится импресарио собственного облика, реализуя стратегию своего личного жизненного маркетинга, рекламы и PR. Этот облик не опирается на логику различия, индивидуации. Более того, человек не всегда контролирует этот имидж, который начинает жить своей жизнью, поскольку не отражает суть личности, ее идентичность, а является «личностью-для-других», обеспечивающей тайну возраста, этничности, пола. Тело предстает уже не только и даже не столько проявлением самовоспроизводящей силы жизни, сколько реализацией некоего конструктивного замысла, свободно принятого решения. Иными словами, «личность обретает новую целе- и телесообразность там, где разреженное пространство свободы сгущается и уплотняется этикой новой вменяемости и ответственности» 1 , — утверждает Г. Л. Тульчинский.
Общество потребления в системе значимых ценностей, активно пропагандируемых средствами массовой коммуникации, одно из первых мест отдает идеальному, вечно молодому, стройному и подтянутому телу, которое является эталоном успешности, жизненной состоятельности, счастья и удовлетворенности собой. Культ совершенного тела превратился в массовую, лихорадочную погоню за идеалом. Желание победить время и сохранить свое тело молодым, если уж не навсегда, то по крайней мере надолго, изменить его в желательном направлении тем или иным методом, например при помощи эстетической хирургии, ставит ее в один ряд с новшествами в других сферах социально-технического прогресса. В эпоху потребительского капитализма, развития и совершенствования технологий, либерального индивидуализма в западных странах, и особенно Соединенных Штатах Америки, эстетическая хирургия стала неотъемлемой частью культуры современного общества. О степени влияния эстетической хирургии на общественное сознание свидетельствуют следующие данные: по данным Американского общества пластической хирургии в 2000 г. было проведено на 198 % операций больше (по сравнению с 1992 г.) — 1, 3 млн операций.
Необходимым условием особой роли и значения эстетической хирургии в культуре современного общества является превращение индустриального или капиталистического общества в глобальное общество, что часто называют процессом модернизации, связывают с индивидуализацией, а порой и присваивают ему имена «индивидуализированное общество», «общество индивидов» или даже «эра индивида». Содержанием такой модернизации становится интенсификация существенных конфликтов самого индустриального общества, прежде всего усиление неустранимых противоречий его основных институтов, что позволяет в целом охарактеризовать его как «общество риска».
В первую очередь это связано с возникновением новых форм отчуждения труда, обусловленных изменением структуры занятости. Увеличение числа «белых воротничков» и одновременное уменьшение числа «синих воротничков» приводит к тому, что меняются не только требования к работнику и отношение к работе, но и отношение человека к самому себе. Основную ценность теперь представляют не способности работника, а его «умения» поддерживать межличностные отношения сотрудничества, сопереживания и взаимных уступок. По замечанию Р. Сенетта, наиболее ценным становится тот работник, который вовремя повышает квалификацию или меняет специализацию, приобретает новую профессию, изменяет свое семейное положение и место жительства, чтобы удовлетворить меняющиеся требования руководства 2 . Невозможность проявить свое «я» на рабочем месте (вкупе с разочарованием в политике) приводит к тому, что понятие публичная личность начинает восприниматься как оксюморон, а единственным полем самореализации становится интимная жизнь. Для культуры интимности характерна индивидуалистичная, нестабильная, погруженная в себя самость, не сулящая ничего доброго тем, кто рассчитывает построить семейные, соседские, приятельские отношения. Тирания интимности приводит к тому, что «в социальных отношениях утверждается нарциссизм» как отчуждение от полной смысла внеличностной жизни.
Понятие нарциссизм употребляется в разных, хотя и взаимосвязанных, смыслах. З. Фрейд в 1914 г. опубликовал статью 3 , где изложил соображения, согласно которым нарциссизм представляет собой не только расстройство характера, но и культурный императив. Более того, он указал на необходимость различать здоровый и патологический нарциссизм, несмотря на то, что провести между ними границу непросто. О патологическом нарциссизме имеет смысл говорить тогда, когда между идеальным и реальным образами существует большое расхождение, или разлад, вынуждающий личность чувствовать себя пристыженной и неполноценной по отношению к своим идеалам и действовать с тем, чтобы компенсировать свою беззащитность и бессилие выстраиванием грандиозного нарциссического образа, вызывающего зависть окружающих. В этой связи Ж. Липовецки предлагает определение нового нарциссизма, или неонарциссизма: «Неонарциссизму недостаточно нейтрализовать социальный мир, лишая социальные институты их эмоциональных вкладов; на этот раз обеспечивается само “я”, оно теряет свою идентичность, причем, как ни парадоксально, благодаря его сверхобогащению… Наше “я” утрачивает свои ориентиры и свою целостность, благодаря избытку внимания “я” стало расплывчатым» 4 . Подобно тому как, приобретая избыточный объем информации, утрачивая целостность, фрагментируется современное общество, так и «я» подвергается процессу фрагментации (или деконструкции) вследствие избыточного внимания к нему. Роль нарциссизма в современном обществе заключается в том, что он становится своего рода трудовой этикой, подтверждением чему могут послужить две его черты. Первая — постоянное повышение ожиданий, из-за чего результаты активности никогда не бывают удовлетворительными; вторая черта нарциссизма — пустота, в которой самоотрицание и самопогруженность достигают извращенного воплощения. А значит, удовольствие, получаемое Нарциссом, никогда не сможет удовлетворить его самого: оно всегда будет недостойным его грандиозной самости. Равным образом из всех объектов мира Нарциссу доступен разве лишь всемогущий объект, который выступает в качестве посредника между ним и миром и тем самым серьезно искажает восприятие мира.
Завышенные требования к себе и бесчувственность мира подталкивают к действиям, т. е. нарциссизм оказывается императивом действия, причем не просто действия, но лихорадочной деятельности, целью которой является не рациональное преобразование мира, а тщетные попытки придать целостность и совершенство своему «я», придавая желательные качества своему телу. Необходимо подчеркнуть — не просто нарциссическую активность, но беспрестанную, безостановочную деятельность. Постоянная озабоченность самооценкой побуждает заниматься буквально всем, что предлагает современная «индустрия самоусовершенствования»: гештальттерапия, биоэнергетика, рольфинг, джоггинг, тай-цзы-цюань, современные танцы, управление разумом по методу Сильвы, иглоукалывание, рейки и пр. Предложения такого рода услуг постоянно возрастают, а спрос на них не снижается.
Нарциссическая заинтересованность в повышении самооценки и самоусовершенствовании вынуждает индивидов непрерывно играть в то, что У. Бек назвал «биографическим конструктом». Индивид внимает постоянно меняющимся рекомендациям специалистов (ученых и экспертов, журналистов и популяризаторов, целителей и провидцев). Применяя эти рекомендации, нарциссическая личность обязательно оказывается на передовых рубежах науки и техники, проверяя на себе новые, современные и модные методы усовершенствования 5 .
Одну из первых классификаций моделей для подражания, появляющихся на страницах модных журналов и используемых нарциссической личностью, предложил французский семиотик Р. Барт 6 . Им обозначены три способа воплощения идеального тела. Первый из них — тело манекенщицы, фотомодели, которое в структурном плане представляет собой парадокс: с одной стороны, ее тело имеет абстрактно-институциональную ценность, а с другой стороны, оно индивидуально. К другим способам можно отнести: а) ежегодное декретирование того, какие тела модны, а какие нет; б) «решения об устройстве одежды», чтобы она трансформировала реальное тело, придавая ему значение идеального: удлиняя, укорачивая, утолщая или делая его тоньше. Таким образом, изменение внешности становится целью (мишенью) нарциссической активности, и свое место среди прочих ее видов занимает эстетическая хирургия. Растущая демократизация эстетической хирургии, обусловленная страхом перед старостью и появлением морщин, рекрутирует в число зависимых от нее пациентов все более широкие слои населения. Данная тенденция характерна для всех высокоразвитых стран. Вместе с тем, ссылаясь на французскую и американскую статистику, можно утверждать, что в этих странах самой востребованной эстетической хирургической помощью является липосакция, тогда как в нашей стране — пластика век и подтяжка (лифтинг) кожи лица и шеи. Эстетическая хирургия, прежде находившаяся под моральным запретом, теперь все больше воспринимается как никого не шокирующий метод и вполне законный способ стать моложе и красивее. Война с морщинами и нежелательной полнотой не ограничивается больше соблюдением диет и ухищрениями макияжа: отныне речь идет о том, чтобы «переделать» себя, изменить собственную внешность, бросая вызов времени. Если общедоступность и демократизацию эстетической хирургии легко объяснить развитием рынка услуг, то моральную приемлемость следует, по-видимому, связывать с меняющимся отношением к телу. Методы эстетической хирургии направлены на то, чтобы создать обманчивую иллюзию красоты и молодости.