Кравцова М. В.
История – наука увлекательнейшая и в то же время – противоречивая. Ищут в ней нередко вещей противоположных, и чаще всего находят для себя, что хотят, а вот соответствуют ли находки истине – это вопрос другой. Долго, очень долго российская история играла унизительную роль политической служанки. Неудивительно, что за масштабным фасадом истории государства не разглядеть было живых лиц ее творцов. Так и входили в наше сознание люди-идеи, персонажи книжки-раскраски, то и дело перекрашиваемой очередными демагогами от истории.
И сейчас по-прежнему тянет многих писателей и публицистов выставить живших некогда людей заложниками любимой автором идеи – а все-таки получается уже не так хорошо, как раньше. Почему? Ответ простой – уже немало материалов доступно массовому читателю, погружение в которые вдруг вдыхает жизнь в нарисованные фигурки, открывая в них искренние чувства, серьезные противоречия, глубины и трагедии – и при этом самые простые человеческие качества. Как странно… оказывается русские правители, Цари, Императоры – тоже были людьми. Более того, все они когда-то были детьми. Росли, играли, учились, плакали от обиды, радовались простым детским забавам… У них были родители. Были воспитатели. Детишек старались чему-то учить, подавая практические знания, образовывая ум, влияя на нравственное развитие души… И воспитывая при этом то, без чего не может обходиться царский отпрыск – чувство долга.
Императорами наши правители стали именоваться, как всем известно, по воле Великого Петра. И сотворилось сие не красного словца ради. Россия на самом деле вырастала в Империю, в великую Державу. Соответственно, и подготовка достойного преемника становилась для власть имущих делом государственной необходимости. Впрочем, в восемнадцатом столетии, прошедшем в России в бурных политических интригах и государственных переворотах, императорам и императрицам было как-то не до педагогики.
Первым царственным ребенком, которого пытались воспитывать с учетом реалий нового времени, был будущий Император Павел Первый. Впрочем, не зря говорят, что общая нестабильность отражается на детях, а это был не простой ребенок – увы, юный Павел очень долго, начиная с самого рождения, рассматривался взрослыми как важный козырь в их в политических играх. Кроме того, ребенок стал жертвой переходного периода от московской лубочности к петербургской учености. Поначалу воспитывала Павла тетка его отца – Императрица Елизавета, дщерь Петрова. Вернее, считалось, что воспитывала… "Через несколько минут после рождения его унесли в покои свекрови и стали кормить, растить, воспитывать сначала по распоряжением Елисаветы Петровны, а после по усмотрению хлопотливых нянюшек и мамушек. Екатерине полагалось смотреть на сына раз в неделю. Потом его отдали в руки Никиты Ивановича Панина, учителей и гувернеров", (А. М. Песков в книге "Павел I").
Екатерина – будущая Екатерина Великая – у которой отобрали сына, с горечью вспоминала: "заботами его буквально душили". "Кроме того, вокруг него было множество старых мамушек, которые бестолковым уходом, вовсе лишенным здравого смысла, приносили ему больше страданий, нежели пользы". Период этакого "воспитания" в духе "московского терема" хотя и продлился не слишком долго, наделал много вреда Цесаревичу – мальчик стал капризным, малоуправляемым, диковатым и пугливым. К счастью, нянек сменили толковые наставники С. Порошин, Ф. Бехтеев и наконец – Никита Иванович Панин, которые приложили все усилия, чтобы исправить вред, причиненный ребенку в первые годы его жизни. В первую очередь Павлу стали внушать чувство ответственности – он должен был осознать, принять душой и разумом тот факт, что он не просто мальчик, желания которого исполняются окружающими, но наследник Российского Престола, что он не имеет права на капризы и своеволие, что некоторые вещи просто невозможны для потомка великих Государей. "Правнук Петра Великого ведет себя… Ах! Не токмо язык мой не может выговорить, но и мыслить ужасаюсь". Проводя подобную линию воспитания, наставники Павла Петровича положили начало одному из главных принципов воспитания императорских детей – впоследствии все Государи из рода Романовых вырастали людьми, исторически образованными, привыкшими с ранних лет гордиться своими предками и нести ответственность за то великое наследие – Россию – что досталось им от этих предков.
Собственно, и многие другие принципы воспитания, сформированные учителями для будущего Павла Первого, оставались неизменными в роду Романовых на протяжении многих лет. Так, например, Семен Андреевич Порошин, став одним из наставников Великого Князя, обозначил в дневнике программу действий:
- Вскормить любовь к русскому народу.
- Поселить в нем почтение к истинным достоинствам людей.
- Научить снисходительно относиться к человеческим слабостям, но строго следовать добродетели.
- Уничтожить предубеждения, которые легкомысленными людьми почитаются за непреоборимые истины.
- Сколько можно, обогатить разум полезными знаниями и сведениями…
Н. И. Панин также составил программу обучения, в которой прописывалось немалое время посвящать "прямой государственной науке".
В итоге Павел Петрович вырос настоящим принцем, человеком чести, живо интересующимся всем происходящим в государстве, образованным, оригинально мыслящим, обладающим тонким художественным вкусом. И все-таки… и все-таки сохранилось много свидетельств о нем, как о человеке сложного характера. Выросший Павел сохранил и детскую свою неуравновешенность, и нервозность, и жажду потакать собственным прихотям – с последним он мужественно боролся всю свою сознательную жизнь…
Меж тем приближался уже век девятнадцатый, и Россия твердо встала на путь, уготованный ей Петром Первым. Слово "просвещение" вошло в моду не только в Европе. Так что неудивительно, что впервые последовательно о педагогике в отношении воспитания Великих Князей заговорила Императрица Екатерина Вторая – но уже касательно не сына своего, а внуков. Здесь необходимо отметить, что сама Екатерина Алексеевна, в девичестве принцесса Ангальт-Цербтсткая София-Августа-Фредерика, получила вполне приличное воспитание и образование, которое можно назвать систематизированным. Хотя росла будущая великая Екатерина достаточно в сложной семейной обстановке, о воспитании ее позаботились с воистину немецкой ответственностью. Земным хранителем девочки стала гувернантка Елизавета Кардель, которая не только преподавала принцессе азы знаний, пристрастила ее к книге, но и дала девочке немало важных нравственных уроков, во многом определила ее отношение к жизни.
Екатерина Вторая вовсе не была тем монстром, которым ее привыкли представлять и нередко представляют до сих пор с легкой руки недобросовестных современников и потомков. Но она была живым человеком, со всеми присущими человеку чувствами и слабостями. Мать, у которой отняли ребенка, желая взять реванш, решила сама воспитывать внука… отобрав его у родителей. Парадокс… Сразу скажем, что на пользу Александру Первому это не пошло. Однако педагогическая система, разработанная Екатериной для внуков Александра и Константина, тем не менее, послужила благому делу – она привнесла в такое нелегкое и деликатное дело, как воспитание императорских детей разумность и ту систематизацию, нехватка которой уже начинала остро давать себя знать.
Первый и главный принцип – особое внимание уделялось тем постулатам, что черпали себя из православной морали:
"Стараться при всех случаях вселять в детях человеколюбие и даже сострадание ко всякой твари...".
"...Кто не имеет ни добродетели, ни учтивости, ни поведения доброго, ни знания людей и вещей, тот не будет никогда в людях человек, достойный почтения".
Страхом научить нельзя, ибо в душу, страхом занятую, не более вложить можно учения, как на дрожащей бумаге написать...
"Главное достоинство наставления детей состоять должно в любви к ближнему (не делай другому, чего не хочешь, чтобы тебе сделано было), в общем благоволении к роду человеческому, в доброжелательстве ко всем людям, в ласковом и снисходительном обращении со всеми...".
"…отдалять от глаз и ушей их высочеств все худые примеры, и чтобы никто при детях не говорил грубых, непристойных и бранных слов и не сердился".
Другие принципы касались не столь глобальных вещей, однако даже в наши дни они не потеряли актуальности, и немудрено, что в дальнейшем Романовы взращивали своих потомков прямо "по Екатерине", пусть даже – в теории.
"Я буду очень заботиться, чтобы из него не сделали прехорошенькой куклы, потому что не люблю их…" – написала Екатерина сразу же после рождения внука Александра. Это очень перекликается с наставлением Александра Третьего, сделанном им воспитательнице своих сыновей: "Имейте в виду, что ни я, ни Великая Княгиня не желаем делать из них оранжерейных цветов".
В Наставлении "о сохранении здоровья" Великих князей Екатерина предписывает, чтобы их платье было как можно проще и легче, чтобы пища была простая, и "буде кушать захотят между обедом и ужином, давать им кусок хлеба". Спать мальчики должна "не мягко", а на тюфяках под легкими одеялами, летом - ситцевыми, подшитыми простынями, а зимой – стеганными. Ложиться и вставать следует рано. Полезно, считала Екатерина, в любое время года как можно чаще бывать на свежем воздухе, а зимой по возможности реже находится возле огня. Зимой в комнатах мальчиков температура не должна превышать 17 градусов по Цельсию. Летом Екатерина велела не ограничивать купание детей и считала, что он хорошо для них учиться плавать.
И снова само собой напрашивается сравнение с последними Императорами. Утвердилось ли это с предписаний Екатерины Второй, но увлечение роскошью в том, что касалось семейного быта и домоустройства, вообще не было присуще членам династии Романовых. Так, например, будущий Александр Третий и его братья воспитывались довольно-таки строго, маленький Александр Александрович также и в силу натуры своей никогда не стремился к удобствам, к неге, к комфорту. Когда он сам стал отцом, то дарил детям на праздники полезные предметы, книги, садовые инструменты. Обстановка в комнатах его детей – маленьких Великих Князей была скромной, кормили их тоже отнюдь не по-царски. К чаю подавалось варенье, хлеб с маслом, печенье, а вот пирожные дети видели редко. Обед тоже был прост, и дети ели все, что им давали.